Ранний старт (СИ)

Всё сложнее. Когда уже наши, как весёлые щенки, начинали добродушно, но грубовато трясти Сверчка, всегда их останавливал. Это мне в плюс, конечно. Только дело в том, что иногда сам ловил себя на огромном соблазне чуток потрепать Сверчка. Но я ведь не трус! Ч-чёрт! Это всё на уровне физиологии, как у щенков, котят, цыплят и прочей живности. Детский организм требует таких игр.
Получается примерно так. Слабый, не давая адекватный отпор игровым поползновениям сильных, как бы разрешает им так поступать. Всё грубее и грубее. Со стороны заступаться взрослым или другим сильным бесполезно. Если просто запрещать, словесно, а не физически, залепляя крепкие затрещины. Внушение напрямую в мозг крепкими подзатыльниками весьма эффективно. Мы, взяв под защиту Сверчка, как бы сказали сильным ашкам: это наша игрушка, мы сильнее вас, поэтому вы его больше не тронете. И наглядно показали это уже сами, поиграв с ними, как со слабыми.
Прокручивая отношения со Сверчком всей нашей банды, отмечаю один момент: всё прекратилось, когда велел Зине взять его под опеку. Мгновенно всё прекратилось. Зина — монстр, рядом с которым Обормот — маленький слюнявый и безобидный щеночек. Хотя видел, как он палки толщиной в руку перекусывал.
Но вот интересный момент. Уже Зина иногда играет со Сверчком. Мягко, но играет. Захваты свои отрабатывает. Только Сверчку терпеть её намного легче. Во-первых, она одна. Во-вторых, она девочка и кто его знает, может, ему даже приятны её игры. Захваты, пусть удушающие, весьма напоминают объятия.
Вот такие детские проблемы. Теперь второй аспект.
— Остановить тех, кто травил Сверчка, мы смогли легко и быстро, — перехожу на размышления в звуковом режиме. — А что делали взрослые? Они поступили, как те генералы, которые дали по шапке твоим командирам, а после уехали. И во что дальше превратилась, начала превращаться, пока мы не вмешались, жизнь Миши. Как ты говоришь? Его начали мешать с дерьмом!
Теперь папахен погружается в размышлизмы.
— Как-то рано ты повзрослел. Я в твоём возрасте…
— Наверное, не очень повзрослел, раз ты планшет самый паршивый купить не хочешь. И денег не даёшь, — если появляется возможность воткнуть шпильку, почему нет.
— Ой, да дам я тебе денег! — Отмахивается папахен. — Сколько тебе?
Выцыганиваю полштуки.
— Всего-то? Я-то уж думал…
— Хватит мне Алиску несколько раз мороженым угостить. А дальше что-нибудь придумаю, — при разговоре развлекаюсь тем, что высовываю ладонь в окно и регулирую поток воздуха в лицо.
— А зачем тебе планшет?
— В интернете великое множество всяких боёв, приёмчики всякие показывают, учись — не хочу, — приёмчиками сам богат, но не рассказывать же, что я ещё глобальную цель выискиваю.
Снова впадаю в задумчивость. Перетряхиваю воспоминания предыдущих жизней. Изначально я мужского пола, но во второй жизни угодил в девчонку. Сейчас не имеет значения мой тогдашний шок и раздирающее психику противоречие между мужским сознанием и женским телом. Имеет значение взгляд с другой стороны.
Интересненькая штука вырисовывается при систематизации конфликтов. Педагоги, не важно в какой стране, частенько впадают в грех наказания невиновных. Случился конфликт с мордобоем, например. Кого они делают виноватым и наказывают? Более вменяемую сторону, тех, кто лишь ответил на агрессию. Так было и с нами, подравшимися с четвероклассниками и в некоей Сеульской школе искусств. А почему? Причины могут разными, но одна общая черта есть. Отморозков, затеявших драку, наказать руки коротки. Либо знают, что бесполезно, они же быдло, им терять нечего. Ещё могут схулиганить в отместку. Поди потом докажи, что это они какое-нибудь стекло разбили. Короче, наказать-то их можно, только проблемы потом начнутся. А кому они нужны? Либо не могут вычислить хулиганов, как в школе Кирин.
Зато более интеллигентных и дисциплинированных наказывать одно удовольствие. Мстить не будут, в отказ не уйдут. И можно смело отчитаться: меры приняты, виновные наказаны, справедливость восторжествовала. То, что там в слове «виновные» за кадром прячется приставка «не» никто не видит.
