Брошенная колония

Итого пятеро. Фарат добавил воспоминание с клятвой.

– Я помню, – ответил егерь.

Едва багги въехала на деревянный мост, перекинутый через речку, которую куры переходили по пояс, как на другой стороне появился мужик с дешевой энергетической винтовкой, можно сказать, фактически самопалом, их делали лет сто назад, стоили они с десяток чеков серебром, сбоили на каждом пятом выстреле, батареи разряжались быстро, но оставались очень популярными, так как пуля двенадцатого калибра, стальная или свинцовая, летала далеко и била очень сильно.

Видок остановил багги, подчиняясь жесту бандита, достал трофейный пистолет, положил рядом, прикрыв ногой. Он уже посмотрел оружие, винтовка сейчас совершенно ни к чему, а вот этот коротыш, заряженный мягкими пулями для работы исключительно по живой силе, был идеальным оружием.

– Ты поклялся, – напомнил джинн.

Игнат проигнорировал напоминание, наблюдая за разбойником.

Свен мелко затрясся. В принципе его понять можно: от таких уродов никогда не знаешь чего ждать – то ли хотят мзду получить, то ли все, что у тебя есть, а трупы притопить в ручейке под мостом.

– Сиди, не дергайся, – приказал Игнат импресарио, – я все улажу. Чего тебе? – выглянув из окна, поинтересовался егерь.

– Это… – немного растерялся бандит, – плату за проезд.

Вид у него был довольно жалким, какие-то обноски, морда замотана платком, не походил он на грозного разбойника, вообще не походил.

– И сколько?

– Машинка твоя, вещички, оружие – и можешь проваливать, – выручил первого бандита напарник, вылезая из кустов.

Он был вооружен получше – пистолет, точная копия того, что лежал сейчас рядом с ногой егеря.

– А чего так дорого?

– Да разве дорого? Мы же жизнь не забираем, – возразил второй – видимо, язык у него был подвешен лучше, чем у первого. Тот только лыбился, поигрывая винтовкой.

– Дорого, мужики, – выбираясь из багги с пистолетом в руке, покачал головой Игнат, – очень дорого. Короче, так – я вам дам серебрушку и вы скроетесь с моих глаз. Как вам такое?

– Не пойдет, – подвел итог говорливый. – Ты у нас на прицеле, да и борзый ты.

На этом переговоры закончились. Обостренным природным чутьем егерь уловил тот момент, когда палец бандита нажал на спуск. Пуля свистнула, но поразила лишь пустоту: он слегка ослабил кокон «пассажира», Фарат понял мысленный приказ совершенно верно. Кратковременного ускорения было достаточно, чтобы оказаться среди этого тупого мужичья, которое нужда выгнала на разбой, – ведь сразу было ясно, что они не профессионалы. Свистнула еще одна пуля, это уже выстрелили со спины засадники. Вот она-то как раз попала точно в цель, угодив прямо в грудь говорливому, отбросив его назад метра на три.

Фарат не упустил возможности и мгновенно впитал часть покидающей тело бандита жизни, он просто лучился счастьем, и егерь нутром чуял, как «пассажир» стал сильнее.

Игнат же оказался рядом с растерявшимся косноязычным бандюганом, одним ударом разоружив его и заломив руку, использовал как щит и тут же дважды выстрелил в кусты из-под мышки своего прикрытия. Кто-то тихонько охнул и завалился набок, зашуршав ветками.

Джинн вновь дотянулся до покойника, но на этот раз егерь ощущал недовольство – похоже, Фарату удалось ухватить совсем немного, далековато было до умирающего.

Игнат мгновенно развернул свой щит, который завопил от боли в вывернутой руке. Но с другой стороны моста больше не раздалось ни одного выстрела, чуткий слух егеря уловил удаляющиеся шаги: парочка незадачливых грабителей драпала, и бежали они быстро, один на секунду показался метрах в ста и тут же скрылся в перелеске.

Видок отпустил руку косноязычного разбойника, не забыв выдать тому мощный пинок, после которого мужик пропахал носом метра два и замер возле капота багги.

– Эй, работник искусства, ты там живой?

– Вроде да, – раздалось из машины.

– Надеюсь, в штаны не накидал? – подколол Игнат. – Отмывать заставлю.

– Да нет, – отозвался Свен, – не успел, а теперь уже вроде поздно.

