Каждое лето после (ЛП)

— Например, прямо сейчас? — это кажется почти более интимным, чем то, что произошло в лодке ранее.
— А это идея, — говорит он, а затем добавляет: — Я бы не возражал отвлечься.
— У тебя вообще есть что-нибудь, на чем можно посмотреть всё это?
Он указывает на игровую приставку PlayStation. Я кривлю рот в улыбке. Похоже, мы смотрим фильм.
— У тебя есть попкорн?
Сэм улыбается.
— Конечно.
— Ладно. Ты иди приготовь что-нибудь, а я выберу фильм, — я отдаю приказ уверенно, но на самом деле мне просто нужна минутка побыть одной, подальше от Сэма. Потому что я чувствую себя так, словно меня натерли на терке для сыра.
Как только Сэм поднимается наверх, я достаю телефон из заднего кармана. Пропущенный звонок от Шанталь и несколько сообщений с просьбой узнать, как прошла моя встреча с Сэмом. Я съеживаюсь и засовываю телефон обратно в карман, а затем роюсь в коробке с DVD.
Я могу это сделать, думаю я. Я могу дружить с Сэмом. Я правда не знаю, как это теперь делать, но я полна решимости не уезжать отсюда в понедельник и не прерывать с ним контактов снова. Даже если это означает иметь дело с тем, что он состоит в отношениях с кем-то другим. Даже если это означает планирование его гребаной свадьбы.
Я стою перед телевизором, держа диск за спиной, когда Сэм возвращается в подвал с большой миской попкорна в одной руке и еще двумя банками пива в другой.
— Хочешь угадать, какой из них я бы выбрал?
Сэм ставит чашу и напитки на кофейный столик и смотрит на меня, уперев руки в бока. Глазами сканирует моё лицо, а затем его губы тронула усмешка.
— Не-а, — говорю я, прежде чем он заговорит.
— Зловещие мертвецы.
— Ты что, издеваешься надо мной? — я машу DVD в воздухе. — Как ты это сделал?
Сэм крадется ко мне вокруг кофейного столика, а я держу диск над головой, как будто играю в игру, когда он должен забрать у меня предмет. Он обнимает меня, чтобы взять это у меня из рук, при этом задевая своей грудью мою. Он тянет DVD, — а вместе с ним и мою руку, — вниз сбоку, его пальцы перекрывают мои. Нас разделяет всего несколько сантиметров. Всё становится размытым, за исключением деталей лица Сэма. Я вижу более темные синие крапинки вокруг его радужки и пурпурные синяки под глазами. Я опускаю взгляд на его рот и останавливаюсь на складке, разделяющей губы. Друзья. Друзья. Друзья.
— Старые привычки, верно? — спрашивает Сэм, и это звучит как бархат.
— А? — я моргаю, глядя на него.
— Фильм — ты хочешь посмотреть его в память о старых временах.
— Точно, — говорю я и отпускаю DVD.
— Ты была искренна ранее? — спрашивает он. — Когда сказала, что не хочешь знать о нас с Тейлор? Я могу уважать это, если это не то, о чем ты хочешь поговорить. У Чарли другое мнение, но… — он осекается, — Перси?
Я закрываю глаза, готовясь к удару. Я так отчетливо слышу, как он объявляет об их помолвке, что это кажется предсказанием.
— Ты можешь сказать мне, — говорю я, глядя на него снизу вверх. — Мы можем поговорить об этом… о ней.
Его плечи, кажется, немного расслабляются, и он жестом приглашает меня сесть на диван. Он вставляет DVD, выключает свет и тоже садится, поставив попкорн между нами. Мы занимаем свои прежние позиции, свернувшись калачиком на обоих концах дивана.
— Итак, мы встречаемся чуть больше двух лет, — говорит он.
— Два с половиной года, — поправляю я по какой-то чертовски неизвестной причине, и даже в тусклом свете я вижу, как уголок его рта слегка приподнимается.
— Правильно. Но дело в том, что мы не были вместе всё это время. На самом деле мы расставались примерно на полгода. И я чувствовал, что всё было кончено. Я знал, что всё было кончено, но у Тейлор есть такая черта уговаривать тебя на что-то. Наверное, именно поэтому она отличный юрист. Как бы то ни было, мы снова сошлись около месяца назад, но это не сработало, — он делает паузу, проводя рукой по волосам. — Я не хочу, чтобы ты думала, что то, что произошло ранее в лодке… — он замолкает и начинает снова. — Я пытаюсь сказать, что мы не вместе.
