Частный детектив

Карстен молчал, терпеливо ожидая его решения.

Робот бесстрастно взирал на все происходящее с высоты своего роста.

– Хорошо! – согласился неожиданно для самого себя Дюпон. – Я возьмусь за это дело, при условии, что вы убедите меня в полной и абсолютной безвредности данного робота. Желательно, не сходя с этого места.

Не говоря ни слова, Карстен внезапно схватился за длинную металлическую ножку светильника, стоявшего рядом с ним, и с размаху опустил его на голову опешившего Дюпона. Резвости детектива хватило лишь закрыть глаза – он даже пригнуться или заслониться толком не успел, но этого и не понадобилась. Рванувшийся с места робот успел перехватить светильник намного раньше, чем тот обрушился бы на голову Дюпона.

Когда Дюпон приоткрыл глаза, сильная рука робота удерживала светильник в полуметре от его головы, шутя сопротивляясь нажиму своего хозяина.

– Густав, это была не очень хорошая идея, – укоризненно произнес робот, нежно, но с усилием вытягивая из пальцев Карстена светильник. – Вы могли нанести мистеру Дюпону повреждения, несовместимые с его существованием.

– Ты прав, Биф, – Карстен выпустил из рук светильник, и робот, отойдя к самой двери, поставил его подальше от кресла вне досягаемости своего хозяина, видимо, в попытке исключить возможность повторного использования светильника Карстеном не по назначению. – Спасибо тебе – это действительно было глупо с моей стороны.

– Вы в своем уме? – поинтересовался Дюпон, выпрямляясь в кресле и грозно глядя на неадекватного гостя.

– Разумеется! Просто вы требовали незамедлительных доказательств безопасности Бифа, и я их вам представил, – рассмеялся гость, закидывая ногу на ногу.

– А если бы он не перехватил лампу?

– Он не мог ее не перехватить, – убежденно заявил Карстен. – В основе его жизнедеятельности, если можно так выразиться, лежат основополагающие законы, сформулированные еще Азимовым в двадцатом веке.

– Кто это? – отстраненно поинтересовался Дюпон, разглядывая робота, вновь неподвижно замершего посреди комнаты рядом со светильником.

– Значит, не читали, – кивнул Карстен. – Биф, процитируй нам три Закона Робототехники.

– Первый закон: робот не может причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред. Второй закон: робот должен повиноваться всем приказам, которые дает человек, кроме тех случаев, когда эти приказы противоречат Первому Закону. Третий закон: робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в которой это не противоречит Первому или Второму Законам, – отчеканил Биф не задумываясь.

– Впечатляет, – дернул подбородком Дюпон, заметив заглядывающую из коридора в кабинет сестру и делая ей незаметные знаки уйти. – Но как же в этом случае быть с Гарри Блэром?

– Вот это-то мы и хотели бы установить.

– Хм-м, – Дюпон поднялся из-за стола, прошел к бару и, открыв его, достал две бутылки пива. – Выпьете?

– Не откажусь, – согласился гость.

Дюпон вернулся к столу, протянул одну из бутылок Карстену. С другой он уселся в свое кресло и с тихим хлопком откупорил крышку. Сделал несколько глотков.

– Значит, насколько я понял, произошло следующее: некто Гарри Блэр тренировал купленного у вас робота управляться с бейсбольной битой и мячом и очень был недоволен тем, что его подопечный никак не мог освоить хитростей этой немудреной игры. В какой-то момент робот ударом биты вышибает Гарри мозги, и никто не может понять, по какой именно причине он это сделал. Я ничего не упустил?

– Все именно так. – Карстен сделал большой глоток пива и упер запотевшую бутылку в колено. – Все остальное вот здесь, – он порылся в кармане рубахи, извлек из него флэш-стик и передал его через стол Дюпону.

Тот принял носитель информации, вставил его в консоль и развернул рабочий голообъем.

Информации по делу, как оказалось, было совсем немного. Во-первых, присутствовал сведения о самой модели робота BF-041, его сертификаты и поверочные данные, включая выводы экспертов после прохождения Бифом недавних в связи со случившимся тестов. Вывод экспертов был однозначен: отклонений в конструкции и программном обеспечении не обнаружено, реакции в норме. Во-вторых, имелись документы, касающиеся приобретения и владения семейством Блэр робота данной модели с заводским номером таким-то. В-третьих, отдельным файлом шло описание ситуации, приведшей к смерти Гарри Блэра.

Дюпон развернул последний и углубился в чтение.

Из документа следовало, что Гарри Блэр, действительный владелец Бифа, во время тренинга робота по собственной неосторожности попал под удар биты, находясь по правую руку от него, вследствие чего он оказался вне зоны видимости Бифа и получил сокрушительный удар битой в затылочную часть черепа. Рана оказалась смертельной.

Дюпона передернуло, но он продолжил читать.

По свидетельствам очевидца данного происшествия некоего Алана Сандерса – соседа семьи Блэр все именно так и произошло: Гарри, дав в грубой форме приказ роботу отбивать мяч, повернулся к нему спиной и отвлекся на разговор по инпу. Робот действительно не мог его видеть, поскольку, голова Бифа была повернута несколько влево. По уверениям того же Сандерса, несмотря на сыпавшиеся одно за другим оскорбления, робот не проявлял агрессии, полностью подчиняясь командам своего владельца, однако, Сандерс не брался утверждать, что убийство не было тихой местью со стороны робота за нанесенные ему обиды. Жена Гарри Блэра уверена в обратном; сын сомневается. И все, больше ничего.