Егерь одобрительно улыбнулся – он уважал людей с самоиронией и умеющих посмеяться над собой.

Не отводя пистолета от валяющегося и боящегося шевельнуться налетчика, он заглянул в кусты. Третий засадник лежал, скрючившись, из его рта стекала кровавая струйка – похоже, пуля угодила в легкое, а поскольку пистолет был заряжен экспансивной пулей, дырка на выходе, наверное, вышла внушительной. Скорее всего, он умер еще в падении, от шока.

Вернувшись на мост, Игнат связал шнурком руки последнего выжившего разбойника и пошел собирать трофеи. Древнюю винтовку он просто сломал пополам, саданув о перила, и швырнул в речку. Она оказалась еще хуже и древнее, чем он думал. Двухзарядка, похоже, досталась из какого-то схрона, а может, нашли в брошенной деревне. Пистолет говорливого и четыре серебряных чека егерь забрал. А вот оружие третьего стрелка оказалось очень интересным – это был короткий армейский скорострельный автомат, который делали только в княжестве Яр, очень далекое княжество, отрезанное от всех мертвыми землями, со странными традициями нелюбви к чужеземцам и славившееся оружием и наемниками. Жители остальных княжеств рассказывали сказки про это место. Караваны оттуда были редкостью, и представителей князь Яр держал почти везде, его посольства мало интересовались внешней политикой, вечный нейтралитет, – скорее, это были торговые представительства. Вот торговали они охотно и всегда честно.

В свободной продаже таких автоматов не было, очень дорого, их закупали для дружин, и то не для всех. Внимательно осмотрев его, Игнат обнаружил минимум две руны. Что-то последнее время на Видока валились сплошные загадки. Такой ствол не продашь, придется сдавать в арсенал. В лучшем случае город даст чекан в виде благодарности. В кармане покойника кроме шести серебрушек ничего больше не нашлось. А вот одежда говорила совсем о другом: он был не разбойником, как остальные, шмотки цивильные, добротные, не сказать что дорогие, сапоги отличные, из тонкой выделанной телячьей кожи, с очень интересными пряжками и клепками, которые оказались серебряными. Однако! Куртка из замши испорчена безвозвратно, отстирать ее не было никакой возможности, дыра на такой минимальной дистанции получилась с кулак, крови вытекло море. Стянув с трупа сапоги, Игнат вернулся к багги. Закинув трофеи внутрь, егерь направился к последнему уцелевшему.

– Откуда взяли такой автомат?

– Я скажу, только не бей, – затараторил мужик. – Нас нанял человек из города. Мы должны были остановить торговца, он и охранники выехали из Церковного на рассвете, одна машина. Всех убить, товар, кроме машин, наш. Деньги, оружие тоже. Тот в кустах с автоматом – человек заказчика.

– Фигня какая-то, – подал из машины голос Свен. – Зубастая добыча не про них: охрана у торговцев хорошая. И зачем они к нам сунулись? Пропустили бы и ждали свой караван.

– Зачем к нам сунулись? – задал вполне законный вопрос Игнат.

– Денег срубить по-легкому захотелось, – признался мужик.

– И чья же это была замечательная идея? Сомневаюсь, что это придумал тот цивильный.

– Его, – мотнув головой в сторону трупа на мосту, пояснил пленный. – Он упер, как ты выразился, цивильному ствол в спину, и тому пришлось согласиться.


– С нами что хотели сделать?

Мужик скривился.

– Я же сказал – отпустить.

Игнат ударил быстро и сильно, голова несостоявшегося грабителя мотнулась, из разбитой губы побежала кровь.

– Убить хотели, – признался он.

– Теперь верю, – усмехнулся Игнат. – Почему сразу не стали стрелять?

– Гоша не хотел портить багги.

– Опять верю. А те, которые сбежали, куда рванули? Где ваше логово?

– Ну какое у нас логово? Мы же не нелюди, – обиделся пленник, за что тут же получил по морде.

– Вы хуже, – процедил Игнат. – Они убивают, потому что такая у них природа, а вы убиваете потому, что уроды, за деньги, за добычу, за похоть. Да и просто так, потому что вам захотелось. Где логово?

Мужик качнул головой в сторону города.

– Но там нет ничего. Я вообще первый раз, а они все, что награбили, раньше продали.

– Где?

– Жданка, деревня брошенная, в трех километрах.

– Хорошо. И последний вопрос: кто заказчик?

