Бездушная

– А как ты попал во Дворец? – продолжила Нира.

– До семи лет я жил с семьёй, – я не против был рассказать ей, тем более, тема не такая уж острая для меня.

Уже не острая, давно. С отцом после смерти матери отношения складывались не совсем такими, какими хотелось бы маленькому мальчику.

– Потом меня отдали в специальную школу для таких, как я, они есть в каждом городе, – я подлил ещё вина нам в бокалы. – Там вместе с обычными науками учили и тому, как быть Карателем, – ненадолго замолчал, погрузившись в воспоминания. – Нас было немного, человек пять мальчишек, учились мы десять лет.

– Как это – быть Карателем? – тихо спросила Финира, и я, очнувшись, снова посмотрел на неё.

Глаза Ниры поблёскивали в полумраке, как два драгоценных камня, она отложила вилку и не сводила с меня внимательного взгляда, позабыв про остатки еды на своей тарелке. Я ответил не сразу, собираясь с мыслями.

– Сложно, Нира, – наконец заговорил, прожевав последний кусочек. – Чужие чувства далеко не всегда приятные, – на моих губах мелькнула кривая улыбка. – И держать их в себе долго нельзя, иначе они захватят тебя и утопят в своих волнах. Именно для освобождения от них нам нужны… другие девушки, – я запнулся на мгновение, не особо желая сейчас обсуждать вопрос моего гарема с Финирой.

– Но ты не уходишь из Дворца, – слава эфиру, Нира не стала развивать щекотливую тему. – Тебе нравится так жить?

Хороший вопрос. Сколько раз я задавал его себе, не перечесть. Рука невольно потянулась к татуировке на шее.

– У меня есть предназначение, Нира, – честно ответил я, не опустив взгляда. – Я помогаю людям, и это главное. Это то, что я умею делать лучше всего в жизни. Ну а то, что есть свои минусы – так в любом занятии можно их найти, – покрутив бокал в пальцах, я отпил глоток вина. – У меня не самая плохая работа, знаешь ли, – улыбнулся ей уголком губ, смягчая серьёзность нашей беседы.

– А если всё-таки захочешь уйти? – настойчиво произнесла Финира. – Тебе дадут?

– Ну, – я помолчал, поняв, что не знаю, что же ей ответить. – Я никогда не думал об этом, Нира, потому не смогу точно сказать.

– Ты останешься Карателем до смерти? – со свойственной ей прямолинейностью уточнила девушка.

– Почему ты спрашиваешь? – я чуть прищурился.

– Что будет со мной, если ты уйдёшь? – просто спросила она, сложив руки перед собой на столе.

За столом воцарилось молчание. Так далеко я не думал, Любовь не рассказала мне свои планы на Бездушную, если у меня получится разбудить в ней чувства. Отпустить в большой мир, жить свободно? А куда она пойдёт, что будет делать, девочка с искалеченной жизнью и судьбой? Потерявшая всё и начавшая с чистого листа? Вернётся к родителям? А если их нет, если её в самом деле никто не ждёт? При мысли о том, что Финира уйдёт от меня, в груди вдруг стало пусто, а на душе неуютно. За эти два дня я привязался к ней, это правда.

– Я не уйду, – тихо, твёрдо ответил, понимая, что этой простой фразой беру на себя многое.

Но отказываться от своих слов не собирался – я не брошу Ниру. По крайней мере, до тех пор, пока она сама не встанет на ноги, не обретёт опору, пока… не найдёт другого человека, заботливого и хорошего, способного присмотреть за ней в будущем. Странно, но при мысли, что Финиру будет обнимать и целовать кто-то другой, и ей это будет нравиться, в сердце как иглой укололи. Такой вариант мне совершенно не понравился, чего я совсем не ожидал от себя. Решительно допив вино, я отставил пустой бокал, поднялся и протянул ей руку, снова улыбнувшись.