 
Пожалуй, не зря я всё это по полочкам раскладываю. Самый лучший сценарий был бы такой: вытаскиваем курильщиков наружу, аккуратно избиваем и выбрасываем из блока, пока учителя не засекли. Впрочем, своих начальниц можно не бояться. Даже если стуканут, то администрация замнёт. Жалобы от пострадавших есть? Нет, они приучены не жаловаться. Значит, ничего не было и всё в порядке. Бюрократия во всей красе. Нет избитого тела, нет дела.
Ещё один вывод. Пацаны ищут место, где могут удовлетворить свою потребность. По каким-то причинам у себя курить не могут. Возможно, из-за того, что мужчины-предметники близко. Или старшеклассники. К чему это я? А к тому, что когда учительские заслоны снимут, я разрешу пацанам приходить и курить. При соблюдении условий, конечно. Открытое окно, баночка для окурков, ни в коем случае не плевать на пол, не трогать первоклашек. А иначе геноцид в печень и террором по лбу.
— Давай тут остановимся, — папахен сворачивает к придорожной забегаловке.
Сцена 3. Березняки
— И-и-и-и-и! — Во дворе Басимы, едва мы входим, меня чуть не сшибает с ног тайфун восторга и счастья. Алиска.
Красивые девчонки пахнут какой-то смесью волшебных цветов. Только сейчас это понимаю. Или вспоминаю. Позорно барахтаюсь в алискиных объятиях и слегка задыхаюсь. Басима смотрит с улыбкой на всё лицо, папахен тоже, только к его улыбке примешивается лёгкая доля зависти.
— Ого, как тебя встречают, сын.
Алиса, опомнившись, отстраняется и начинает смущаться. Руку мою, впрочем, не отпускает, бесстыдница. Поглядываю на неё с восхищением, отвык от её убойного, надо признать, вида. С восхищением, сплавленным с беспокойством. Я за год вырос, оставаясь в средней категории среди своих сверстников, а девчонка скакнула в вышину и теперь ещё сантиметра на четыре выше меня. На полголовы в итоге, не меньше, превосходит меня в росте. Эй, девочки, вы куда это? Нас подождите! Но девочки оглядываются и хихикают.
— Ладно, пойдёмте в дом, гости дорогие, — объятия отца с Басимой не такие бурные и долгие, но тёплые. Ей же надо ещё и меня потискать. Мужественно терплю.
Долго ли, коротко ли, но постепенно преодолеваем крыльцо, входные двери сквозь преграду объятий и непрерывного тисканья. Алиска от меня не отлипает. Стоически держусь. Если честно, делаю вид, на самом деле её близость приятна. Мы, храбрые и сильные мужчины, абсолютно беззащитны перед напором красивых женщин.
Традиционная процедура встречи дорогих гостей в русских семьях начинается со стола. Собирается он фантастически быстро, тем более папахен прибывает не с пустыми руками. Опять же традиционно Басима сопровождает выкладывание городских деликатесов охами и возгласами «Да зачем?», «Ой, сколько же это стоит!», провоцируя папахена раздуваться от самодовольства.
За всеми возгласами и суетнёй незаметно быстро на обширной сковородке жарится картошка с салом. Любимое, как оказалось, блюдо папахена. С детства. Подстраховав Басиму с очисткой картофеля и лука, причём очень ловко и быстро, Алиска снова садится вплотную ко мне.
— Вас тут женихом и невестой не дразнят? — Подмигивает папахен, разливая себе и Басиме хитромудрую настойку. Нарядную гербовую водку от папахена Басима припрятывает в холодильник.
— Пробовали, — отвечаю солидно, Алиска опять смущается.
— И что?
— Алисе не понравилось, пришлось применить массовый террор и геноцид.
Взрослые хохочут. Басима чуток с задержкой, переваривает слово «геноцид».
До меня доходит некая странность, сразу не воспринятая. Алиса у Басимы окончательно прописалась? Сразу после накрытия стола метнулась в комнату, — свою? — и вышла в нарядной блузке.
Басима ненадолго отлучается.
— Баньку пойду затоплю…
Это следующая фаза традиционной процедуры встречи дорогих гостей. Она даже в сказках прямо изложена: «Ты сначала накорми, напои, да баньку истопи. А уж потом пытай, что и откуда». Не дословно, но как-то так.