За горсть монет (СИ)

Четыре даги метнулись к гостю. В плечо, спину, голень и затылок — все кинжалы просвистели мимо филигранно уклонившегося Гэба, оставив пару неглубоких царапин — идеальные комбинации фехтовальщика весьма эффективны, но заучиваются легче песен. От наемника же метнулся легкий кинжал, который Брэндолф сбил на лету. Хлопок, пространство исказилось, и вот тонкое лезвие растеклось, начав напоминать морского ежа с берегов Мерастана.
От вида громадного существа в торжественно ярких одеяниях бой на минуту прекратился. Даже Алеанора стояла неподвижно, не признав в фигуре не то что Гэба, но и человека в принципе.
— О-о-о. Вы, полагаю, тот самый печально известный Багровый Барон, — «Что простите?!» — Я все же полагал, что вы были тайно наняты его величеством, — «Во-первых, мой образ что, уже заполучил имя и славу? К тому же назван в честь самого «первого опала»? Во-вторых, этот дилетант взаправду не смог меня узнать?»
В ответ Гэб лишь самодовольно хмыкнул. Не смотря на привычную Брэндолфу самоуверенную кривую улыбку, по расстановке ног, положению тела и пляске острия меча можно было на глаз определить уровень его страха. И Гэбриэл планировал воспользоваться сложившейся ситуацией во всю. «Повезло еще, что его высокомерие, туманило ему глаза всю жизнь и этот дилетант не удосужился запомнить ни один элемент моего снаряжения, не взирая на его уникальность!»
Однако тут же скрытый маской взгляд метнулся к Алеаноре и просканировал каждый миллиметр тела наемницы, выявляя малейшие царапины. Из-за черной корки, покрывающей почти все тело, не было видно ничего, кроме ее попыток из последних сил удержаться на ногах, но несколько капель крови у дрожащих ног вселили страх и в сердце наемника.
Опустив витиеватый клинок к земле, Гэб начал медленно обходить Брэндолфа в сторону от Алеаноры, оставляя за собой неглубокую борозду. Однако фехтовальщик, успевший убедиться в бесшумности авантюристки, не выпускал ее из поля зрения, следя за устрашающим Багровым Бароном лишь с помощью ушей. Хотя окруживший таркнеллца ореол оружия, поддерживаемого желтоватым свечением, целил остриями именно в Гэба.
Тем временем Брэндолф отбросил в сторону искаженный, как он его называл, федершверт, и взамен взял одну из четырех, с его же слов, рапир — оружие Таркнелла и так значительно отличается от оного в Гизехайме, а в руках столь умелого фехтовальщика и мага, как Гослион и вовсе становилось полным сюрпризов аттракционом смерти.
Все же предусмотрительность Брэндолфа сыграла с ним злую шутку. Тихий топот за спиной. В его источник воткнулась рапира, а три даги исполосовали воздух над ней. Гэб спрятал звуковой жезл в мешок.
Тут же Алеанора ринулась в бой, наткнувшись на вторую рапиру и два кинжала, а наемник рванул к спине врага. Последняя дага, раскинув гарду в широких объятьях, метнулась к ногам Гэба. Невысоко прыгнув и пригнувшись, он пропустил и ее, и взмах последней рапиры над макушкой, но напоролся на укол самого фехтовальщика.
Парировать или уклониться не выйдет. Щелкнула спица, но арбалеты на плечах не выстрелили — именно ими он и пожертвовал ради силы. Лезвие едва не вспороло живот Гэба, но вынырнувшая Алеанора сбила его.
Схватив наемницу за шиворот, он рывком оттянул ее себе за спину, рявкнул: «В здание!» и оттолкнул ногой. Та сомневалась секунду, но все же отступила и забралась на второй этаж. Туда, где она последний раз видела Гэба.
Обернувшись, он остался с Брэндолфом тэт-а-тэт. Теперь-то все до единого орудия смотрели на авантюриста, а количество доступных инструментов шансов на выживание не оставляло. Но все же страх все еще ощущался в движениях противника.
Тот медленно подшагнул вперед, ожидая реакции «Барона». Второй шаг. Третий. С каждым последующим клинки за спиной противника калейдоскопом перестраивались в диковинные узоры, ни один из которых не оставлял авантюристу шансов на победу. Но тут фехтовальщик остановился.
Вокруг его врага закружились едва заметные багровые язычки пламени. Гэбриэл вскинул руку ладонью вверх и остановил острие над ней. Словно сдутые ветром листья, огоньки взмыли и начали собираться вокруг конца клинка, формируя кроваво-красный шар.