– Пойдём, Нира, – позвал её, отодвинув в сторону тревожные и непонятные пока размышления. – Я обещал показать тебе кое-что.

Она послушно поднялась, аккуратно промокнув губы салфеткой, и мой взгляд невольно задержался на них. Моментально вспыхнули воспоминания о карамельном вкусе нашего поцелуя днём… Захотелось повторить и узнать, а каким он будет сейчас. Финира положила ладонь на мой локоть, и я направился к выходу из комнаты, позволив себе немножко посмаковать мысль о новых поцелуях. Но исключительно, если сама Нира будет не против. Хотя такой скользкий момент, что она приняла это за приглашение к чему-то большему, ворочался червячком сомнения внутри. Не поэтому ли она отвечала в прошлые разы, что так научил прежний Хозяин? Повиноваться его прихотям и желаниям?

Я чуть нахмурился, эта мысль тоже не обрадовала, но если я хотел в самом деле помочь Финире и дальше, стоило уточнить у неё и это. Потому что если так, то я не стану больше пытаться поцеловать её, пока Нира окончательно не придёт в себя после пребывания в Костяной башне. Мне не нужна слепая покорность. «А что тебе нужно, Аллард Каратель? – вдруг вкрадчиво поинтересовался внутренний голос, и я едва не вздрогнул. Очень уж тонкий вопрос поднял невидимый собеседник. – И конкретно от этой Бездушной? Зачем ты к ней привязываешься?» Вот на это я не знал, что ответить. А к Финире я привязывался, да, незаметно, исподволь, невидимыми ниточками, которые, подозреваю, потом будет очень сложно разорвать. Что ж, пусть будет, как будет. Я знал лишь одно: Нире поможет только моя искренность, участие и забота. Тогда чувства проснутся, и может даже память вернётся. Не о страшных днях в Костяной башне, и не о том, как она стала такой. А о светлом прошлом, где она была счастлива.

Слишком глубоко уйдя в свои мысли, я заметил Виссена, только когда чуть не столкнулся с ним нос к носу.

– Ал! – воскликнул он, бросив на молчаливую Финиру косой взгляд. – Привет.

– Привет, – поздоровался я, остановившись и неосознанным защитным жестом накрыл ладонь девушки своей.

Мы стояли в одной из общих гостиных, и я заметил, что Виссен был одет не по-домашнему.

– Куда-то ходил? – спросил я, скорее из вежливости, чем в самом деле интересуясь делами Карателя.

Мы с Висом не особо ладили, его вечная раздражительность и желчность мне не нравились никогда. Интересно, как он обращается со своей Бездушной? Или вообще не обращает на неё никакого внимания?..

– Да так, прогуляться, – буркнул он и махнул рукой, снова покосившись на мою спутницу. – Хорошего вечера, Ал.

– И тебе, Вис, – кивнул я и продолжил путь с Финирой.

– Это тоже Каратель? – уточнила девушка, когда мы свернули в коридор и направились к видневшейся в конце лестнице с витыми перилами.

– Да, Виссен, – подтвердил я.

– Кажется, я ему не понравилась, – очень верно определила она настрой Виссена.

– А ему вообще всё не нравится, – махнул я и улыбнулся. – Не обращай на него внимания, он странный тип. Нам сюда, – я подвёл девушку к лестнице. – Наверх.

– Куда мы идём? – прежде, чем шагнуть на ступеньку, она оглянулась на меня.

– Увидишь, – я улыбнулся шире. – Поднимайся, Нира.

Она послушалась, не став больше задавать вопросов. А через несколько минут мы оказались на просторной террасе, где стояли несколько плетёных кресел, низкий диван со множеством подушек, пара столиков. Пышные растения в кадках днём давали прохладу и тень, а сейчас были почти не видны в бархатно-чёрной темноте ночи, опустившейся на Феир. Собор возвышался впереди тёмной громадой, на водной глади озера неподвижно замерла лунная дорожка, а над нами раскинулось небо, бездонное, глубокое, глядевшее мириадами перемигивавшихся звёзд. Здесь царила тишина, такая плотная, что казалось, один лишний звук, и она рассыплется на сотни хрустальныx oсколков. Финирa замерла, oглядываясь, а я, присев на диван, тихoнько позвал её:

– Нира, иди сюда.


