Белое солнце дознавателей

Чистки в Запретном городе начнутся к лету, и больше всего голов и задниц слетит с насиженных мест именно в Казначействе и Канцелярии. Растраты. Поборы. Взятки. То, собственно, за счет чего и двигается этот большой имперский механизм. Самая лучшая смазка для любого дела — это империалы, это знает любой чинуша.

Тиры не просто подставили Квинта, Тиры сделали так, что все связи главной жены будут совершенно бесполезны в ближайшем будущем. Сложно придумать более бессмысленный брак.

И… я ещё раз развернула к себе газету… если я права, то Тирам удалось столкнуть интересы Второго и Третьего Фениксов. Потому что третьего традиционно поддерживают военные, а второго — часть чинушей дворца.

— Гениально, — пробормотала я тихо. Не знаю, кто у Тиров рассчитывал эту схему, но вряд ли я считала даже половину поверхностных смыслов. Тиры мыслят стратегически, значит, наверняка, есть что — то ещё, помимо уничтожения конкурента и личной выгоды.

— Я прихожу, а он там с ней…, — снова взывала Марша, — а в спальне ещё одна… а приглашал сам, был Вестник, и сам назначил время…

— Вестник Дарина?

— Что? — Фейу шмыгнула носом.

— Ты уверена, что Вестник был от Дарина?

— Сила Квинтов.

— Это не значит, что отправил именно этот конкретный Квинт, — пробормотала я, но меня никто не слушал — они были заняты тем, чтобы разлить остатки вина по пиалам поровну. — О, Великий! — Представить раньше, что среди бела дня, Марша Фейу будет в моем доме хлестать мое мирийское, а я позволю и буду смотреть на это безобразие, я не могла и в страшном сне. — Это какое — то неправильное перерождение…

— Му перевели на Юг, — выдала Марша икнув, совершенно без перехода. — Кончилось, — горлышко пустой бутылки смотрело в пол, и пара рубиновых капель сорвалась и упала на ковер.

Мой. Мирийский. Ковер.

Я скрипнула зубами.

— Было бы странно, если бы он остался здесь, — миролюбиво продолжила Фей — Фей.

— Ву! — Марша закатила глаза.

— Турнир — повод семейства присмотреться друг к другу, определить силу подрастающего поколения, предложить выгодные брачные контракты, — чуть растягивая гласные продолжила вещать с умным видом Фей. Пьяная, она всегда начинала говорить, как Учитель из Школы.

Вестник от Сяо вспыхнул передо мной внезапно.

— Пок…пок…пок-лонник, наконец выговорила Марша.

— Т-с-с, — Фей приложила маленький пальчик к губам. — Сир дознаватель.

— Оу…Ик… значит… поклонник — дознаватель…

Сяо писал привычные глупости, но меньше обычного. Самыми интересными оказались шутки о переполохе в Столице. «Наша звезда трудится не покладая рук на благо Империи» — ехидно писал Малыш.

Это совпадало с Вестником, который прислал с утра Гладси. Он писал, что пока остановил работу — пропало что-то важное из архивов и Управление проверяет всех и каждого.

— Блау, у нас кончилось мирийское…, — Фейу опять потрясла бутылку на ковер. Взрыв смеха донесся из соседней гостинной — сиры хохотали на грани приличий, забыв про купол тишины. Акс хорошо отрабатывает свою роль дамского угодника. — Блау! Или ты не согласна, что Дарин…с-с-скорпикс ползучий…?

— Они не ползучие, — возразила Фей-Фей твердо, — скорпиксы относятся к совершенно другому семейству….

В этот момент распахнулась дверь, и слуга почтительно склонился в поклоне.

— Госпожа, сир просит передать, что карета будет готова через десять мгновений…

Хвала Великому! Хвала!

Фей и Марша притихли, глядя на меня сочувствующими пьяными взглядами — про ритуал «запечатывания» знали уже все, как и то, что отвертеться я не могла. Все Главы родов, и все в статусе Наследников обязаны присутствовать на церемонии «Запечатывания» в обязательном порядке.

Чтобы лицезреть, как раздавят и разделят остатки рода Хейли.





