Безликий (ЛП)

В его голосе не осталось ни малейшего намека на резкость. Винтер подозревала, что роман доктора Пейтона с ее мамой больше связан с одержимостью ее работами, чем с влечением к ней как к женщине.
— Поэтому вы расстались? — спросила она. — Потому что думали, что она растрачивает свой талант?
— Это никак не связано. Мы немного повеселились, а потом пришло время двигаться дальше. Для нас обоих, — объяснил он ей. — Была ли задета моя гордость? Да. Обычно я тот, кто уходит. Но когда все закончилось, мы смогли остаться друзьями.
— Друзьями? — Винтер не потрудилась скрыть свое недоверие.
Профессор пожал плечами.
— Она единственная в этом богом забытом городке ценила искусство. И уж точно только к ней я мог обратиться за помощью, когда мне понадобился учитель во время летнего лагеря. — Он сделал паузу, словно молча желая, чтобы Винтер поверила его словам. — Кроме того, если бы мы плохо разошлись, она никогда бы не оставила денег на мою программу.
— Она могла не успеть изменить завещание, — возразила Винтер, хотя какая-то ее часть уже смирилась с тем, что Пейтон не убийца. Она не сомневалась, что он не сильно расстроился из-за разрыва. В темных глазах читалось тоскливое сожаление, но он показался ей человеком поверхностным. Как бы он не был раздосадован отказом Лорел, никогда не стал бы преследовать ее в Пайке, чтобы убить.
Он с гораздо большей вероятностью соблазнил бы новую, более молодую женщину и выставил бы ее напоказ перед своей предыдущей возлюбленной.
— У меня нет никакой информации о том, что случилось с Лорел, — отрезал доктор Пейтон. — Так что если это все…
— Где вы были в ночь, когда ее убили? — резко спросил Ноа, застав профессора и Винтер врасплох.
Ожидая пустого взгляда или решительного отказа отвечать на вопрос, Винтер удивилась, когда доктор Пейтон без колебаний предоставил свое алиби.
— Я находился в своем кабинете после вечернего занятия по истории искусств.
Винтер изогнула брови от этих спокойных слов.
— У вас хорошая память.
Доктор Пейтон покачал головой.
— Не совсем. Я как раз уходил, когда зазвонил телефон в главном офисе. В то время у всех гуманитарных факультетов был один секретариат. Я подумал, что это может быть… — Его слова оборвались, и он пренебрежительно махнул рукой. — Друг, с которым я собирался встретиться в кампусе. Поэтому я ответил.
Винтер спрятала гримасу. Профессор выглядел смущенным. Он встречался с другой сотрудницей колледжа? Или со студенткой?
Она отбросила свои догадки. Это случилось двадцать пять лет назад. Сейчас она ничего не могла с этим поделать.
— Это звонил не ваш друг? — уточнила она.
— Нет, полицейские, которые спрашивали твоего отца, — сказал он, и что-то похожее на сочувствие отразилось на его влажном от пота лице. — Я только потом узнал, что они искали его, потому что Лорел погибла. Вот почему я помню.
Винтер дернулась.
— Почему они не позвонили ему домой?
— Они пытались. Когда он не ответил, они позвонили на работу.
Винтер покачнулась. Ей казалось, что кто-то выдернул пробку из ее эмоций, и они стекают, как вода из ванны. Такое странное ощущение.
— Его здесь не было? — спросила она, онемевшими губами.
— Нет. — Злобная улыбка тронула губы профессора, как будто он понял, что ему удалось отомстить за то, что Винтер намекнул на его причастность к смерти Лорел. — Я понятия не имею, где он находился, но у меня полно очевидцев, которые знают, где был я. Это все?
— Да, это все. — Винтер повернулась на каблуках и решительно направилась к двери.
Винтер смутно осознавала, что Ноа следует за ней, и тихая болтовня в сочетании с музыкой Моцарта доносилась до нее, когда она мчалась по галерее, но ничто не имело значения, главное — выбраться отсюда.
Она не могла дышать. Ей нужен свежий воздух.
Ей нужно…
Слезы текли по ее лицу, пока она бежала.