Девушка оглянулась и молча подошла, послушно опустилась рядом. Я осторожно обнял её за плечи и притянул к себе, аккуратно отвёл льняной локон и шепнул на уxо:

– Посмотри на небо.

Финира так же, не задавая вопросов, подняла голову, и я затаил дыxание, любуясь её лицом. Здесь, в густой тени ночи, оно выглядело совсем по-дpугому. Большие, широко распахнутые глаза, в которых отражались звёзды. Черты смягчились, рот трогательно приоткрылся, и у меня аж кончики пальцев зазудели обвести его контур, ощутить мягкость губ… Но я сдержался, оставив Финиру наедине с тем, что просыпалось в ней. Она, казалось, ушла глубоко в себя, разглядывая невидимую паутину созвездий, яркий бисер звёзд, и отрывать её от созерцания не хотелось. Вдруг снова получится вызвать у неё улыбку?..

Медленно, стараясь не нарушить её состояния, я откинулся на спинку дивана и тихонько потянул Финиру к себе, уложив на грудь и обняв за талию – она не сопротивлялась, продолжая разглядывать звёзды.

– У нас они были меньше, – вдруг услышал я голос Финиры. – И не такие яркие, а небо – светлее…

Я замер, получив новую порцию откровения от Ниры. Значит, она жила севернее Феира.

– Что ты ещё помнишь? – шепнул я, прижавшись щекой к её виску, и мои пальцы легко, едва ощутимо, коснулись лица девушки.

– Мне нравилось залезать на крышу и смотреть на небо, когда тепло было, – обрадовала меня Бездушная.

А потом вдруг повернулась ко мне, посмотрела своими глазищами, казалось, прямо в душу, серьёзно и пристально, и попросила:

– Поцелуй меня, Аллард. Мне понравилось.

Как ни хотелось мне выполнить её просьбу, я должен был задать Нире прежде важный вопрос. Ответив ей таким же взглядом, спросил:

– Ты отвечала мне, потому что тебя так научили?

Кто, уточнять не стал лишний раз, не хотелось портить такой чудесный вечер неприятными воспоминаниями. Девушка хлопнула ресницами, и мне даже показалось, на дне её глаз мелькнул слабый отголосок удивления. Едва не улыбнулся радостно, но сдержался.

– Нет, – с тем же серьёзным видом ответила Финира. – Мне захотелось, потому что понравилось, как ты это делаешь.

А мне нравилось, что Нира говорила прямо и откровенно, не увиливая и не пряча за фальшивыми улыбками многослойный смысл или другие эмоции. Осознание пришло вдруг и разлилось в душе приятной прохладой свежего ветерка, и мои пальцы всё-таки коснулись нежного овала лица, обрамлённого светлыми локонами. Она была похожа на ребёнка, только начинающего познавать мир, и мне отчаянно не хотелось, чтобы Нира потеряла эту непосредственность и прямоту. Отчего-то зрела уверенность, что и до встречи с Собирателем Финира была именно такой, открытой и светлой девушкой. Медленно наклонившись, я накрыл её губы, мягко приласкав и не торопясь дать волю желаниям. Мои пальцы зарылись в шелковистый, тёплый каскад, осторожно легли на затылок, тихонько поглаживая, и Финира доверчиво откинулась на плечо, устроившись поудобнее, и её ладонь коснулась моей груди, а потом скользнула на плечо. Девушка чуть подалась вперёд, подставляя мне губы, раскрывая навстречу, и хотя я знал, что она умеет целоваться, сейчас охватило удивительно-волшебное ощущение, будто Нира делает это в первый раз.

