Прячем лица в дыме (СИ)

— И что ты мне предлагаешь, просто ждать, пока ты кого-то там и что-то там найдёшь?
Найдер с хмурым лицом посмотрел на собаку, бегающую по двору кругами. Заметив это, пёс подбежал к оша, поднялся и, положив передние лапы ему на плечи, лизнул прямо в лицо.
— Отдохни, Най. Ты здесь свой. А я пока поработаю, уступи место мне.
— Нет уж, — Найдер потрепал собаку по голове и сделал шаг назад. — Чтобы по-настоящему стать своим хоть где-то, мне и надо работать. Ты иди по делам, а я пойду по своим. Если знаешь где, ищи, хорошо. А я пока разузнаю, что происходит в городе и кто нам поможет — помощь понадобится, в этом я уверен.
Собака подошла к Разу и замерла напротив, заглядывая в глаза. Она постояла так немного, настороженно принюхалась и отошла. Он сжал в кармане футляр с таблетками. Что, даже животные чувствовали, что с ним что-то не так? А может, вовсе не чувствовали в нём человека? Ну ладно.
— У тебя есть деньги? — спросил Найдер.
Раз кивнул.
— Хорошо. Тогда увидимся вечером. И попробуй только не узнать ничего. Ты пока будешь за Рену, ясно? Сам же вызвался.
Парень с ухмылкой пригладил чёрные волосы. На секунду в окне мелькнул мальчик-оша с такими же волосами, такой же смуглой кожей и носом с горбинкой — Разу даже показалось, что это Найдер и был.
А, с таким делом уже ничему удивляться не стоит. И лучше даже не загадывать, что дальше. Всё равно жизнь ещё собьёт с ног и не даст так просто подняться. Вероятность этого была всеми ста процентами — хотя Раз и без расчётов знал, что дальше дело станет лишь запутаннее. Но Найдер прав: «Всё переживём».
Он ответил с такой же ухмылкой:
— Ладно, но в следующий раз поменяемся.
Ухмылка тут же сникла — сказав, парень понял, что следующего быть не должно. Рена выздоровеет и вернётся в команду: снова будет искать и узнавать, помогать в побегах и драках, а ещё ворчать на них, надоедать размышлениями о том, как правильно, и повторять свою любимую присказку про бедовых мальчишек. Да, никакого следующего раза.
— Эй, идите обедать! — из окна высунулась Джо, с левого бока выглянула младшая дочь Юрико, с правого — другая, постарше.
— Сейчас, — крикнул Найдер в ответ.
Зайдя в дом следом, Раз достал из кармана кости — выпала восьмёрка. Она была мягкой, спокойной. В Кионе восьмёрку называли «семейной». Наверное, потому что она соответствовала знаку бесконечности. Раз со вздохом сунул кости назад. Вот и ему пора встретиться с семьёй. Не зря выпала восьмёрка, не зря.
Стянув шапку, Раз с удовольствием подставил лицо снегу. Это был настоящий снег: крупные хлопья медленно опускались на землю и не таяли, превращая улицы в сплошное белое полотно — а не та противная крошка, которая сыпалась с неба в Кионе.
Раз мотнул головой и поспешил надеть шапку назад, потёр руки, пытаясь согреть, и поглубже засунул в карманы. Тогда, в детстве приехав в Норт, он только ныл отцу из-за холода и скорее просился домой, а сейчас мороз приносил настоящее удовольствие — вернее, отрезвлял и очищал голову от всех глупых ненужных мыслей, которые посмели пробраться внутрь.
Он бодрым шагом шёл по улицам. Город по горизонтали делила Лнорта, по вертикали — длинная парковая полоса, отделявшая промышленную часть от исторической, торговой и жилой. Если смотреть на карту, Норт делился на четыре ровных квадрата. А четыре — хорошее число, хоть оно и совсем не подходило ему. Тот, скорее, был единицей: бывшая столица, военный и промышленный центр, город твёрдых упрямых людей, помешанных на роде и чести.
Рена, нортийка, точно не была предназначена для такого города. Как и Раз — для Киона. Поэтому когда-то они мечтали вместе уехать и отправиться в путешествие. Ну, доплыли до Норта вот — домечтались.
Парень зацепился взглядом за название: «Улица адмирала Кирдагана 1». В начале стоял бюст героя — кажется, кто-то из времён революции, — над ним трепетал нортийский флаг: сокол, стремящийся к серебряному полумесяцу. Раз обогнул его и свернул в жилой район. Он на ходу достал карту города, сверился и быстро убрал бумагу, спеша снова спрятать руки от колючего мороза.
