Аспект дьявола

– Не знаю, как вам объяснить… Женщины обычно примечают подобные перемены в других женщинах. Я просто уверена, что вы ей понравились.

– А вы не путаете? Может, это было связано с тем, о чем я с ней говорил? Я принес стеклянную бусину, чтобы посоветоваться с ней, как с экспертом. Могло ли это повлиять?

Магда засмеялась.

– Ох, вы, мужчины, начисто лишены интуиции. Без сомнений, вы понравились Анне Петрашовой, еще раз вам это скажу. – Она вновь стала серьезной. – Бедняжка мадам, она заслуживала счастья.

Некоторое время они сидели в тишине и пили кофе. Вдруг Магда встрепенулась, будто мысль, посетившая ее, ударила электрическим разрядом.

– Я вспомнила кое-что… Вы же спрашивали, заметила ли я что-то необычное. И только сейчас я кое-что вспомнила.

– Что именно?

– Может быть, это совсем не важно…

– Магда, – мягко, но настойчиво произнес Смолак. – Пожалуйста.

– Приходил мужчина. Его интересовали стеклянные украшения. Внешне он не производил впечатление человека, который может себе позволить купить нечто подобное, но он хотел посмотреть, какие у нас есть бусы из стекла. Я совсем забыла о нем…

– Его обслуживала мадам Петрашова?

– Нет, в этом-то все и дело. Его обслуживала я. Я показала ему бусы, но он почему-то все время смотрел не на них, а на мадам. Все время. Это очень раздражало.

– Когда это было?

– Это было в тот день, когда вы приходили в магазин. На самом деле прошло около часа или около того, как вы ушли.

– Он что-нибудь купил? Бусы?

– Нет. Я как раз демонстрировала ему комплект, и вдруг он молча развернулся и вышел из магазина.

– То есть вы утверждаете, что это случилось после того, как я поговорил с мадам Петрашовой?

– Да, именно так.

– Как он выглядел? Вы можете описать его внешность?

– В этом-то все и дело. Он ни разу не посмотрел мне в глаза, пока я его обслуживала. Высокого роста, одет был в черное пальто, такое ужасно мятое и пыльное. Он выглядел так, будто не брился, по крайней мере, пару дней. Бóльшую часть его лица закрывала потрепанная широкополая черная шляпа, которая была низко натянута на глаза. Помню, подумала даже: «Как он может видеть то, что я ему показываю?» Сейчас-то я догадываюсь, что он просто не хотел, чтобы я видела его лицо.

– Вам не показалось, что у него были недобрые намерения?

– Что он хочет нас ограбить? Ну да, такая мысль мелькнула. Но он был слишком спокоен. Он говорил тихим низким голосом. У него была правильная речь образованного человека, что никак не соотносилось с его внешним видом. Хотя, возможно, его одежда и была очень дорогой, пока была новой.

– Он говорил по-чешски или по-немецки?

– По-чешски, но, если не ошибаюсь, со слабым немецким акцентом. Но я не ручаюсь.

– Мадам Петрашова видела его?

– Нет, она в это время общалась с другим клиентом. Я собиралась рассказать ей о нем позже, но было столько работы, что забыла об этом. Он смотрел на нее, не отрывая взгляда… Я должна была рассказать ей… – лицо Магды исказилось в гримасе от ужаса. – Как вы думаете, это был он? Если бы я рассказала мадам… Хотя бы намекнула… О боже, вы думаете, я могла бы спасти ее?

– Нет, Магда, – ответил Смолак успокаивающим тоном. – Нет никаких оснований полагать, что он замешан в убийстве. Но даже если бы был замешан, рассказали бы вы о нем мадам Петрашовой или нет, это не имело бы никакого значения. Вы ничего не могли изменить.

– Честно?

– Честно, Магда, – кивнул Смолак.

