Инициация (СИ)

Звучит эгоистично. И не слишком соответствует морали. Но срабатывает. По крайней мере мозг снова способен функционировать в более-менее нормальном режиме.
— Ты в порядке? Кир, ты меня вообще слышишь? — выпрямляюсь и поворачиваюсь на встревоженный голос поэта. Киваю.
— Скажи, тут есть место, где без проблем можно спрятать труп? — задаю вопрос, который крутится на языке, а Вэнр ненадолго задумывается.
— Старая свалка. Выходит вплотную к городской окраине и тело наверняка найдут. Но если не будет заявителя, то дело заводить не станут. Чуть подержат, а потом сожгут, — судя по уверенном тону, форинг убеждёт в своей правоте.
Я же поражаюсь простоте местных нравов. Понятно, что полиция любого мира не слишком заинтересована в делах, которые повиснут мёртвым грузом. Тем не менее, если уж вы вскрыли факт убийства, можно его хотя бы зарегистрировать и провести какое-то расследование.
Выдохнув, оглядываю практически пустую улицу. Надо собраться. Да, я убил человека. В первый раз. Но, возможно, не в последний. А если представить, что этот охранник был связан с теми, кто подослал ко мне Нату, то, пожалуй, это даже к лучшему. Сейчас я бы очень хотел увидеть перед собой человека, что превратил мою жизнь в ад. Пожалуй, при таком раскладе, я бы не задумываясь, разрядил в него весь револьвер, а потом от души попинал мёртвое тело.
— Веди. Чем быстрее туда доберёмся, тем лучше.
— Принято. Сейчас поймаем кэб, — кивает форинг, сразу же разворачиваясь в противоположном направлении.
Свободный извозчик попадается нам спустя несколько минут, когда выходим в центр города. Ещё двадцать уходит на то, чтобы добраться до окраины. И четверть часа топаем пешком, преодолевая оставшееся расстояние. Кучер отказался ехать в трущобы, опасаясь за свою безопасность. Сам он аргументировал решение состоянием дорог, но вот лицо говорило об обратном — в сторону хлипких построек он косился с явной тревогой.
Надо признать, резоны у него имелись. Если рабочие кварталы выглядели бедно, то здесь заметна полная нищета. Дети, что клянчат монеты, хмурые мужики с недобрыми взглядами, одетые в тряпьё женщины. Несколько раз на улицу выползают легко одетые девицы, предлагающие интимные услуги. Но воняет от них так, что даже поэт спешит ускорить шаг, вместо того, чтобы посвящать местным “красоткам” стихи.
По дороге он кратко рассказывает и историю трущоб. Когда-то здесь были обычные кварталы для рабочих. Пока в какой-то момент не разорилось сразу несколько фабрик и городские власти решили превратить этот район в своего рода социальное жильё. Местным жителям разрешили не платить за использование коммунальных структур и обеспечили минимальное пособие, выдаваемое продуктами.
Изначально эксперимент проходил удачно. Но потом из района стали переселяться те, кто смог найти работу. А сюда, наоборот, стягивались люди, потерявшие рабочие места. Как итог, кварталы оказались населены исключительно теми, кто не стремился к поиску легального заработка и не пытался добиться хорошей жизни. Даже если такие здесь оказывались, то социальное окружение быстро исправляло их мировоззрение.
В очередной раз обращаю внимание на хороший слог своего спутника. А ещё на тот момент, что он легко оперирует терминами, которые, по идее, должны быть незнакомы бродячему поэту.
Впрочем, надолго погрузиться в размышления не выходит — мы оказываемся около нужного нам объекта. Остановившись на куске хлипкого дорожного покрытия, что каким-то чудом уцелело и возвышается островком стабильности посреди жидкой грязи, невольно подношу руку к носу. Пустотники, конечно воняют. Но здесь ароматы стоят абсолютно убойные — не завидую людям, что вынуждены жить поблизости.
— Можно прямо в ближайший ров скинуть и всё. Одежду с него моментально стянут. А труп либо бросят здесь же, либо прикопают. Тогда полиция до него вовсе не доберётся. Они и так здесь раз в несколько дней объявляются, проходясь по окраине. Вглубь никто не лезет, — форинг излагает предложение, а я продолжаю осматриваться.
