Безликий (ЛП)

Ноа нахмурился.
— Это место хранит для тебя особые воспоминания?
Она кивнула в сторону близлежащей лестницы.
— На чердаке висит несколько картин моей мамы. Я обычно прибегала сюда и смотрела на них часами.
— Ты хочешь подняться сейчас?
Острая тоска защемила сердце Винтер. Внезапно ей снова стало шестнадцать, она лежит на мягком диване в тенистой мансарде, позволяя творениям своей матери заполнить пустоту внутри себя. Яркие цветовые пятна, запах краски, тишина… Единственный способ успокоить горе, которое грозило ее захлестнуть.
Она медленно покачала головой.
— Нет. Я хочу поговорить с доктором Пейтоном.
Ноа взял ее за руку и сжал пальцы.
— Хорошо.
Вместе они прошли сквозь толпу, которая теснилась в галерее, и дошли до профессора как раз в тот момент, когда он отворачивался от группы элегантных женщин, которые хихикали, как будто он позволил себе какую-то непристойную шутку на прощание.
Винтер переместилась и встала прямо на его пути. Профессор нехотя остановился, бросив на нее раздраженный взгляд.
— Если вы хотите обсудить урок, вам нужно записаться на прием в мое рабочее время, — упрекнул он ее низким тоном.
Вблизи Винтер смогла разглядеть самодовольное раздутое лицо Пейтона и морщины, избороздившие его загорелую кожу. Когда-то он, несомненно, был красивым мужчиной с резкими чертами лица и карими глазами, такими темными, что казались черными. Она также полагала, что он обладал неким шармом, который мог бы околдовать ее маму.
А может быть, его привлекательность заключалась в том, что он представлял собой полную противоположность ее отцу.
— Я не студентка, — поправила она его. — По крайней мере, не теперь.
Он позволил своему нетерпеливому взгляду скользнуть по ее лицу. Затем резко дернулся, его лицо побледнело под искусственным загаром.
— Лорел? — Он уставился на нее, как будто увидел привидение. Затем, моргнув удивленно глазами, медленно, и дрожащим голосом произнес. — Нет. Ты, должно быть, дочь Лорел. Винтер?
— Да.
Подняв свой бокал, профессор решительно отпил шампанского. Вид Винтер явно взволновал его. Почему? Потому что она так похожа на его бывшую возлюбленную? Или потому, что ему есть что скрывать?
— Я не видел тебя много лет, — пробормотал он.
Винтер пожала плечами.
— Я не так часто бываю в колледже с тех пор, как его окончила.
— Нет, полагаю, что нет. Не хочешь чего-нибудь выпить? — Доктор Пейтон начал поднимать руку в сторону проходящего мимо официанта.
— Нет, спасибо.
Профессор опустил руку и посмотрел на нее с настороженным любопытством.
— Если ты больше не студентка, почему ты здесь? Неужели пришла посмотреть на коллекцию картин своей матери?
Винтер не подумала о том, как она собирается получить нужную ей информацию от бывшего любовника ее матери. Она даже не знала, какая информация ей нужна. Но она устала ждать и надеяться, что этот кошмар закончится. Доктор Пейтон явно играл не последнюю роль в жизни ее мамы. Если он знал, что с ней случилось, то она намеревалась это выяснить.
— Нет. — Она внимательно наблюдала за его пухлым лицом. Хотя воздух был прохладным, на его лбу выступили капельки пота, а глаза налились кровью. Сколько шампанского он выпил? — Я недавно узнала, что она оставила вам деньги по завещанию.
Казалось, его смутили ее слова. Он посмотрел в сторону Ноа, а затем вернул свое внимание к Винтер.
— Не мне. Они были переданы в стипендиальный фонд для местных старшеклассников, которые смогут посещать летний художественный лагерь колледжа. — Он отпил еще, а затем поднял пустой бокал в знак тоста. — Я всегда буду благодарен за ее щедрость.
Тост ударил по нервам Винтер. Ее мама мертва, убита каким-то хладнокровным ублюдком. А теперь мертва и Тилли. Мона тоже. И даже Дрейк. Это не шутка.
— Да, за последние дни я еще выяснила, что она проявляла щедрость не только в отношении денег, — проговорила она холодно.
Профессор напрягся.
— Прошу прощения?
— У вас с ней был роман, так?