А может, так оно и было. В первый раз по своему желанию, лишь потому, что она хотела, а не по приказу хозяина. Без обязательного продолжения. И – с просыпающимися эмоциями и ощущениями. Я гладил мягкие губы языком, не торопясь проникать за них, мои пальцы перебирали пряди её волос, и я словно погружался в туман, окутавший нас обоих и отрезавший от окружающего мира. Наш поцелуй был нежным и целомудренным, деликатным, от него не воспламенялась кровь и не кружилась голова. Однако внутри росло, ширилось какое-то совершенно новое для меня чувство, незаметно поглощавшее всё моё существо и рождавшее ранее не свойственные мне желания. Оберегать. Защищать. Присматривать. Учить…

Пальчики Ниры вдруг коснулись моей головы, легко пробежались по волосам, и от этого простого жеста меня пробрала дрожь, заставившая завибрировать нервы, словно струны. Я отстранился, посмотрев в глаза Нире – зрачки расширились, спрятав радужку, и я чуть не утонул в бездонных колодцах, полных звёзд. В них отражалось небо. Мы молчали, не решаясь нарушить хрупкую тишину.

– Так странно, – наконец произнесла Финира тихим голосом. – Раньше, когда я целовалась, мне было всё равно, – и замолчала, смешно наморщив лоб.

– А теперь? – улыбнувшись, мягко спросил я, поглаживая её щёку.

– Теперь мне хочется ещё, – честно призналась Нира, и я едва не рассмеялся, искушение снова поцеловать её стало почти непреодолимым. – И почему-то жарко стало, – от этих слов я замер с колотящимся сердцем, едва веря своим ушам.

В ней просыпалась страсть. Не животная, замешанная исключительно на физиологическом удовольствии, как раньше. Мои пальцы снова прогулялись по её лицу, лаская гладкую, нежную кожу и… уголки губ Финиры дрогнули, неуверенно приподнявшись, словно она вспоминала заново, как это делается. Девушка улыбалась. Я тихо вздохнул, любуясь: достойное завершение прекрасного вечера. Отстранился, подняв Финиру, взял за руку.

– Пойдём, – я встал, потянув её за собой.

Дворец уже погрузился в сумрак и затих, только в коридорах кое-где горели светильники. Мы молчали, идя рядом, но тишина не мешала мне остро ощущать присутствие рядом Финиры. Я прислушивался к её равномерному дыханию, ловил тонкий аромат, исходивший от девушки, и наслаждался. С ней неожиданно было легко, несмотря на тяжёлое прошлое и клеймо убийцы, и мне никак не удавалось совместить в себе образ Бездушной, безжалостно забиравшей чужие чувства, и этой хрупкой девушки, неторопливо шагавшей рядом со мной. Мы дошли до двери её комнаты, я повернулся к Финире и поднёс к губам тонкую кисть.

– Спокойных снов, Нира, – попрощался и поцеловал ладонь.

– Спасибо за вечер, – кивнула она, и эта благодарность, сказанная негромким, спокойным голосом, была для меня слаще любого признания.

Кажется, Финира с каждым днём всё быстрее просыпается. Возвращаясь к себе, я широко, довольно улыбался, позабыв про неприятности, предстоящий праздник Ритуала и про Шиарру. Однако она про меня, как выяснилось, не забыла. Точнее, про Финиру. Но это я узнал уже только следующим утром.