Глава 21
Ноа пришел в смятение. В одну минуту Винтер противостояла доктору Пейтону, как борец, надеющийся на нокаутирующий удар, а в следующую выскочила из галереи, как будто дьявол мчался за ней по пятам. Не сбавляя темпа, он подождал, пока они выйдут из здания и пересекут площадь, а затем легонько коснулся ее плеча, чтобы привлечь внимание.
 
— Винтер. Подожди, — пробормотал он. — Офис твоего отца в той стороне. — Он указал в сторону тротуара, который вел к административному зданию.
Она продолжала идти к парковке.
— Я не могу с ним говорить. Не сейчас, — пробормотала она.
— Что происходит?
Она повернула голову, позволяя ему разглядеть ее бледное лицо в свете уличных фонарей. Ее глаза казались огромными, как будто Винтер старалась не заплакать, а губы дрожали.
— Я помню.
Он нахмурился в замешательстве.
— Помнишь, что?
— Кое-что о той ночи.
Они дошли до джипа, и он быстро разблокировал двери.
— Той ночи, когда умерла твоя мама?
— Да.
Он кивнул, отрывая перед ней пассажирскую дверь.
— Давай вернемся в коттедж. Мы можем поговорить там.
***
Эрика замерла в тени, наблюдая, как джип с визгом выезжает со стоянки и исчезает из виду.
Несколько минут она просто стояла, не зная, что делать.
Она приехала в университетский городок на еженедельные групповые занятия. Несмотря на частную практику, она продолжала работать в качестве консультанта. Это не только давало ей доступ к оборудованию и поликлинике колледжа, но ей нравилось проводить время со студентами. Сегодня вечером она как раз шла к своей машине, когда увидела Винтер, спешащую к зданию гуманитарных наук. В движениях Винтер чувствовалась спешка, и это обеспокоило Эрику.
Прежде чем она смогла остановить свой странный порыв, Эрика обнаружила, что идет следом за Винтер. Ей стало не только любопытно, но и инстинктивно захотелось убедиться, что с той все в порядке. Винтер, как и ее спутник Ноа, в конце концов, были ее пациентами. Неважно, сколько лет прошло, она всегда будет заботиться об их благополучии.
Сказав себе, что это не имеет никакого отношения к Лорел или вине, которая все еще преследовала ее, Эрика молча последовала за ними в картинную галерею, наблюдая издалека, как Винтер конфликтует с доктором Пейтоном. Что, черт возьми, происходит? Эрика шагнула в неглубокий альков, когда Винтер, Ноа и доктор Пейтон прошли мимо нее и вошли в небольшой кабинет.
Приказав себе уйти, она поспешила к лестнице, ведущей на чердак. Она проводила там бесконечные часы, окруженная работами Лорел. Здесь находилось до боли пустое отражение блестящей, яркой женщины, создавшей эти картины, но оно облегчало одиночество Эрики.
Так она узнала, что любой разговор в кабинете внизу доносится через вентиляционное отверстие в угол мансарды. Теперь она спешила туда, бесстыдно силясь услышать приглушенные голоса. Эрика признавала, что не только беспокойство заставляло ее подслушивать. Она хотела знать, о чем Винтер разговаривает с Пейтоном. И почему старый извращенец выглядел так, будто его ударили кулаком в мясистый живот.
То, что она услышала, заставило ее побледнеть и задрожать.
Не потому, что Пейтон признался в романе с Лорел. Это всем давно известно. Хотя он оказался менее честен в том, как все закончилось, язвительно признала она. Этот придурок выставил себя дураком, пытаясь вернуть ускользающее внимание Лорел. Однажды Эрика видела, как он стоял на коленях посреди продуктового магазина, словно умоляя ее дать ему еще один шанс.
Конечно, Лорел поставила на колени многих людей. В том числе и ее.
Нет, Эрику потрясло последнее заявление мужчины. Что он находился в секретариате в ночь смерти Лорел. Один.
Если это правда, то многое меняет.
Быстро сбежав по лестнице, она выбежала из галереи. Когда она приехала вечером, то заметила на парковке знакомую машину. Теперь Эрика быстро вышла из здания и пересекла площадь. Менее чем через десять минут она вошла в административные помещения и с силой распахнула дверь в кабинет декана английского факультета.