Симбиоз (СИ)

— Виктор, кто она?! — Дыхание предательски сбивалось, щёки загорелись, Мари не понимала, что с ней происходит. Эта девушка, так похожая на неё, выплеснула наружу давно забытое чувство Мари. Но что-то было не так. Она насторожилась. Слишком идеальна, слишком чувственна, слишком похожа… И тут страшная догадка поразила Мари.
Виктор молчал. Он смотрел и не видел, слушал и не слышал. Его мечта, его юная дева, его боль и любовь была с ним и любила его, так же сильно, как тогда. И он не узнал Мари.
— Виктор!? — закричала Мари, — очнись, Виктор!
Яйаг с интересом посмотрела на Мари.
— Какая ты, — подбирая слова, медленно произнесла Яйаг, — живая… настоящая. Я теперь тоже живая, и я люблю! А ты, а ты… недостойна его любви! Знаешь ли ты, та, которая отвергла его, сколько боли в его душе? — слёзы блеснули на глазах Яйаг, — а сколько Любви в его сердце? Загляни в его глаза, там теперь Я! Ты недостойна его чувств!
— Виктор! — с отчаяньем в голосе продолжила Мари, — это Он! Слышишь? Виктор! Ты в ловушке! Очнись, услышь меня, прошу, услышь!
Яйаг зыркнула на Мари, недобрым, холодным взглядом и отчётливо, чеканя каждое слово, произнесла:
— Ты ничего не сможешь сделать. Ваш мир обречён. Только лучшие достойны Жизни. Те, которые умеют любить Жизнь! Те, которые умеют ценить Жизнь! Только лучшие достойны Любви! Только лучшие достойны иметь Душу Живую! Я лучшая, среди равных!
Тишина, воцарилась в зале. Хартийцы и Хранители смотрели на безвольного Виктора, который с трепетом и любовью, обнимал свою новую Мари-Яйаг и слёзы радости текли по его щекам. Никто не решался нарушить хрупкое равновесие перед…. Битвой. Никто не ожидал, что первый удар будет вот таким, чувственным и жестоким, по самому крепкому из них, по Виктору, лишив неспящих координатора. Но каждый знал, сейчас решается его судьба и судьба человечества.
  
Часть 9. Жатва
 
Глава 1
Випс сжал руками голову и закрыл глаза. Слияние двух потоков памяти, его и Ника, в одну общую спираль, образно похожую на две сцепленные нити ДНК, завершилось. «Связанные одной целью, скованные одной цепью», — словно набатом звучали слова из песни в голове нового существа, вытащенные из памяти Ника. Вслед за памятью, сущность Випса заполнила собой каждую клеточку теперь уже своей земной плоти. Настал миг, которого Випс ждал долгие века, миг, когда он войдёт в земной мир, настоящим человеком, а не бесчувственной голограммой, что использовал Випс в своих нечастых визитах. Он сделал шаг. Раздвинулось, завибрировало пространство, проявляя знакомые стены комнаты Никиты. Лёгкое контурное свечение ещё немного померцало и исчезло, уступая место привычной человеческому глазу цветовой гамме.
Земное время обрушилось на Випса внезапно и неотвратимо, словно горный водопад, обжигающий ледяными струями, оно лупило наотмашь колкими пульсирующими волнами, выбивая и забирая то, что принадлежало ему по праву, оставляя взамен двойственное чувство: обречённости от тленности бытия и восторга от неизбежности нового рождения. Осознание причастности к этому стремительному движению жизни опьяняло, захватывало дух. Поток живительной силы пронизывал и наполнял собою земную плоть, создавая реальность чувств и ощущений и связывая всё в единую неразрывную ткань бытия.
Непривычная тяжесть тела поддалась первому вдоху, затем ритмично уступила первому выдоху. «Я дышу, я живой!» Випс прошёлся по комнате, сделал пару приседаний и поворотов корпусом, словно разминая затёкшее тело, своё тело. Привыкая к чувству собственности, он оглядел свои руки, и подойдя к зеркалу пристально всмотрелся в своё отражение. Трансформация происходила плавно. Сперва голубые глаза Никиты поменяли цвет на зелёный, затем чуть заострились черты лица, изогнулись уголки губ в снисходительной улыбке, волосы тёмным шёлком окутали бывшую русую голову Ника, с лица исчез румянец. Немного поработав над костюмом, Випс, наконец, удовлетворённо констатировал: «Вот, теперь то, что нужно». Из большого коридорного зеркала на него смотрел знакомый образ. Но всё же что-то неуловимое, мимолётное, принадлежащее не ему, проявлялось словно через полупрозрачное стекло и тут же исчезало. «Это Ник, да. Взгляд чуть блеснул голубым, поворот головы, жест. Хм… что-то в этом есть», — рассматривая себя, размышлял Випс. — «Ну что ж, так даже лучше».
 