 
Гэбриэл знал, что Брэндолф не предпримет попытки сорвать атаку в виду страха неизвестного, а создаваемая иллюзия как раз была абсолютной выдумкой авантюриста и не смахивала ни на одно известное заклинание.
Когда враг осмелился сделать еще один шаг, Гэб малость опустил руку. Брэндолф мигом принял оборонительную стойку. В последний момент наемник задрал острие, и сфера метнулась к звездному небу.
Брэндолф настороженно вскинул голову. Снаряд лопнул на значительной высоте. Словно кровь по стеклу, над всем аванпостом растекся багровый узор. Из ломаных линий начал складываться гигантский глаз, будто разрубленный по вертикали. Когда таркнеллец вновь осмелился взглянуть на «Барона», тот уже бесследно исчез.
Гэбриэл вернулся внутрь здания, сорвал маску и перекрасил одежды. Тела рыжего на месте не было, как и мешка с инструментами, как и самой наемницы. Ифико мигом снизился и начал высматривать ее в окнах. Но авантюристки не было нигде. Самолично ворвавшись в каждое помещение, он наконец нашел ее, забившуюся в угол на первом этаже, прямо у окна, ведущего к точке встречи.
— Не ранена, нет? — чуть не во весь голос воскликнул Гэб.
— Пара царапин, — задыхающимся голосом ответила Алеанора и полузакрытыми глазами посмотрела на авантюриста, затем вновь в окно. Несмотря на ответ, наемник тут же полез осматривать ее, оттягивая руки и переворачивая с боку на бок, — Да хватит меня лапать! — запротестовала она, а сам Гэб достал имитил и начал залечивать все повреждения, не взирая на степень их тяжести, — Нашел еще время!
Только по завершению процесса Гэб отпустил девушку и сам взглянул на ситуацию снаружи. Сперва даже он не понял, что за дьявольщину решили скопом сотворить все стражи аванпоста, но осознание заставило холодный пот выступить на лбу.
Окружив территорию и беспорядочно выпуская заклинания, они выжгли почти всю энергию округи, а значит Халмонд никак не сможет открыть разлом и забрать их. То-то мечи Брэндолфа двигались подозрительно медленно. Если бы механизмы Гэба и магия Алеаноры не черпали заряд из других источников — они были бы уже трупами.
Единственным плюсом было кратковременное прекращение огня из-за глаза в небе, но это не навсегда.
— Идти сможешь, да? — он обратился к лежащей.
— Смеешься? — та показательно встала, но пошатнулась, едва не упав.
— Ладно. План таков: я попытаюсь отвлечь их на секунду, а ты прошмыгнешь к ближайшим лесистым холмам.
— Поглядите-ка, кто у нас тут в герои затесался… — криво ухмыльнулась она, но тут же запнулась, когда увидела маску Гэба и багровый окрас одеяний, — Поняла.
— Тогда… Сейчас!
Наемник сорвался с места и перелетел ограждение. Попутно спица покинула паз и из спины Багрового Барона хлынули потоки кровавого пламени, а следом — остатки лангона. Этого хватило, чтоб пара солдат обернулись, а далее цепная реакция разнесла испуганные восклики по всему кольцу. Сперва многие попятились от недруга, но тот следил не за их реакцией, а за юркнувшей от аванпоста тенью, что все же смогла без проблем покинуть «Центурион».
Когда же дело дошло до собственного вызволения, наемник едва не угодил под удар в спину, комбинированный со всесторонним потоком разномастных заклинаний. Отпрыгнув, он выбросил все остатки руд вокруг себя. Ярчайшая вспышка света, гремящий взрыв, завихрения ветра и самой гравитации одновременно ударили во все стороны, едва не порвав Гэба на куски, не взлети тот так высоко, как только смог. После одежды окрасились в цвета ночи и лишь два фиолетовых следа виднелись в обширных полях.
Отыскав повалившуюся в высокую траву Алеанору, Гэбриэл подхватил ее и, уже медленней, продолжил путь. Спустя десяток минут они были в безопасности. Бросив девушку у ствола дуба, наемник уселся рядом и впервые дал отдышаться себе.
Алеанора тем временем уже спала под боком Гэбриэла. Повреждений в бою она почти не получила, но собственной магической броней нещадно порвала большинство одежд, от которых остались одни лоскуты на бедрах, придавая девушке крайне жалкий и побитый вид. Припомнив слова Скеитрира о холоде и простуде, он быстро еще раз осмотрел ее тело, что наконец было полностью нагим и продемонстрировало еще несколько весьма неприятных, но не глубоких ран, и закутал ее в свои обмотки, оставив на себе грязную рубаху с механизмами.