 
Дом, где он останавливался в детстве с отцом, был единственной зацепкой. Да, дядя мог уже десять раз переехать, а может, вовсе покинуть Норт или даже умереть — и мало ли что там сказали Рене про замыслы Лаэрта. Но Раз чувствовал себя готовым хоть весь город исходить и каждого лично спросить про Тикана Адвана — тот попадётся к нему в руки, а следом и братец.
Раз остановился в начале улицы, оглядывая два ряда невысоких особнячков, выкрашенных светло-синей краской. «Улица 27 декабря» — и здесь всё про эту революцию. Холода привели к недостатку продовольствия и дров, город поднялся против властей — двадцать седьмого декабря, которое затем стали отмечать, как День зимы.
Раз сделал несколько шагов по улице. Он не помнил номер, не помнил, даже с какой стороны стоял дом. Все они походили друга на друга, как один — идеальная улица для тех, кто не хочет выделяться. Ну или пытается спрятаться.
— Ладно, — сам себе сказал Раз, пробрался через сугробы к двери первого дома и покрутил ручку звонка.
Служанка в чепце открыла в течение минуты.
— Добрый день, — как можно более спокойно и чинно начал Раз. — Я ищу дом дана Адвана, могли бы вы подсказать мне, где он живёт?
Он сжал ладони на уровни груди, показываю уважение, затем снял шапку и улыбнулся девушке. Она отшатнулась — наверное, переборщил с попыткой изобразить добродушие. Ладно, если уговоры не сработают, есть ещё деньги. Если и они не помогут — угрозы. Револьверу обычно удавалось разговорить людей лучше всяких улыбок.
— Извините, я не знаю, — пискнула служанка, пытаясь закрыть дверь. Раз подставил ногу и втиснулся в коридор.
— Подумайте, пожалуйста, дана. Для меня это очень важно.
— Кима, кто пришёл? — раздался скрипучий голос старухи.
— Ошиблись! — равнодушно откликнулась девушка, а затем пугливо зашептала:
— Вам лучше уйти. Я не знаю, где живёт дан Адван. Правда! Уйдите, пожалуйста.
Наверное, та старуха — вдова, без детей и внуков, при ней молоденькая служанка. Живут вдвоём, не выходят в свет, даже гостей не принимают. И тут он, с неясными вопросами и гримасами. Будут ещё год вспоминать незваного гостя — вернее, рассказывать, как ужасный грабитель или даже убийца ворвался к ним в дом.
— Уходите! — настойчивее сказала девушка. — Мы ничего не знаем!
Раз достал из кармана револьвер и наставил ей на грудь. Деньги с такой не помогут. Жаль, но да ладно.
Кима задрожала, побледнела и что-то неразборчиво пискнула. Казалось, она вот-вот потеряет сознание.
— Номер, — ледяным голосом повторил Раз.
— Тридцать восемь, — заикаясь, ответила служанка.
— Спасибо. За домом будут следить. Если попытаетесь кого-то позвать, я вернусь, — он наклонился к девушке и шепнул на ухо: — за тобой.
Быстро развернувшись, Раз зашагал через сугробы. Вслед донёсся хлопок двери, и даже через неё слышался возбужденный голос Кимы. Конечно, обе женщины не заслуживали такого обращения. Но он ведь сначала попросил вежливо. Будет им урок, что не следует открывать чужакам.
Тридцать восьмой стоял предпоследним в ряду. К нему вела чистая ухоженная дорожка, перед окнами росло несколько кустов — таких же, как у других домов, даже в том же количестве.
Он позвонил первый раз, второй — открыли только на третий. Лощеный слуга в ливрее свысока посмотрел и холодно произнёс:
— Слушаю вас.
— Добрый день, — больше Раз не стал пытаться притвориться — всё равно не умел. — У меня личное дело к дану Адвану. Он дома?
— Позвольте узнать ваше имя, дан, — слуга голосом выделил последнее слово.
— Киртар Ламик, — Раз сказал первое, что пришло на ум. — Я приехал из Киона по поручению к дану Адвану.
— Могу ли я узнать цель вашего визита? — мужчина говорил с нарочитой медлительностью. — Что мне передать дану Адвану?
Руки так и чесались, чтобы ударить по этой самодовольной физиономии. Прислуживал старику-учёному, а говорил и держался так, словно ходил в подручных самого короля.