Глава 12




Он стремительно шёл по улицам вечернего Феира, а в душе клокотал неудержимый гнев. Стоило больших трудов сдерживаться во Дворце и дождаться нужного часа, когда можно будет выйти и наконец выплеснуть ярость, душившую до спазмов в горле. Как. Она. Посмела?! Как девчонка посмела думать, что может иметь своё мнение? Она должна была понять, что это всего лишь игра. Ведь с ней наверняка раньше играли так же, отчего же в этот раз она повела себя так… недальновидно? Она обязана была не принять его слова всерьёз! Ах, как же хотелось притащить её в ту комнату и как следует наказать, разъяснить, как отныне она должна себя вести. Снова увидеть упоительный страх в её глазах, наслаждаться покорностью… Схватить за волосы, намотать их на кулак, швырнуть на колени и как следует оттрахать её непокорный ротик, посмевший сказать неправильные слова. А потом и всё остальное тоже…

Шумно вздохнув, мужчина поглубже натянул капюшон плаща, от мелькнувших перед глазами картинок изнутри взметнулось обжигающее пламя тёмного, горячего желания. На мгновение окружающее подёрнулось дымкой, и ему пришлось остановиться, справляясь с эмоциями. Но нет, нельзя сейчас её трогать, никак нельзя. Он и так рисковал, воспользовавшись утром девчонкой, а не кем-то из своего гарема. Именно поэтому мужчина спешил в дальнюю часть Феира, в квартал, заполненный игорными домами, борделями, питейными заведениями. Несмотря на близость Собора и Дворца, всё равно в городе процветали и пороки, куда же без них – ведь человек так слаб и порой не может отказать себе в тёмных удовольствиях.

По губам Карателя скользнула неприятная улыбка. А он и не собирался отказывать себе в том, что приносило ему наслаждение – зачем? Сдерживаться только потому, что кому-то может не понравиться то, что он делает? Так всё просто: нужно сделать так, чтобы эти люди ничего не увидели и не узнали. Углубившись в лабиринт узких и грязных улочек, мужчина уверенно шагал вперёд, совершенно не опасаясь нападения. Те, кто здесь жили, шестым чувством ощущали опасность, исходившую от незнакомца, и не рисковали приблизиться к нему. Да даже в случае, если бы кто-то и попытался совершить такую глупость, мужчина смог постоять за себя.

Ещё через несколько поворотов он остановился у задней двери большого трёхэтажного дома, обшарпанной и грязной, почти сливавшейся со стеной. Спереди фасад здания представлял собой зрелище попригляднее, с крашеным фасадом, балкончиками и яркой вывеской, а на балкончиках обычно сидели здешние обитательницы в откровенных нарядах и зазывали клиентов. Заведение с обычным и пошловатым названием «Сладкие удовольствия» предоставляло эти самые удовольствия на любой, даже самый изощрённый и взыскательный вкус. Хозяйка и её девочки – и не только – старались удовлетворить все пожелания клиентов, лишь бы платили. Чем мужчина и пользовался, посещая этот дом довольно часто. Здесь, в подвалах, размещались вполне неплохие комнаты, оборудованные ничуть не хуже его собственной. Ну и проблем меньше, не приходится опасаться, что кто-то что-то услышит или узнает.

Мужчина постучался особым образом, и дверь почти сразу распахнулась – за порогом стоял мрачный охранник, сплошная груда мышц и только слабый проблеск ума во взгляде. Посетитель сложил пальцы в специальном знаке, означавшем, что у него есть разрешение хозяйки проходить здесь, а не через главный вход, и охранник молча посторонился, пропуская гостя. Здесь таких было достаточно, тех, кто не хотел быть замеченным в этом заведении другими клиентами. Мужчина уверенно направился вглубь дома, к видневшейся в конце коридора узкой лестнице, поднялся на второй этаж и дошёл до украшенной перламутровыми накладками двери кабинета хозяйки заведения. Не стучась, вошёл, остановился на пороге, так и не сняв с головы капюшона, надёжно скрывавшего его лицо и шею с татуировкой. Сидевшая за широким письменным столом женщина, худенькая, с остреньким личиком и хитрым взглядом бегающих глаз, вздрогнула, подняла голову и расплылась в лучшей из своих улыбок.

– О, господин, рада вас снова видеть! – она поднялась и торопливо вышла из-за стола.

Мужчина молча поклонился.