— Это… — Доктор Пейтон сделался странного синюшного оттенка, когда его бокал выпал из нервных пальцев. К счастью, толстый ковер не дал ему разбиться. — Пойдемте со мной, — прохрипел он и повернулся, чтобы повести их к небольшому кабинету в передней части галереи.
 
Винтер проигнорировала предостерегающий взгляд Ноа, когда они вошли в небольшое помещение, заставленное столом для совещаний и несколькими пластиковыми стульями. Сзади стояли вешалки, на которых висела верхняя одежда гостей. Доктор Пейтон закрыл дверь и повернулся, чтобы посмотреть на них.
— Почему ты спрашиваешь о моих отношениях с Лорел? — прошипел он.
Ноа сжал пальцы Винтер, несомненно, пытаясь остановить ее безрассудный подход, но она слишком напряжена для тонкостей. Не говоря уже о том, что легко быть смелой, когда их окружает дюжина гостей.
— Ее смерть расследуется, — прямо сказала она ему, ничуть не беспокоясь о том, что ее слова не совсем честны. Ну и что с того, что официальные власти не открыли дело вновь? Она его расследовала.
Доктор Пейтон схватился за спинку стула, от резкого флуоресцентного света он выглядел старым и усталым.
— Почему? Я думал, ее застрелили во время ограбления? — Его голос дрожал. — Или, может быть, это был угон машины. Я знаю, что это случайное преступление.
— Такова первоначальная версия, — подтвердила Винтер.
— А сейчас?
— Появились новые улики.
— Какого рода улики?
— Что убийца близко связан с моей мамой. И что убийство носило личный характер. — Смелое утверждение Винтер прозвучало в маленькой комнате как вызов. — Может быть, брошенный любовник.
Темные глаза сузились, когда профессор перевел взгляд на дверь, убедившись, что она закрыта.
— На что именно ты намекаешь? — наконец потребовал он, вернув свое внимание к Винтер. — Мы с Лорел расстались за несколько месяцев до ее смерти.
Ноа шагнул вперед, намеренно преграждая Винтер путь. Опасался ли он, что профессор может стать агрессивным? Пейтон выглядел достаточно злым, чтобы ударить. Его лицо из пепельно-шокового превратилось в темно-красное, на висках выступили вены.
— Кто закончил ваш роман? — потребовал Ноа.
Доктор Пейтон послал Ноа яростный взгляд.
— Мы расстались по обоюдному согласию, если хотите знать.
Винтер не поверила ему. Он просто напыщенный болван. Если бы все случилось по обоюдному согласию, он бы заявил, что именно он положил этому конец. А значит, его бросили.
— Это не то, что я слышала, — укорила она.
Его губы сжались в тонкую, кислую линию.
— Я не знаю, кто сплетничает с тобой, но им нужно уточнить факты.
— Они знали об интрижке, — заметила Винтер. — И что ты сумел убедить мою маму указать тебя в завещании.
Тяжелые щеки профессора напряглись, как будто он намеревался продолжить свою ложь. Затем он неожиданно разразился резким смехом.
— Лорел никогда не отличалась сдержанностью. Ей нравилось выставлять свои похождения напоказ. И она никогда не была верной. — Он с отвращением покачал головой. — Даже мне.
— Вы говорите с горечью, — отметил Ноа.
Доктор Пейтон расправил плечи, его взгляд остановился на Винтер.
— Послушай. Правда в том, что меня влекло к Лорел. Она была красивой женщиной. Но меня привлек ее талант. Я никогда не встречал никого с таким природным даром. Я мог часами сидеть и смотреть, как она рисует. — Его губы искривились в натянутой улыбке. — Если бы у меня оказалась хоть малая толика ее способностей, я бы никогда не стал тратить свое время на обучение кучки неотесанных варваров, которые не отличили бы Моне от рисунка, увиденного в Инстаграм. Я бы собрал свои вещи и отправился в Нью-Йорк.
— Так вы ей завидовали? — потребовала Винтер.
— Конечно, — признался профессор без колебаний. — Она обладала таким талантом, о котором художники только мечтают. Но что она с ним делала? Ничего. — Он сжал челюсти, его нос покраснел, как будто он оскорблен одной только мыслью. — Этим следовало поделиться с миром, а не прятать в тесной мансарде второсортного колледжа.