Бинокль для всевидящего ока

— Давайте представим, что Раиса невиновна, — заговорил Степа. — Ирина зашла к ней, а той не оказалось на месте. Тут появился Виктор, который, как мы сейчас узнали, недавно освободился. Он был зол. Мать и отец не вырвали его из лап правосудия, не стали использовать свои связи. Парень просидел не один год!

— Так за дело! — заметил Гриша. — За убийство.

Степан сдвинул брови.

— Понимаешь, матери — они особенные. Даже если сын много зла совершил, она его все равно любит.

— Детей… — пробормотала я, — думала, это оговорка.

— Ты о чем? — не понял Саблин.

Я посмотрела на мужа:

— Лена в разговоре с нами бросила фразу о том, что в случае осуждения Раисы за смерть Ирины никто не вспомнит, как много она сделала для театра, мужа, детей. Детей! Во множественном числе. Обратил внимание на ее слова?

— Нет, — признался супруг, — а ты очень внимательна.

— Я подумала, что Лена нервничает, вот и оговорилась, — пояснила я, — а вон оно как на самом деле, у нее есть брат-уголовник.

— Гриша, что ты можешь сказать о том, за что посадили парня? — продолжал Степан.

— Пока ничего, кроме того, что его за решетку сунули, — пробурчал Саблин, — еще не изучал все материалы.

— Ладно, дам волю фантазии, — решил Степан, — мы знаем, что мальчик не от Никиты. Его отец — другой мужчина. Режиссер небось не особенно любил пасынка, а когда того арестовали, заявил жене: «Не смей при мне даже имя мерзавца упоминать». Рая, всегда послушная, смирилась. Наверное, опытного адвоката Вите не нанимали, передачи ему не носили. Вычеркнули его из состава семьи. Молодому человеку на зоне несладко пришлось, даже чаю вне столовки не попить. На Никиту он, наверное, не злился. Чужой дядя. А вот мать бросила кровиночку. Витя освободился, и куда ему идти? Он решил с матерью поговорить. Тайком проник в театр, вошел в кабинет… Видит, Раиса спиной к двери стоит. Уголовнику кровь бросилась в голову, он схватил фигурку и ударил тетку. Да только это оказалась Ирина. Поняв, что ошибся, Витя сбежал.

— Не узнал мамашу, — рассмеялся Гриша, — ну это из области фантастики.

— Они не виделись много лет, — возразил Степан, — да и злость застит глаза.

Я встала на защиту версии мужа:

— Законная жена и любовница были похожи, обе маленькие, хрупкие. Ада Николаевна до начала совещания позволила себе ехидное замечание: «Леночка, я шла на собрание, смотрю, впереди ваша матушка по коридору идет, какой-то мешок тащит. Я крикнула: «Рая! Не носи тяжести, возраст уже не тот». Она не отреагировала. Догнала ее, взяла за плечо… ба, а это Ирина! Булова с каждым днем становится все больше похожей на Раису. Она прямо ее клон. Всегда ведь была блондинкой! И вдруг! Стала шатенкой, вместо длинных волос — каре, свитер серый, мешок в руке. Рая номер два. Поразительно, на что молодые девушки идут, чтобы роль получить».

Я перевела дух и продолжила:

— Если Ирина стояла в кабинете спиной к двери, то ее можно было спутать с Раисой. Виктор ударил статуэткой мать и удрал, поняв, что в комнату в любое время может кто-нибудь войти. Едва он скрылся, как в кабинет вернулась Рая, увидела тело, бросилась к нему, закричала.

— Но нельзя не учитывать и еще один вариант развития событий, — прервал мое выступление Степан. — Виктор ни при чем. Его и близко у театра не было. Ирина с Раисой повздорили. На пике эмоций Горкина схватила статуэтку, бабах Булову по голове. Та упала и умерла. Раиса перепугалась, заорала: «Помогите!» Елена же, любящая дочь, понятное дело, считает, что мать не способна совершить преступление, поэтому и защищает ее. Вилка, можешь завтра подъехать в театр?

— В полдень у меня назначена встреча с режиссером, — сказала я, — меня там ждут.

— Никита же в реанимации, как с ним можно встретиться? — удивился Саблин.

Я развела руками:

— Шоу должно продолжаться. С издательством «Элефант», которому принадлежат права на книги Арины Виоловой, подписан договор. В случае отказа от работы с моей книгой Горкину придется платить неустойку. Спектакль вместо Никиты поставит некто Игнат Бородин. Лена сказала, что он молодой, но уже опытный режиссер, талантливый, получил какую-то премию.

— Отлично, — обрадовался Степан, — писательница, которая бродит по офису и закулисью, ни у кого не вызовет удивления. Ясное дело, она хочет познакомиться с театром, подышать его воздухом. Да и желание услышать местные сплетни — это очень по-женски. А ты, Гриша, накопай что сможешь на Виктора.

— Иес, босс, — пообещал начальник отдела компьютерного поиска.

Я встала.

— Поеду домой, авось рукописью займусь. Никак книгу не допишу. Нет в голове интересных мыслей.

