Белое солнце дознавателей

Из комнаты Данда я выходила медленно. То, что сказала старуха требовало обдумывания, но времени не было совсем — Нэнс уже начала готовить купальни, чтобы подготовиться к ночи.

Рискнуть или нет? Какой смысл врать Стефании, если на кону будущая счастливая жизнь ее мальчика? Если только она не жаждет обратного… чтобы они вернулись к Хэсау.

Нет, я тряхнула головой.

В прошлой жизни старуха дралась до последнего, чтобы оставить брата здесь, причин не верить ей у меня нет, но… откуда простая дуэнья так подробно знает, как обычно проводятся ритуалы принятия в чужой Клан?





* * *


В лаборатории царил полумрак. Одинокий светляк метался над головой, подсвечивая, пока я перебирала склянки.

Молчаливый и угрюмый Нарочный от Варго вручил мне посылку ещё днем, и отбыл, проверив оттиск личной печати — алхимик перестраховался.

Наставник был краток — две кандидатуры Учителя для Яо представлены дяде. Выбор достойный, обоих он учил лично ранее и сможет корректировать программу будущего мастера Ву.

Я хмыкнула. Яо не отвертеться от родовой участи. Два пузатых фиала, один поменьше — с полпальца высотой, и второй стандартного размера, я доставала из короба с трепетом. Покачала, взболтав на свету, проверила цвет, и… не решилась открыть. Это — на самый крайний случай.

Записка, сложенная трубочкой, без подписи и опознавательных знаков, была краткой — имя и адрес в пригороде Хали-бада. Если мне понадобиться — я найду нужное там.

Варго не задал мне ни одного вопроса — зачем, для кого, почему. Это радовало и настораживало одновременно. Единственный закон, который не менялся с Эпохи Исхода — это смертная казнь за проклятия. Вне зависимости от статуса. И никто из Высших, ни один сир, ни Наследник, ни Император не смог бы обойти его.

Это один из немногих наших законов, который действительно был един для всех.

Если Наставник Варго захочет подставить меня — это отличный шанс. Лучший из возможных.

— Доверие? — я осторожно убрала фиалы обратно в короб, щелкнув замком. — Доверие можно предать только один раз. Единожды…, — кольцо личного ученика Мастера алхимии матово светилась чернотой на пальце. — …не подведите меня, Наставник.

Мне нужно узнать, на что способен Варго, прежде чем привлекать его к работе с Акселем. По-поводу клятвы наставников у меня не было особых иллюзий — любую клятву можно обойти при желании, или отсрочить её действие. Весь вопрос в том, чем за это придется заплатить.

Предательство обычно стоит очень дорого.





* * *


В конюшне пахло свежим сеном, мыльным корнем и немного сыростью — слуги проводили уборку. Светляки под потолочными балками горели ровнее и ярче обычного — значит зарядили артефакты.

Фифа дремала, чуть всхрапывая, подергивая ухом, и встрепенулась, радостно переступив копытами, когда я сунула морковку ей под нос.

Хруст был смачным. Из соседнего стойла тоскливо заржали — морковки хотелось всем.

Кис-Кис стоял к проходу задом, демонстративно отвернувшись — сегодня у Данда было совсем мало времени для прогулок. Я подтянулась, перекинула юбки и привычно уселась на перекладину.

— Злишься? — черная мохнатая задница не ответила, только хвост с маленькой белой кисточкой на конце чуть мотнулся из стороны в сторону — раздраженно.

— Злишься, — констатировала я обреченно. — Я больше не приду.

Черный хвост дернулся ещё раз — вопросительно.

— Не приду. Может уберешь задницу и развернешься ко мне мордой?

Мгновения текли, Фифа смачно похрустывала морковкой, я смотрела на черный мохнатый зад и молчала.

— Знаешь, я продумала наш первый выезд до мелочей. Как это будет. Как мы делали с тобой обычно. Через поле, забирая левее, обогнуть старую башню, потом по маленькой тропинке в лесу и на нашу опушку.

Я зажмурилась.

— Оттуда видно кусочек Керна вдалеке. Я бы сидела, ты бы гонял мышей по поляне, потом мы всегда заворачивали к озеру на обратном пути… чтобы намочить ноги, если сезон, — закончила я тихо.

Черная задница молчала.

— Я покажу этот маршрут Данду. Он не знает, что это твое любимое место.