* * *


В Главном ритуальном зале Ратуши было людно — группами-по-интересам стояли Главы, немного в стороне Наследники, чиновники нервно вздрагивали, когда очередной слуга подбегал с донесением. Светловолосых Квинтов было видно в толпе сразу — Дарин стоял в стороне и о чем-то разговаривал с Асти, улыбаясь натужно. Избегает из-за новостей о помолвке? Обычно предпочитал быть в центре любого общества. Представить, что Квинта мучает совесть за то, что они приложили руку к тому, что происходит сегодня — я не могла. У Дарина Валериана Квинта совесть отсутствовала по определению.

Столичные наблюдатели, присланные специально на церемонию, одетые по последней имперской моде, нацепили полный комплект регалий и надменно взирали на происходящее со стороны. Хотя их и так нельзя было перепутать с более скромно одетыми северянами, или с тройкой дознавателей в черном — Управление не могло пройти мимо такого события. Ровно три, сияющих ослепительно-белым светом, маленьких солнца, приколотые на лацканы, притягивали взгляды.

Зал разделился пополам: с одной стороны наши, с другой — столичные, и… дети. Ровно пятнадцать темноволосых головок — все до четырнадцати зим, иначе запечатывать источник будет поздно. И зона отчуждения между нами — свободное пространство, которого избегали даже слуги, предпочитая сделать широкий круг по залу, вместо того, чтобы срезать по прямой. Как будто чувство обреченности, повисшее над юными Хейли душной пеленой, может как-то зацепить и их.

Чадили факелы, отбрасывая длинные тени под купол — никакой магии, чтобы не помешать ритуалу. У стен, сдвинутые в ряд стояли глубокие кресла, тахты и пуфы, обычно Наблюдатели сидели, но только не сегодня.

Сегодня весь ритуал стоять будут все, в качестве последней дани уважения, которую могут отдать роду, которого больше не будет существовать.


Управление работало быстро — привычно, после допросов, отсортировав тех, кого заберут на вторую Цветочную, кого — в застенки Запретного города, несколько человек отобрали для показательной казни — Империя должна знать своих героев в лицо. Выбирали самых рослых — чтобы карточки в Имперском Вестнике вышли на загляденье. Тщедушные изменники хороши только в романах.

Мастеров и вассалов Хейли поделили, согласно площади земли, которая отходила каждому клану — дядя несколько дней участвовал в обсуждениях и принимал клятвы, этих уже отправили на наши земли. Остались только дети. Те, кого не успели переправить в Мирию — я слышала, как Луций обсуждал с дядей условия выдачи, если мирийцы сочтут выгодным для себя обменять остатки теперь бесполезного клана на какие — то преференции от Фениксов.

Предают бесполезных, или тех, чья польза не очевидна. Полезных — не предают, полезные — это ресурс, который можно использовать.

Хейли стали бесполезны. И поэтому эти дети будут оплачивать ошибки своих Старших. Платить всю жизнь.

Я отвернулась в сторону — смотреть на крохи клана Хейли не хотелось. Забитые, испуганные, и только пара-тройка человек вздергивали подбородки, показывая, что честь — это не пустое слово, и они вернут сторицей.

Не вернут. После «запечатывания» обычно не выживает треть — это общеимперская статистика за сто зим. Сколькие из них не переживет зиму? Достаточно маленькие, чтобы их можно сломать и достаточно большие, чтобы отвечать за грехи рода. За ошибки, которые допустил их Глава.

Наших было двое — щуплый пацан, который щурился и мелко вздрагивал, и девочка в белом ханьфу, с красным шелковом поясом, кисточка которого распустилась и подметала пол — вот — вот наступит и упадет.

Хмурые Целители переглядывались молча, поджимая губы, и даже представители ратуши немного подрастеряли опломб — происходящее не нравилось никому.

Один из чинушей монотонно зачитал приказ — короткое распоряжение, скрепленное алой печатью Фениксов.

«… за измену… высочайшая милость… ритуал «запечатывания»… провести… засвидетельствовать…»

Я не вслушивалась в слова — приказы всегда стандартны, я изучала Наблюдателей — им было скучно. Самый молодой даже зевнул украдкой, деликатно прикрыв лицо рукавом ханьфу. Второй улыбался в ответ на шутку дознавателей и лениво шевелил кольцами, играя с цветными бликами, которые яркой россыпью скользили по лицам детей.