 
Глубокие и широкие рвы, напоминающие карьеры. Каждый начинает около окраины города и упирается в настоящие груды мусора, что видимо расположены в центре свалки.
Кивнув Вэнру, шагаю к ближайшему из карьеров. Достав жетон, концентрируюсь. Вспоминаю гараж и валяющееся рядом с ним тело.
Темнота. Свет. Оглядываюсь вокруг. Никого. Такое впечатление, что мы отлучились буквально на секунду, хотя прошло уже прилично времени. Машинально отмечаю, что теперь переход даётся куда как проще. Если Вэнра после третьего кряду прыжка вовсю шатает, то я чувствую только лёгкий дискомфорт.
Сбросив сумки, иду в гараж, возвращаясь с парой старых мешков. Сразу же поднимаю орудие убийства, засовывая в один из них. Потом нахожу две лопаты и мы с поэтом собираем всю перепачканную в крови щебёнку, набивая её в мешки. Сам труп я заматываю в старый ковёр, который стоял прислонённым к стене,
Несколько раз накатывают эмоции, но образ Наты работает безотказно — стоит вспомнить о девушке, как чувство вины моментально растворяется. Да, вспоминать её больно, но лучше так, чем превращаться в дёрганого невротика. К тому же, теперь у меня есть надежда. След взят. Осталось дойти до его конца и всё выяснить.
Закончив, запираю гараж. Окидываю взглядом “груз”. Мёртвое тело в старом ковре и два наполовину заполненных щебнем мешка. Металлические створки ворот я оттёр тряпкой. Если не присматриваться, то крови не заметно. Да, уверен, экспертиза легко её обнаружит. Но даже так, выдвинуть обвинения будет проблематично. Мало ли откуда здесь взялась кровь? Ни тела, ни орудия убийства. Без этого доказать что-то будет сложно. По крайней мере, я на это надеюсь.
Поставив оба мешка рядом, прислоняю к ним замотанное в ковёр тело. Усаживаюсь на упакованную щебёнку, одновременно положив руку на внутреннюю часть ковра. Надеюсь, этого будет достаточно, чтобы перенести все вещи.
Снова сжимаю пальцами жетон и концентрируюсь, чётко представляя себе край карьера, около которого мы только что стояли. На этот раз добавляю образы мешков и мёртвого тела, которые переносятся вместе с нами.
Вынырнув из темноты, промаргиваюсь. Облегчённо вздыхаю. Оба мешка на месте. Да и труп охранника тоже тут.
Скидываем всё это вниз, прямо на груду разнообразных отходов. После чего топаем назад.
— Слушай, а какие у нас планы? Ты же не просто так туда-сюда шастаешь? И мужик этот не ради развлечения напал. За тобой кто-то охотится? — Вэнр выдерживает всего несколько минут молчаливого пути, снова начиная задавать вопросы.
На самом деле, весьма правильные вопросы. И если подумать, форинг заслуживает знать, как минимум, часть информации.
— Я ведь уже говорил, мне нужно найти невесту и деда. Хотя бы выяснить, что с ними на самом деле произошло. А тот охранник… Напал он точно не просто так. Но я не представляю, кто за этим может стоять, — честно отвечаю я.
Поэт тихо хмыкает. Уточняет.
— А как собираешься искать? Просто ходить и расспрашивать? В Нэффоре нет ни одного Странника, тут информации не отыскать.
— Для начала мы чуть отдохнём. Потом посчитаем деньги и прикинем, во сколько обойдётся путь до столицы. Там найдём других Странников и выясним, где можно достать маршрутную монету, — я обозначаю расклад на ближайшее время, а глаза парня сразу загораются.
— Хочешь в новый мир? Куда именно? В какой? — энтузиазма в нём столько, что льётся через край.
— Домхан. Не знаю, что там, но мне нужно именно в этот мир, — озвучивая ответ, наблюдаю за лицом форинга, но тот практически никак не реагирует. Лишь пару раз повторяет название, как будто пробуя его на вкус.
— Я слышал только о Йорде. Мир снега и холода. Говорят, там тяжело выжить даже опытным Странникам. Если не врут, конечно, или не придумывают, — с лёгкой печалью добавляет поэт.
Несколько минут топаем в тишине, а потом он внезапно зачитывает своё очередное творение.
Хоть путь ведёт нас в мрачные дали