– Не знаю, – предчувствуя плохое, быстро заговорил пленный, – даже Гоша его не видел, все шло через того, в сапогах.

– Понятно, – подвел итог Игнат. – Как звали того в сапогах?

– Богами клянусь, не знаю. Между собой мы его звали Кошельком, а при обращении Господином. Мужики, отпустите, я ведь еще никого, никогда. Клянусь, брошу.

– Не будешь, – согласился Игнат, приоткрывая кокон. Фарат оживился – он уже понял, что произойдет, и приготовился. – Ты больше никому вреда не причинишь.

Удар кинжала был быстрым и точным, незадачливый разбойник умер мгновенно. А джинна, получившего очередную порцию энергии, просто распирало от силы. Игнат поначалу не желал такой подкормки и старался держать своего «пассажира» в черном теле, в итоге получил мятеж, который едва не стоил ему жизни. В результате, нахлебавшись человеческой грязи, он понял, что куски души, ну или энергии, всяких уродов – ничто по сравнению с его спокойствием и уж точно жизнью. Так он смирился с Фаратом, и даже в какой-то степени у них появились отношения. Цирковому Игнат соврал: не стоит никому знать, что он общается с джинном.

Егерь вытер оружие об одежду убитого, после чего оттащил труп с дороги.

– Думаю, патруль заглянет сегодня сюда, вот и приберутся.

Игнат забрался в машину и завел двигатель.

– Мы с тобой влезли в чужую игру, – пристально посмотрел он на Свена, – и лучше бы никто не знал, кто пристрелил того хмыря в сапогах. Так что не трепи языком, а то найдут тебя на помойке с перерезанным горлом.

– А те двое, которые убежали?

– Они будут молчать. Ну скажут они, что их подельников грохнул мужик на багги, он же их и кончит как свидетелей. Да и напрямую заказчик с ними не работал, ниточка обрывается на его человеке, который лежит на обочине. Сомневаюсь, что он держал шефа в курсе, скорее тому известны общие детали – мол, я нанял четырех уродов, которых потом пущу в расход. Этого его покровителю было больше чем достаточно.

– Логично, – согласился импресарио.

Игнат слегка поддал газу, пытаясь выехать из грязи, в которую после дождя превратилась грунтовая дорога. Сотня грузовиков, прошедших после ливня на Церковный и обратно – все же не самый популярный маршрут, – изрядно разбили старую грунтовку, которую после зимы прошли грейдером, но опять раскатали. Пробуксовывая и раскидывая вокруг себя грязь, багги все-таки выбралась на сухой участок.

– И вообще не трепись про то, что был у тварей. Люди смотрят косо. Все же суеверные. Баек всяких мистических наслушаются, потом начинают искать одержимых везде и всюду. Люди озлобились и могут додумать то, чего не было.

– Да я и не собирался, – надулся импресарио.

– Собирался, – усмехнулся в ответ Видок. – Могу поспорить на чекан, ты уже даже разработал легенду о том, какой ты храбрый, помог егерю воевать с нелюдью. Тебе кажется, что эта сказка имела бы умопомрачительный успех у женщин, и после нее все, от шлюхи из задрипанного притона до члена совета, давали бы тебе бесплатно и всегда. Забудь, тебя поднимут на смех, и станешь ты посмешищем.

Свен запыхтел, но именно это убедило Игната, что он попал в точку.

– Мой тебе совет – забудь, что с тобой случилось. Как дурной сон забудь. Расскажешь все дознавателю. О стычке на мосту ни слова. Можешь рассказать все, что было до того, как мы поехали к замку, о том, какой я герой и все такое. И все, эта книга прочитана, для твоего же блага. А вот и первые пташки. Блин! Размесили дорогу в кашу, еще часа три будем добираться.

Навстречу багги ползли две грузовые машины, старые, медленные, на широких больших колесах. Сразу видно, торговый караван. Похоже, небогатые купцы, наверняка церковники из Сторожья возвращаются, иначе бы перекинули товар через портал, а так магички цену заломили, да и груза у них было много.

– Серьезно, – присвистнул Свен, – двенадцать человек охраны.

– Серьезно, – согласился Игнат.

Ему было не до этого, машины, идущие навстречу, размесили грунтовку окончательно. Хоть в поля уходи. Последние восемьдесят километров до города ехали больше пяти часов. Правда, в нескольких местах, где грунтовка была засыпана щебнем, двигались гораздо быстрее.