Хвост раздраженно мотнулся из стороны в сторону.


— Я не предаю тебя, просто…

Слова Стефании звенели в голове: «…отобрать единственно ценное, отобрать… вы ещё не всё у него отобрали…».

— Прости.





* * *


Старик позволил себе выдохнуть, только когда мисси спрыгнула и, подобрав юбки, вылетела из конюшни. Он перекладывал сено в дальнем стойле и просто не успел подать голос.

Райхарец мальчишки Хэсау, такой же упрямый, как и его хозяин, высунул морду в проход и прядал ушами.

— Не вернется, — пояснил он вслух. Сухая смуглая рука с узловатыми пальцами осторожно коснулась мохнатого лба — и конь позволил. Первый раз за все время. — Больше не вернется…

Девочка тревожила его. Мальчик шел на поправку, но сколько ещё декад потребуется Ликасу, чтобы вернуться в прежнюю форму, он не знал.

И даже не хотел проверять, как далеко может зайти мальчик, если Совет официально передаст его ученицу мастеру Сейру.

— О-хо-хо…

Совсем не хотел.

— Старый… — слово было нецензурным, но мастер Сейр раздражал Старика. И тем, как вокруг него вилась Маги, и то, как все аллари в поместье с придыханием смотрели ему вслед.

Сам. Мастер. Сейр.

— Тьфу, — Старик смачно сплюнул на солому. Угораздило же мальчишке словить такую дозу Шлемника. — Тьфу…

Аллари были хранителями секретов рода Блау давно — мало что ускользало от их глаз, они были везде и нигде одновременно. А молчать аллари умели. Иногда Старику казалось, что это наказание — жить на чужбине и хранить род чужих. Пришлых.

Он прицокнул языком, вспомнив, какой переполох поднялся в Столице. Сколько сил им потребовалось, чтобы найти в Закрытых архивах свиток, переправить его сюда, и невзначай подсунуть старухе Стефании.

— И вот пошто нам дадена, така гадина, — повторил он любимую присказку Нэнс.

Стефания напоминала Старику черную змею, которая водится в предгорьях. Сухонькая, верткая, скользкая. А змей алариец не любил. Убить и дело с концом. Но пока Старуха была полезна.

То, что мальчишка Хэсау одной крови с Сиром, аллари знали давно. Ещё до того, как мистрис Рели сделала то, что сделала.

— Примут в род — хорошо, — пробормотал Старик, — не примут — ещё лучше.

Сейчас Старик всё больше склонялся к мысли, что семья для девочки — это помеха. Большая семья — большая помеха. Нет, нет, да возвращались мысли о том, как предлагал в свое время решить ситуацию брызжущий слюнями Виктим. Мысль о том, какие разнообразные несчастные случаи происходят с Высшими по всей Империи. Чтобы девочка досталась только им.

— Не простит, — протянул Старик, тряхнув седыми космами — косички взвились и опали. И девочка не простит, и мальчик. Никогда не простит.





* * *


Вкус леди Тир был выше всяких похвал — Нэнс распаковала вчерашние покупки, чтобы я могла отобрать то, что берем на юг. Горка свертков, упаковочной бумаги, разноцветного шелка занимала почти всю тахту.

— Срам… — аларийка прикрыла рот пухлой ладошкой, поднимая двумя пальцами за одну тоненькую тесемочку полоску кружев, — … срам божий, как есть…

— Этот срам стоит двадцать четыре империала, — если я правильно запомнила цены на похожие вещицы в «розовой лавке».

— Какой дорогой срам божий! — ещё раз ахнула Нэнс, округлив глаза. — Вот зачем это юной благовоспитанной мисси?

— Чтобы было? Вдруг пригодится, — пробормотала я, перебирая кади — легкое полупрозрачное, как радужные крылья бабочек, одно белоснежное с подвесками и строгое стальное — на официальные выходы. Мне хватило бы одного.

— Где пригодится? — уперла руки в крутые бока аларийка. — Это что же это на юге деется, если лица закрывают, а всё, что ниже открывают?

Нэнс оставалась дома на эту декаду и очень расстраивалась по этому поводу. Кто будет причесывать мисси? Кто будет кормить? Кто будет чистить одежду?

— Танцевальные костюмы? Форма? Летний плащ?

— Сложены, — недовольно кивнула Нэнс.