 
— Она знает об этом? — спрашиваю я. — Прошлой ночью она представилась твоей девушкой, — напоминаю я ему.
— Да, тогда она была таковой, — говорит он. — Но сейчас уже нет. Мы расстались. Я покончил с этим. После того, как мы высадили тебя.
— Оу, — это всё, что мне удается выдавить из шума, который кружится у меня в голове.
Это из-за меня? Это не может быть из-за меня.
Как бы мне ни хотелось проникнуть в жизнь Сэма, как будто последних двенадцати лет не было, как будто я не предавала его полностью, я знаю, что не заслуживаю этого. Я смотрю в миску с попкорном. Он ждет, что я скажу что-то еще, но я не могу уловить ни одного слова, мелькающего в моей голове, и сложить их в предложение.
— Она будет там завтра, — говорит он. Он имеет в виду похороны. — Я не хотел, чтобы у тебя сложилось неправильное представление. Я просто хотел быть честным с тобой.
Я сохраняю непроницаемое выражение лица, чтобы он не понял, что нанес прямой удар, точно попав в моё самое слабое место.
Он продолжает говорить: — Я также хотел убедиться, что ты знаешь, что я не вел себя совершенно неподобающе ранее, — я отваживаюсь взглянуть на него снизу вверх. — Может быть, просто немного вышел за рамки, — его рот растягивается в односторонней ухмылке, но глаза широко раскрыты, ожидая утешения. И, по крайней мере, я в долгу перед ним за это, поэтому я решаю пошутить.
— Я понимаю это. Ты одержим мной.
Когда это слетает с моих губ, я понимаю: мало того, что это звучит не смешно, так ещё и не сочится сарказмом, с которым я намеревалась сказать.
Он моргает, глядя на меня. Если бы телевизор не отбрасывал синий свет на его лицо, я уверена, что увидела бы, как по нему пробежал румянец.
Я открываю рот, чтобы извиниться, но он берет пульт.
— Смотрим? — спрашивает он.
На протяжении всего фильма я продолжаю украдкой поглядывать на Сэма. Примерно через час он начинает зевать. Очень часто. Я ставлю миску с попкорном на кофейный столик и достаю из-за спины подушку.
— Эй, — я толкаю ногу Сэма своей. — Почему бы тебе не вытянуться и не закрыть глаза ненадолго? — он смотрит на меня из-под тяжелых век. — Возьми, — я передаю ему подушку.
— Хорошо, — говорит он. — Только ненадолго.
Он засовывает руку под подушку и ложится на бок, его ноги вытягиваются на мою сторону дивана, а ступни упираются в мои.
— Тебе нормально? — шепчет он.
— Конечно, — говорю и натягиваю вязанный плед на наши ноги, поднимая до пояса. Я устраиваюсь поудобнее на диване.
— Спокойной ночи, Сэм, — шепчу я.
— Всего несколько минут, — бормочет он.
А потом он засыпает.
***
Когда я просыпаюсь, мы с Сэмом превращаемся в клубок конечностей. Мы все еще сидим на разных концах дивана, но моя нога лежит на его, а его рука обхватывает одну из моих лодыжек. У меня болит шея, но я не хочу двигаться. Я хочу остаться здесь на весь день, рядом с крепко спящим Сэмом, с намеком на улыбку на его губах. Но похороны начинаются сегодня в одиннадцать утра, и свет уже льется через маленькие подвальные окна. Пришло время просыпаться.
Я отстраняюсь от Сэма и осторожно встряхиваю его за плечи. Он стонет от этого прерывания, и я шепчу его имя. Он растерянно моргает, глядя на меня, а затем кривая усмешка медленно расползается по его губам.
— Привет, — говорит он хриплым голосом.
— Привет, — улыбаюсь я в ответ. — Ты поспал.
— Я поспал, — говорит он, потирая лицо.
— Я не хотела тебя будить, но решила, что стоит, чтобы ты не торопился перед похоронами.
Ухмылка Сэма исчезает, он садится и наклоняется вперед, упираясь локтями в колени и подпирая голову руками.
— Могу ли я что-нибудь сделать, чтобы помочь? Я могу пойти в Таверну, чтобы подготовиться или… я не знаю… — Сэм выпрямляется, а затем кладет голову на спинку дивана. Я сажусь лицом к нему, скрестив под собой ноги.