Беременна от бандита

— У тебя будет время изучить его, Лина. К прислуге можешь обращаться по-английски. Насколько мне известно из твоего резюме, ты бегло говоришь на английском? Или соврала?!

Хищные интонации в голосе Леона звучат зловеще. Я едва не заикаюсь, но заставляю себя сказать:

— Нет, я не соврала. Я говорю по-английски, училась на курсах. Но не в совершенстве.

— Знаешь как спросить, что где находится и попросить принести что-то?

Я согласно киваю.

— Этого достаточно, — белозубо усмехается мафиози. — К тому же ты будешь учиться…

— Что?

Леон с лёгким раздражением смотрит на меня, как будто я сморозила несусветную глупость.

— Да, Лина. Ты будешь учить языки…

Он придерживает меня за локоть возле лестницы и понижает голос до горячего шёпота:

— Ты хорошо владеешь языком тела. Но я хочу, чтобы ты выучила и мой родной язык. Научу тебя грязным словечками… — ухмыляется многообещающе. — Тебе пойдёт на пользу. Потом ещё спасибо скажешь. Когда вернёшься в Россию…

Когда вернусь в Россию…

Леон сразу же обозначает условия. И я… боже, конечно, я хочу вернуться домой. Как можно скорее. К сестрёнке. Ко всему привычному. Только в сердце внезапно словно булавка вонзается при мысли о том, что Леона в моей последующий жизни точно не будет. На самом деле я думаю, что он остынет ко мне гораздо раньше, чем я успею родить. На пятом месяце беременности у меня начнёт расти живот, он будет становиться всё больше и больше… Я уже не смогу заниматься жёстким сексом, таким, как любит Леон. Он не умеет быть нежным, и почему-то я уверена, что лёгкий секс, лёжа на боку, или в любой другой безопасной позе не будет для него интересен. К тому же я буду толстой и не смогу прельщать его прелестями фигуры…

Мне становится грустно от такой перспективы. К тому же похитители Серёжи с их гнусными условиями никуда не делись. Они просто затаились на время, чтобы не вызывать лишних подозрений. Да и таинственные поставки бывают не так уж часто. Не пирожками же с картошкой торгует Леон, а чем-то посерьёзнее и опаснее. Здесь нужно быть осторожным, занимаясь тёмными делишками, и ещё больше соблюдать осторожность, если собираешься надуть и обокрасть жестокого мафиози.

— Для тебя уже приготовили отдельную комнату. В ней есть всё необходимое. Одежда в шкафу…

Мы поднимаемя по широченной лестнице на второй этаж, а у меня создаётся впечатление, будто мы находимся в дворце самого короля. Просторы и роскошь дома Моретти поражают меня. Как и вышколенные слуги, на лицах каждого из них расцветает приветливая улыбка. Разумеется, быть вежливыми входит в их обязанности, но я всё равно приятно поражена приветливости и вниманию, с которым прислуга прислушивается к каждому слову своих господ.

— Твоя спальня.

Леон засовывает руки в карманы брюк и небрежным кивком указывает мне на спальню.

— Мария покажет тебе всё. Она твоя личная горничная…

После этих слов вперёд выдвигается смуглая, темноволосая девушка лет тридцати и приседает передо мной.

— Если что-то понадобится, зови её. Сейчас тебе нужно будет привести себя в порядок. Умыться. Отдохнуть. Потом тебе подберут платье и макияж…

Я изумлённо слушаю Леона, задавая только один глупый вопрос:

— Зачем?

Он воздевает глаза вверх, словно поражается моей несмышлёности и заявляет:

— Клубничка, мы не в России, где встретить гостя в халате и круглых штуках на голове… как они называются…

— Бигуди? — подсказываю я.

— Да, бигуди. Так вот. Для вас это норма. Но сейчас ты находишься в доме синьора Алонзо Моретти. Мой дед очень строг и требователен. Поужинать с ним в роскошном платье, подходящем для этого события, меньшее, что ты можешь сделать. Или ты не хочешь произвести хорошее впечатление?

— Хочу, конечно же! — поспешно заверяю я Леона. — Очень хочу. постараюсь не подвести....

Жена Леона всё это время стоит рядом с нами и беседует с кем-то из прислуги на итальянском языке.

— Тогда не трать моё время зря. Вперёд! — приказывает Леон и разворачивается ко мне спиной. В то же мгновение Фелиция подходит к нему и с грацией пантеры льнёт к своему супругу. Не могу сказать, что Леон очень рад. Но и руки её со своего локтя не стряхивает. Воспринимает это как должное.