Высшая степень имперского милосердия в лучшем его проявлении.

— Прошу, господа, — один из чинуш взмахнул рукавом пурпурной мантии.

Ряды сомкнулись, все практически одновременно шагнули ближе, образуя правильный полукруг. Плечом к плечу.

Присутствовать должны были все — представители кланов — куда отдавали детей, чтобы раздробить род, и наследники. Самое главное — Наследники, которые когда-то займут место Глав.

Чтобы помнили. К чему могут привести последствия их действий.

Кантор был хмур и бледен почти до синевы — стоящие напротив дети в блокираторах были почти одного с нами возраста. Трое даже учились в Школе, я видела их в первом классе.

Аксель стоял рядом.

Когда начали ритуал, я неосознанно придвинулась ближе, и Акс нащупал мою руку в складках ханьфу и переплел пальцы — не бойся. Главы стояли на первой линии, дядя смотрел поверх голов, куда-то на каменные выступы купола потолка.

— … обвиняется… приговор приводится в исполнение… измена карается…

Наблюдатели действовали неторопливо и методично — схема работы тройки была отработана до мелочей. Один достал инкрустированную золотом и камнями небольшую шкатулку, щелкнул крышкой, с явным удовольствием демонстрируя всем присутствующим артефакт — один из семи, эпохи «Исхода».

Говорили, что один из семи, сколько таких артефактов осталось у Фениксов на самом деле не знал никто, но совершенно точно ни один из Мастеров сейчас не смог бы его повторить — я спрашивала дядю.

Наблюдатели разошлись, образуя правильный треугольник, один управлял артефактом, двое работали в связке — фиксируя одно плетение, которое должно запечатать внутренний источник. Пара взмахов рукавами, несколько щелчков пальцами и конструкция летит прямо в первого мальчишку, которого поставили перед ними на колени.

Мальчик кричал беззвучно.

Крики неуместны и не услаждают слух — заботливо наброшенный купол тишины ограждал нас от резких звуков, но рот он открывал так широко, что казалось, сейчас задохнется.

Рука Акселя сжала мою ладонь так сильно, что казалось, ещё чуть-чуть и хрустнут пальцы.

Перед ритуалами не кормят, чтобы не убирать лишнего. Поэтому мальчик блевал желчью. Долго, упав на колени, и размазывая слезы по щекам. Только целители подались вперед, чтобы поддержать, но юный Хейли дернул плечом, сбрасывая руку, которая только что лишила его будущего.

Второй. Третья. Четвертая. Пятый. Дети шли по порядку. Тех, кто упирался — тащили под стазисом.

Работали монотонно. Артефакт вспыхивал и гас, плетения ложились тюремной решеткой, запечатывая внутренние источники. Ненадолго — зима или две, пока идет активная фаза развития.

Покореженные внутренние меридианы никогда не расправятся, никогда не смогут правильно проводить силу — они будут жить, растить детей, но никогда не поднимутся выше, никогда не достигнут того уровня, которого могли бы достичь.

Одно поколение запечатанных.

Если Фениксы сочтут, что род оплатил свои грехи — их дети смогут распоряжаться силой. Если нет — запечатают ещё раз, как уже было с Сяо.

— Уже скоро, — шепот Акса был едва слышным. Ладонь снова напряглась — он стиснул мою руку — ему тоже не нравилось происходящее.

Казнь милосерднее. Умереть сразу — это лучше того, что их ждет…

Запечатать можно только юных, молодых, когда источник ещё не окреп и может развиваться. Ближе к двадцати зимам круги становятся стабильными, поэтому Старших — судили, выносили приговоры, сажали в тюрьмы, но к Младшим император «проявил милосердие».

Извращенное милосердие Фениксов.

С Дарином мы столкнулись на ступеньках, точнее не разошлись, потому что Квинту пришло в голову именно сейчас начать демонстрировать власть над новыми вассалами.

Их девочки стояли на коленях, низко опустив головы и мелко дрожали.