– Любопытно, – хмыкнул Дюпон, проглядывая еще раз документ. – Скажите, мистер Карстен, ваш робот в состоянии испытывать эмоции?

– Что вы конкретно имеете в виду? – уточнил тот, вытирая ладонью пену с верхней губ.

– Я имею в виду, испытывает ли Биф радость, гнев, огорчение и прочие человеческие чувства?

– В том виде, в котором подразумеваете вы – нет. Он испытывает нечто подобное, но в несколько другом разрезе. Это необходимо для мотивировки его действий. К примеру, недовольство хозяина должно подстегивать его к самосовершенствованию.

– А может оно подстегнуть его, например, к насилию?

– Вы забываете про Первый Закон – основу всех основ! – напомнил Карстен Дюпону. – Что бы ни испытывал Биф, он не в состоянии причинить вред человеку.

– Вы в этом уверены?

– На все сто!

– А хитрить он умеет?

– Хитрить? – задумался на мгновение Карстен, уставившись в потолок. – Я не совсем понимаю, что вы конкретно подразумеваете под этим понятием. Видите ли, это все-таки машина и…

– Ну, хорошо, – поджал губы Дюпон, уставясь на Бифа. – Может он сделать, к примеру, так: заметив, что его хозяин находится у него справа и недоступен его зрению, он делает вид, будто там никого нет, и бьет битой. Ведь он действительно его не видел, а значит, с его точки зрения, там никого и не было. В этом случае Первый Закон вроде бы и не нарушается.


– Дорогой мой, вы слишком упрощенно толкуете этот Закон. Робот знает, где находится его хозяин, несмотря на то, что уже не видит его. К тому же занимаясь столь опасным делом, как размахивание тяжелой битой, он просто обязан быть уверен на сто процентов, что этим никому не причинит вреда.

– Возможно, он не в курсе, насколько опасна бита.

– Невозможно, – отрицательно покачал головой Карстен. – Совершенно невозможно.

– Но как же тогда могло произойти, что совершенно исправный, по вашим утверждениям, робот убивает битой человека?

– Ума не приложу! – честно признался Карстен, разведя руки в стороны.

– Однако, – пробормотал Дюпон, почесывая кончик своего носа. – А вы не пробовали спросить самого Бифа?

– Пробовали, разумеется. А вы сами у него спросите.

– У него? – Дюпон с сомнением покосился на стоявшего у дверей робота.

– Конечно.

– Хорошо. Биф, э-э… скажи, как случилось, что голова мистера Блэра оказалась на пути движения биты?

– Бита не должна была его задеть. Я был уверен в этом, – глухо отозвался Биф.

– Уверен? Каким образом?

– Когда должен был выстрелить следующий мяч, я видел, что мистер Блэр находится более чем в шести футах от меня.

– Как же в таком случае он оказался в зоне замаха?

– На этот вопрос я не могу вам ответить, мистер Дюпон.

Дюпону показалось, что Биф затравленно сжался или напрягся, а, возможно, это было лишь обманное ощущение, попытка очеловечить бездушную машину.

– Сколько футов от тебя до противоположного угла комнаты?

Робот повернул голову, и тут же незамедлительно последовал его ответ.

– Четырнадцать футов и два дюйма.

Дюпон полез в ящик стола, покопался в нем и, вынув из него дальномер, приблизился к роботу. Встав рядом с ним, он направил дальномер на угол комнаты. В окошечке прибора появились цифры: «14.164», – что примерно равнялось четырнадцати футам и двум дюймам.

– Все верно, – Дюпон выключил прибор и вернулся на свое место за столом. – А каков угол твоего зрения?

– Рабочий угол – тридцать два градуса; периферийное зрение – до ста семидесяти шести градусов.

– А каков был угол от… м-м… твоей зрительной оси до твоего хозяина?

– Двести четыре градуса.

– То есть, ты не мог видеть мистера Блэра, когда ожидал вылета мяча?

– Не мог, но я знал, что он там, – невозмутимо ответил робот. – За время, когда я перестал его контролировать и переключился на наблюдение за мячом, Гарри не мог сместиться на два фута.

– Но сместился, – поймал Дюпон робота.

– Нет, – категорично заявил тот тоном, не допускающим возражения. – Он оставался вне зоны досягаемости биты.

– Тогда я совершенно ничего не понимаю! – воскликнул Дюпон, вглядываясь в бесстрастную физиономию робота. – Ты противоречишь сам себе.

– Никакого противоречия нет, мистер Дюпон, – стеклянные глаза-объективы продолжали бесстрастно взирать на детектива.

– Но как это возможно, если бита все же задела твоего хозяина?! – Дюпон попытался поймать Бифа на лжи. Он отошел к столу и присел на его угол.

– Этому есть простое объяснение.

– Погоди, ты ведь сказал, что не знаешь, почему задел мистера Блэра!

– Я такого не говорил.

Дюпон почесал макушку и перевел недоуменный взгляд на сидящего в кресле с бутылкой пива Карстена.

– Что это значит? – спросил он. – Почему ваш робот лжет?

– Он не лжет, – почему-то рассмеялся Карстен. – Просто вы некорректно истолковали его ответ.