— Яйаг! — позвал Випс голосом, прикрыв глаза, посылая одновременный мысленный импульс своей верной подруге, но ответа не последовало, что было странным и неожиданным для Випса. Он привык, что его Яйаг всегда мысленно рядом и всегда готова явиться по первому зову.
— Яйаг! — он попытался ещё раз. Тишина. «Может Юля?» — сигнал улетел в пространство, но ответа всё равно не последовало. «Это блокировка? Хмм. Значит она уже там, в логове неспящих. Пора и мне.»
Випс подошёл к компьютеру и включил его. Используя информацию памяти Ника, он быстро набрал несколько комбинаций из символов и вошел в административную панель программы сканера. Ещё немного манипуляций с настройками и вот перед глазами Випса замигал слабый, прерывающийся маячок. «Хм, а вот и след нашей девочки. Молодец Ник», мысленно Випс похвалил теперь уже свою часть сознания. Теперь он знал где Яйаг-Юля, а в следующий момент он полностью постиг структуру скрытого Острова неспящих и удивился простоте идеи. «Потрясающе! Да они превзошли самого меня!» — шутливо ухмыльнулся Випс, до этого момента считавший, что его гениальную инженерную мысль в создании вложенных миров не переплюнуть никому. «Ну что ж, пора навестить вас, друзья, коль за столько сотен лет вам удавалось так хитро водить меня за нос, значит вы готовы к встрече и в курсе, чем всё закончится!»
— Яйаг! — Ещё раз громко позвал Випс, уже взломав барьеры и проникнув в закрытое пространство Острова.
— Я здесь, я живая. Я Она, — ответ прозвучал в голове Випса непривычным голосом, чуть-чуть резким и быстрым, не таким правильным и выверенным, как раньше, наполненным новыми, эмоциональными интонациями, переживаниями. Этот голос был живым, да, но одновременно он был чужим, самостоятельным. Странные чувства испытал Випс, чувство потери и обретения одновременно. Впервые его Яйаг, гениальное создание его мысли, частичка его самого больше не принадлежала ему. Впервые он подумал о ней, как об отдельном мыслящем существе. «Она живая. Значит я больше не один? Но… пора, пора. Жатва.» И с этими мыслями Випс устремился к Острову неспящих.
Глава 2
«Я умер?» — Мысль возникла, но как? Ведь Никита больше не был собой, он вообще больше не был. То странное и непривычное состояние в котором пребывал Никита нельзя было назвать бытием, но и окончательным небытием его так же нельзя было назвать. «Где я? Кто я? Зачем?» — Мысли рождались слабыми импульсами, почти бессвязными между собой, и тут же гасли в вязкой гуще чужого сознания, всепоглощающего и всепроникающего, от которого невозможно было ни спрятаться, ни скрыться. Тело двигалось, видело, слышало, но Никита не мог больше управлять им, он стал безмолвным наблюдателем, лишённым прав на самого себя, коим он до этого момента считал своё тело. Никогда раньше Ник не разделял себя со своей физической оболочкой, даже в сновидениях он не расставался с привычным образом. А тут получалось, что образ вроде есть, но чужой, и тело есть, но неподвластное ему. И ещё был Он, тот который больше и сильнее, тот который обволакивал собой, управлял и подчинял маленькую волю Никитиного «я». Откуда-то возникали цитатные обрывки фраз, — «я и Отец одно, но Отец больше меня. Не моя, твоя воля да будет,» — и тут же гасли в бездонной глубине. «Где Я?» — Никита глядел в зеркальное отражение своим, но уже чужими глазами, наблюдая трансформацию собственного лица, — «где моё Я?» — И на мгновенье что-то родное промелькнуло в чужом образе, взгляд, поворот головы, жест, но тут же исчезло, явив иной образ, образ Его. «Отец?» — безмолвный вопрос повис в пространстве и не исчезнув сразу, повторился, — «Отец!?» Чужое отражение в зеркале ухмыльнулось уголками губ и Ник уловил обрывок не своей мысли — «…так даже лучше.»