— Наверное, ты голодна, — предположил Саблин, — если я не поем, то кранты! Ни о чем, кроме жрачки, не могу думать.

— Кстати, у нас дома есть ужин или лучше в буфете поесть? — спросил Степан.

— Ну и вопрос, — протянул Гриша, — у любой бабы всегда есть еда на плите.

Я смутилась. Меня никак нельзя назвать образцовой хозяйкой. Готовить я не люблю и, если уж совсем честно, не умею. Макароны у меня сбиваются в ком, каша всегда подгорает, картошка разваливается. Сложно ли сварить сосиски? Конечно, нет. А у меня они лопаются, выворачиваются в разные стороны. Чтобы Степан не считал меня совершенно косоруким монстром, я покупаю в кафе еду, притаскиваю ее домой и делаю вид, что приготовила котлеты собственными руками.

— Если баба к тридцати годам не научилась кашеварить, ей лучше утопиться, — отрезал Саблин.

— Вилка, не слушай его, — сказал Степа, — лучше живая жена, чем утопленница.

— Ко мне замечание Саблина не имеет отношения, дома холодильник полон вкуснятины, собственноручно мной приготовленной, — соврала я и поспешила на парковку.

Пока Степан побеседует с сотрудниками, пока он соберется домой, пока доедет… Я успею купить всякое-разное и накрыть стол. Прекрасно знаю, в каком лесу можно подстрелить готовые пельмени, пироги, котлеты.

Невероятно, но пробок на шоссе не оказалось. Весьма удивленная этим обстоятельством, я приехала в ресторанчик около дома и спросила у знакомой официантки:


— Нина, что сегодня самое вкусное?

— Пирожки с гонобобелем, — отрапортовала та.

— С кем? — заморгала я. — Или с чем?

— С гонобобелем, — повторила Нина.

— Он кто? — поинтересовалась я. — Гонобобель? Зверь? Овощ?

Нина зашептала:

— Не знаю. Я только заказы на дом принимаю и выдаю. Вера! Вера!

Стройная блондинка не спеша подошла к нам.

— У нашей постоянной клиентки вопрос, — зачастила Нина. — Гонобобель из чего сделан?

— Его не делают. Гонобобель — это продукт, — авторитетно заявила Вера.

— Какой? — спросила я.

— Гонобобель — это гонобобель! — нашла замечательный ответ Вера. — Не сомневайтесь, наши поставки самые гонобобельские, они идут напрямую из Европы.

— Мясо, рыба, овощ, — перечислила я. — Кто он, гонобобель этот?

Лицо Веры стало озадаченным, потом она улыбнулась.

— Наш гонобобель лучший в России, возьмите его, не прогадаете. Свежайший. Сложно объяснить его вкус: он насыщенный, многокрасочный, это взрыв положительных эмоций. Гонобобель некалориен, подходит тем, кто следит за своим весом. В нем масса витаминов, железа…

— Это мясо? — снова задала я конкретный вопрос. — Или рыба?

— Ни рыба, ни мясо, — отвергла оба предположения Вера, — возьмите десяток пирожков, не пожалеете.

— Спасибо. Лучше куриный суп и котлеты из индюшатины, — определилась я. — Пока они готовятся, выпью у стойки чашечку чая.

Минут через десять ко мне подошла Нина и, загадочно улыбаясь, протянула два пакета:

— Ваш заказ.

Я вынула кошелек.

— Спасибо.

— И презент от заведения, — добавила официантка, — пирожки с гонобобелем. Шеф сказал: «Очень понравятся, только их надо есть сразу, в холодильник не класть, потому что гонобобель нельзя замораживать, он живой». В смысле, конечно, не бегает, но это как с колбасой. Если ее в морозилку положить, трудно потом ее есть.





Глава 8




— Если кто не знает, я Игнат Сергеевич Бородин, — представился мужчина, возраст которого мешали определить густая борода и очки. Правда, ни на голове, ни на лице его не было седых волос, но человечество давно изобрело краску.

— Итак, — гремел тем временем Игнат, — детский спектакль должен выйти к…

— Детский? — удивилась я.

— Театр «Семь гномов» много работает для юного зрителя, — заорал Бородин.

— Книга, по которой ставится спектакль, — детектив, — робко вякнула я.

— Прекрасно! — гаркнул Игнат.

— Там четыре убийства, — не утихала я.

— Дети их обожают, — потер руки режиссер. — Я в возрасте двенадцати лет мечтал убить училку по немецкому.

Все, кто находился в комнате, рассмеялись, но мне было не до смеха.

— Не надо ржать, — остановил артистов Игнат, — я реально хотел ее уконтрапупить, ножки стула расшатал. Думал, она сядет, упадет, шею сломает. Но я был в детстве дурачком, рассказал о своем плане лучшему другу, а он меня выдал. Жесть получилась. М-да. Парочка висельников-утопленников в детской пьесе в самый раз. Почему «Красная Шапочка» так популярна? Бабушку там убили, потом волка зарезали, а бабулька выжила. Страшилка!