Но стоило ему выйти из квартиры на улицу, как желудок сжался от одной только шальной мысли о том, что все могло сложиться иначе, и Анна Петрашова была бы сейчас жива. Важно было, что описание незнакомца в точности соответствовало описанию, которое дал Тобар Бихари, рассказывая о человеке, вышедшем из тени около пивнушки, о человеке, который подкинул ему идею воспользоваться украденными ключами, чтобы проникнуть в квартиру Марии Леманн.

Именно в этом заключалась самая мрачная догадка Смолака: Бихари говорил правду. В доме убитой действительно был кто-то еще.

Значит, теперь у Смолака есть описание Кожаного Фартука, а это уже немало.





10


Виктор и Юдита всю дорогу держались за руки, и только когда они подошли к воротам замка, отпустили руки и даже отошли друг от друга. Почему-то было понятно, что свои отношения они должны держать в секрете. Но стоило попасть на территорию замка, они нашли укромный уголок и поцеловались.

Виктор собрался было идти, но Юдита вдруг не ожиданно схватила его за руку.


– Сегодня, как только закончишь сеанс, приходи ко мне в комнату. – Выражение ее лица было очень серьезным.

– Хорошо, – ответил Виктор. Он собирался сказать что-то еще, но Юдита резко развернулась и зашагала в сторону корпуса для персонала.

Перед сеансом с Павлом Зелены Виктор решил повидаться с профессором Романеком, чтобы рассказать ему о проделанной работе. В тот момент, когда он проходил мимо кухни, рядом с ним пробежали три здоровенных санитара в белых куртках. В ту же секунду Виктор услышал пронзительный женский крик из столовой и тоже бросился бежать.

Он ворвался в столовую сразу же за санитарами. Михал Мачачек сидел в углу, сжимая что-то в окровавленных руках. Рядом с ним стояла молодая медсестра, обеими руками схватившись за щеку. Между пальцев текла алая кровь.

Санитары пробежали через зал, с грохотом роняя стулья, скрутили Мачачека и уложили его на пол лицом вниз. Из его рук выкатился разбитый стеклянный стакан, скользкий от крови. Он взвыл, безуспешно пытаясь вернуть свое сокровище.

Убедившись, что Мачачек под контролем, Виктор бросился к медсестре. Он запомнил ее с первой встречи. Ее звали Марта Хоракова. Она была очень красивой девушкой, на вид ей было около двадцати. Как Виктор ни уговаривал, она не убирала руки от лица. Когда ему все же удалось разжать ее пальцы, стало ясно почему. Кровь пульсирующими струями еще сильнее полилась из уродливой рваной раны на правой щеке, тянувшейся от губ до глаза. Сквозь плоть виднелась кость скуловой дуги. Рана, конечно же, заживет, но останется шрам. А из-за сильно поврежденной мышцы смеха улыбка девушки будет кривой всю жизнь. Если, конечно, она найдет в себе силы улыбаться.

Виктор вынул из кармана чистый носовой платок и заставил испуганную медсестру прижать его к ране.

– Я отведу вас в лазарет, – сказал он твердо, но нежно, как говорят детям. – Мы вас вылечим. – Через плечо он обратился к санитарам, державшим Мачачека. – Пациент не сопротивляется?

– Нет, доктор, – рявкнул самый крупный из них, прижимая коленом тщедушного Мачачека к полу.

Тот жалобно хныкал, но не от страха или боли, а от отчаяния: он не мог вернуть себе трофей, его взгляд все еще был прикован к разбитому стакану. Виктор заметил лужу крови, ореолом растекавшуюся вокруг его руки, – он тоже поранился стеклом.

– Наденьте на него смирительную рубашку и отведите обратно в палату, – распорядился Виктор. – Вколите ему пятьдесят миллиграммов амитала натрия, подождите шестьдесят секунд, а затем введите вторую дозу в пятьдесят миллиграммов. Когда он успокоится, пусть им займется доктор Платнер.

Виктор приобнял медсестру одной рукой, убедился, что она крепко прижимает платок к ране, и осторожно повел ее из столовой в сторону лазарета. Ее трясло, и он переживал, что девушка в любой момент может упасть в обморок.