Они — муж и жена. Так и должно быть. Только почему мне хочется реветь?

***

— Добро пожаловать, синьорина! — приветствует меня девушка и распахивает передо мной дверь спальни, приглашая войти внутрь.

Я подавляю судорожный вздох и глотаю слёзы, взявшиеся словно из ниоткуда. мне следует быть сильной, поэтому я вхожу внутрь, стараясь держать лицо. Больше всего на свете мне хочется одного — умыться.

Роскошь отведённой мне спальни поражает впечатление. Изысканная мебель из светлых пород дерева, позолота на деталях интерьера. Витиеватые бра и приятные глазу мелочи расставлены всюду. Внимание привлекает туалетный столик и большое зеркало, а ещё, несомненно, кровать. Она большая, двуспальная. На ней с лёгкостью можно будет устраивать постельные игрища. С Леоном? Ох, не знаю, зачем я думаю об этом, тем более сейчас, когда мафиози едва насытился и поимел меня прямиком в машине! Неужели я стала такой же ненасытной, как и он? О, не думаю, что это возможно. Просто я слишком хорошо играю свою роль и отдаюсь ей полностью.

Горничная показывает мне расположение ванной комнаты, но я бы и сама догадалась, что за второй дверью прячется ванная и уборная.

— Отдыхайте, синьорина. Я приду чуть позднее и позову к вам девушек. Они подберут вам наряд…

Мария кажется мне приятной и мягкой в общении, она старается услужить мне. Я отвечаю ей на английском языке, стесняясь того, что мой английский звучит с сильным акцентом. Я растеряла сноровку, когда перестала посещать курсы — не хватало денег. Я решила отложить свои курсы до лучших времён. Возможно, сейчас у меня будет достаточно времени, чтобы подучиться.


Нужно видеть плюсы — так намекнул Леон.

— Вам помочь ещё чем-нибудь?

— Спасибо, Мария. Я хотела бы остаться одна.

Я отсылаю девушку прочь, а сама торопливо захожу в ванную комнату. Вау! Здесь не просто ванна, а целое джакузи. Рассмотрев панель с кучей кнопок, я уже начинаю жалеть, что отпустила Марию — мне не помешала бы помощь. Боюсь нажать что-нибудь не то. Поэтому не решаюсь, откладывая это на потом.

Душевая кабина тоже королевских размеров. На полках ванной комнаты расставлены шампуни, гели для душа, маски для волос, мыла… На каждой бутылке лаконичный логотип бренда с мировым именем. Это же стоит огромную кучу денег. Роскошь и дороговизна — повсюду. Казалось, я немного привыкла к жизни в стиле лакшерри, пока жила с Леоном в его резиденции. Но к этому невозможно привыкнуть. Тогда я тешила себя надеждой, что это скоро кончится. Теперь, выдавливая на ладонь шампунь, пахнущий лавандой, понимаю, что это всё только начинается.

С громадным облегчением я смываю со своего тела пот, запах своего возбуждения и аромат мужчины. Единственное, что смыть невозможно — это память о прикосновениях Леона. Он словно заклеймил меня. И, намыливая тело, я нечаянно повторяю порочные дорожки его пальцев, исследуя каждый уголок своего тела. Мафиози действует на меня даже на расстоянии. Заставляет гореть и заново переживать обжигающе-страстные минуты нашей сумасшедшей близости.

Могла ли я думать, что однажды со мной случится нечто из того, что происходит сейчас?

Нет.

Я и думать о таком не смела. Максимум, на который я рассчитывала, это побывать где-нибудь в Анталии, погреться на солнышке. Пожалуй, всё…

Меня никто не торопит, поэтому я не спешу вылезать из ванной комнаты. Наслаждаюсь тишиной и мнимым покоем. Мне хочется верить, что мои дни в доме Моретти буду безоблачными.

Но едва войдя в спальню, понимаю, что я ошиблась.

Я хватаюсь пальцами за дверной косяк, чтобы не упасть от удивления. В моей комнате находится Фелиция.

Я хватаюсь пальцами за дверной косяк, чтобы не упасть от удивления. В моей комнате находится Фелиция. Она стоит спиной ко мне и разглядывает содержимое большого платяного шкафа. К моему удивлению в нём уже висит одежда.