– Расскажите, что случилось, – попросил Виктор.

– Не знаю. Он был смирным. Я привела его в столовую. Все было в порядке. У нас никогда не было никаких проблем с ним, поэтому он мог обедать вне палаты. Я отошла, чтобы принести ему попить, а когда вернулась, увидела у него этот стакан. Понятия не имею, откуда он взялся. Сотрудники могут пользоваться стеклянной посудой, но нас всегда строго проверяют. – Ее затрясло еще сильнее. – Но я не уверена, что это наш стакан. Наши стаканы выглядят иначе. – Она застонала.

– Мы почти пришли, – успокаивающе сказал Виктор. – Потерпите немного.

– Он сидел, держал в руках стакан и рассматривал его, как драгоценность. Я спокойно попросила его, чтобы он отдал стакан мне, а он посмотрел на меня как на сумасшедшую. Потом я попыталась отнять у него… – Она замолчала, ноги у нее подкосились. Виктор подхватил девушку и понес ее на руках.

В лазарете их встретили две медсестры, доктор Платнер и Кракл. Виктор коротко рассказал, что произошло.

– Мы позаботимся о ней. Я сам зашью ей рану, – сказал Платнер и кивнул на одежду Виктора. – Вам надо привести себя в порядок, коллега.

Виктор опустил глаза и увидел большое кровавое пятно, растекшееся по рубашке и рукавам пиджака. Он на мгновение застыл, испытывая странное чувство.

– С вами все в порядке? – спросил Платнер.

– Да, я в порядке, – ответил Виктор и медленно покачал головой. – Профессор Романек прав, иногда мы забываем, насколько больны и насколько опасны наши пациенты.

– Я никогда не забываю об этом, – сказал Платнер. Его лицо было серьезным.





11


Виктор наблюдал, как розовая вода из белой эмалированной раковины уходит через сливное отверстие в канализацию. Затем зачерпнул ладонями немного холодной воды из-под крана и намочил лицо.

Случившееся выбило его из колеи. Несмотря на преступления, совершенные ранее Коллекционером Стекла, он никогда не проявлял агрессии по отношению к персоналу клиники. Предстояло расследовать, как стеклянный стакан попал в руки пациента. И, конечно же, надо будет понять, какое событие или какое действие могло вызвать изменения в поведении Мачачека.

Промокнув полотенцем лицо, Виктор надел чистую рубашку и галстук. Затем аккуратно сложил испачканный кровью пиджак, упаковал его в бумагу и перевязал бечевкой, чтобы отнести в прачечную клиники. Возможно, там смогут вернуть ему былой вид.

Он взглянул на себя в зеркало над умывальником, откинув густые черные волосы со лба. У него были такие же темные круги под глазами, как у Юдиты.

«Может быть, – подумал он, – все дело в этом месте. Может быть, этот чертов замок, пропитанный безумием, выжимает из человека всю энергию. Но Юдита чувствует себя здесь в безопасности, потому что настоящее безумие творится снаружи, за пределами этих стен и этих лесов».

Как бы там ни было, его ждала работа. Он хотел доказать, что аспект дьявола существует. Только здесь, в замке, где заключены самые изощренные преступные умы, он мог справиться с этой задачей.

До сеанса с Павлом Зелены, Дровосеком, он решил посетить лазарет. Платнера не было, Виктора встретил неулыбчивый Кракл.

– Я пришел спросить, как поживает медсестра Хоракова, – сказал Виктор. – Могу ли я увидеть ее?

Кракл пожал плечами.

– Да, пожалуйста. – Он взялся проводить Виктора до палаты пострадавшей. – Мы дали ей успокоительное. Герр Платнер промыл и зашил рану. Он очень хорошо провел операцию. Хоракова так переживала из-за своей внешности. Глупая женщина.

– Глупая?

– Если бы удар пришелся на шесть дюймов ниже, была бы повреждена сонная артерия, и тогда бы ей не пришлось беспокоиться о своей внешности.