— Он давать приказ, чтобы всем готовиться к твоему приезду. Не нуждаться ни в чём, — на ломаном русском поясняет Фелиция. Она даже не поворачивает голову в мою сторону. С шумным выдохом проводит пальцами по ткани платья цвета мокрого асфальта. — Elie Saab…

— Что вы здесь делаете? — спрашиваю я, придержива тюрбан из полотенца на своей голове. Он то и дело норовит соскользнуть вниз, а капли воды стекают по нежной коже шеи, щекоча её прохладными капельками.

— Синьора, — холодно поправляет меня Фелиция. Резко поворачивается и подходит ко мне, объясняя. — Говорить нужно “синьора”.

— Или донна?

— Я не так стара. Не донна, — Фелиция всем своим видом выражает нежелание говорить со мной. Но по какой-то причине разговаривает. — Леон сказал. Следить, чтобы ты была bella.

Жена мафиози усмехается и подходит ко мне очень близко. Она внезапно протягивает руку в мою сторону. Трогает пальцем мою щеку, проводя по ней ногтем с бардовым маникюром.

— Белая, как снег. Что он в тебе найти. Сгоришь. Здесь очень жарко…

Потом Фелиция вздыхает и отходит в сторону.

— Тебе подойти этот. Зелёный, — показывает на платье мятного цвета, висящее на плечиках. — Бери его. Синьор Алонзо любит это.

— Я должна угодить синьору Алонзо? Почему именно ему?

— Потому что синьор Алонзо хотеть правнука. И ему плевать, кто его родить. Хорошая дочка богатой семьи или белая нищая русская!

На этом Фелиция решает, что довольно общения со мной. Она выходит, и через мгновение в комнате появляются две девушки. Они объясняют, что будут готовить меня к ужину — сделают причёску, макияж и подберут аксессуары.

**.

Приготовления к ужину заняли по меньшей мере часа два. Потом я едва узнала себя в зеркале. Нежное струящееся платье превратило меня в сказочную принцессу, очень нежную и трогательную. Умело подобранный макияж подчёркивал хрупкие черты лица. Я выглядела так, словно была принцессой садовых фей. Провела ладонью по ткани платья. Плотное кружево подчёркивало мою высокую грудь и плотно обнимало талию, потом лёгкая ткань расходилась к низу струящимся потоком. На ногах красовались туфли, но каблук не был высокий. Я была благодарна, потому что неуверенно чувствовала себя и боялась оплошать. Боялась запнуться на ровном месте, страшилась споткнуться, упасть и опозориться ещё больше.

Я ещё раз осмотрела себя в зеркале и только после этого смогла сделать шаг в сторону двери. За ней меня уже дожидался Леон.

Его взгляд — как костёр. В нём начинают полыхать искры. Кажется, ему нравится то, что он видит на мне.

— Интересно, сколько я заплатил за это платье? Не подскажешь?

— Не знаю…. Синьор! — внезапно лопочу я, не зная, вдруг и к Леону стоит обращаться иначе.

— Брось, Лина. Называй меня по имени. Так привычнее. Но если хочешь увидеть на месте меня строго господина, только намекни...

Походкой хищника подступает ко мне и сжимает мои ягодицы властными пальцами. Щупает через ткань.

— Сколько бы ни стояла эта тряпка, я хочу её на тебе порвать. Я это сделаю, — обещает Леон и цепляет меня под руку. Он ведёт меня по коридору, поддерживает под локоть, спускаясь по лестнице. Наши шаги гулко звучат в просторной зале.

— У моего деда непростой характер, Лина. Ты попала в мой дом в непростое время. Алонзо уже стар и у него теряется терпение… Его слово здесь — закон. Неоспоримый. Понятно?

— Да, Леон, — шепчу я, глядя на синьора Алонзо, сидящего в просторном кресле. Он и вправду похож на главу клана мафиози. Он уже стар. Но его узловатые пальцы так крепко сжимают золотой набалдашник трости, что я хорошо могу представить, как он пускает эту трость в ход, охаживая неугодных. Он курит сигару и смотрит пристально, как ястреб. Возможно, у него уже развилась старческая дальнозоркость. В любом случае, он не пропускает ни одной детали во мне и явно оценивает, с кем придётся иметь дело.

— Обращайся с ним на вы. Он любит когда его называют синьор. И ради всего святого не обращайся к нему раньше, чем он обратится к тебе, — напутствует меня Леон, подводя к старику.