Мотылек (СИ)
— Немедленно подойди к маркизу и замани его в комнату с миниатюрами, а я разыграю небольшой обморок. Действуй, Розалинда!
Мачеха толкнула меня в бок кончиком сложенного веера, и я пошла в сторону замершего у камина юноши. Маркиз Клиффорд выглядел чересчур отстранённым, как будто мысли его витали где-то очень далеко отсюда.
— Добрый вечер, — смущённо поздоровалась с предполагаемым супругом.
— Добрый вечер, — маркиз будто очнулся и медленно склонился к моей руке, — вы так очаровательны сегодня, мисс Лаунет, жаль я не имел возможности сказать вам это за ужином.
— Вы сидели достаточно далеко, зато я имела счастье пообщаться с очень галантным виконтом и узнала много полезного относительно лечения подагры.
— Правда? Как познавательно, — молодой человек явно не оценил мою шутку, поскольку в его ответе не было и намёка на сарказм. Его большие, немного навыкате глаза смотрели прямо, но как будто сквозь меня, взгляд не опускался ниже линии носа. Этот мужчина точно не мог смутить благовоспитанную леди неподобающим джентльмену поведением, смелыми прикосновениями или неожиданным страстным признанием.
— Я слышала, у вас изумительная коллекция миниатюр? — пошла я в наступление.
Впервые за весь вечер маркиз заметно оживился.
— О да, совершенно потрясающая, там есть такие образцы... А вы не желали бы взглянуть?
— С большим удовольствием.
Молодой человек даже улыбнулся и доверительно шепнул:
— Я сразу понял, что вы необычная девушка, мисс Лаунет. Вы интересуетесь живописью, это такая редкость в наши дни.
— Что вы, разве не каждая юная особа должна разбираться в картинах?
— О, они знают только имена известных художников, а вот миниатюры... это ведь совершенно особенное искусство. Но что говорить, я все сам вам покажу.
Маркиз предложил мне руку и устремился к выходу из гостиной, сказав по пути матери, что ведёт мисс Лаунет полюбоваться своей коллекцией. Пока старая леди поднималась, собираясь отправиться следом, мы уже покинули залу. Чуткого слуха коснулся приглушённый стон позади, но мой сопровождающий не обратил на него ни малейшего внимания, он стремительно шагал к своим сокровищам, крепко держа меня под локоть.
Когда маркиз начал демонстрировать коллекцию, то оживился ещё больше. Его обычное вяло-отстранённое выражение лица сменялось искренним интересом и восхищением, когда он брал в ладони то одну миниатюру, то другую и подносил их к моим глазам, призывая разделить его восторг. Я, естественно, поддакивала и изображала невероятную заинтересованность, чем всё больше и больше располагала к себе собеседника.
Когда за дверью послышались голоса, наступил тот самый момент, про который говорила мачеха. Мне оставалось только протянуть руки и обхватить не слишком рослого маркиза за шею. Думаю, он бы и понять не успел, что происходит, прежде чем невольные свидетели увидели бы наш поцелуй. И я... не смогла. Это было слишком чуждое, слишком дурное решение. Если не дано мне узнать любовь в браке, то хотя бы уважение мужа я хочу заслужить.
Отвернувшись от молодого человека, отступила к витринам и склонилась к одной из миниатюр. Двери распахнулись, первыми в гостиную вошли маркиза с Катрин. Я поймала взгляд мачехи, на долю мгновения полыхнувший такой злобой, что сразу стало понятно, она не простит моего неповиновения. Маркиза, напротив, улыбнулась и, казалось, расслабилась, убедившись, что мы в самом деле рассматриваем картины. Ещё какое-то время гости любовались сокровищами восторженного коллекционера, а затем прошли в салон, где и должен был состояться литературный вечер.
Все мы заняли свои стулья и слушали выступления досточтимых леди, которые читали отрывки из нравоучительных произведений, написанных великими моралистами нашего века. Подобные книги мне были знакомы ещё по пансиону и, честно говоря, хотя самой нередко приходилось заучивать целые цитаты, они никогда не производили на меня должного впечатления, не находили отклик в душе, но теперь... теперь что-то изменилось. Сейчас эти высказывания всколыхнули чувства, заставили ощутить глубину моего нравственного падения и опасность запретных желаний.
— Хронотоп истинной морали, — вещала в этот момент одна из выступающих дам, — примеры «живой жизни», образы покаяния...
Она продолжила чтение отрывка, а я вполголоса повторяла следом, проговаривая несущие глубокий смысл фразы, по-другому осмысливая их:
— И жил он как безумец, поддавшись тлену слабостей мирских...
— Узнал он страсти горький привкус, — негромко процитировали возле самого уха, и сердце подпрыгнуло в груди, сделало кульбит и подскочило к самому горлу, — но то минут единых счастье; настигнет каждого расплата, в геенне огненной в конце.
Джаральд! Когда он приехал, как успел незаметно пройти в залу? Я оглянулась на улыбающегося отчима, и не я одна. Сидевшая рядом маркиза обернулась и шёпотом выразила своё восхищение:
— Как мило, вы читали «Жизнь благочестивой Франчески», дорогой граф?
— Я даже выписывал некоторые весьма дельные советы, очаровательная маркиза.
Его слова произвели на пожилую леди сильное впечатление. Ей непременно хотелось продолжить разговор, но выступление продолжалось, и хозяйка вечера вынуждена была повернуться к чтице.
В салоне с приходом графа будто стало светлее, и даже блёклые краски скучной отделки вдруг заиграли по-новому. Я обратила внимание, что приметившие Джаральда дамы оживились. Сидевшая поодаль Катрин выпрямилась, на её губах расцвела улыбка, лицо осветилось гордостью. Она бросила несколько многозначительных взглядов на отчима, наверняка желая, чтобы пересел поближе к ней, но граф остался позади меня.
Когда чтения подошли к концу и все гости поднялись, опекун ловко отодвинул мой стул в сторону и шагнул ближе.
— Это было познавательно, Розалинда?
— Бесспорно.
Пока гости шумно восхищались замечательными произведениями, их авторами и сегодняшними исполнителями, Джаральд тихонько шепнул:
— Как просто стать моралистом на склоне лет, прожив грешником большую часть жизни.
Он улыбнулся кончиками губ и отошёл к хозяйке. С другой стороны к графу уже спешила Катрин, а несколько дам остановились рядом, чтобы поинтересоваться мнением отчима относительно самых лучших, на его взгляд, произведений нашего века. Меня незаметно оттеснили в сторонку, и я ушла к окну, ожидая начала игры, и почти не удивилась, когда компанию мне составил маркиз.
— Встанете со мной в пару, мисс Лаунет? — несмело поинтересовался юноша, и я с улыбкой кивнула.
— Господа, играть будем по трое, — маркиза принялась объяснять правила, — Участники должны вытянуть свой жребий и достоверно изобразить указанную сценку, а дело остальных — её угадать.
Гости шумно и весело находили себе партнёров, и я видела, как граф наблюдает с улыбкой за кружащими вокруг него дамами. Все они надеялись, что их он выберет в пару. Сквозь гул оживлённых голосов до меня долетел возглас маркизы:
— Катрин, дорогая, но кто же встаёт в пару к супругу? Пусть лучше граф составит компанию моему сыну и вашей падчерице. Согласитесь, так будет справедливо по отношению ко всем нам.
— Желание хозяйки — закон для меня, — граф склонился к руке маркизы, а потом вызвался первым тянуть жребий.
Нам выпало представлять сценку из прочитанного отрывка «Жизнь благочестивой Франчески», всем остальным достались задания из прочих книг.
— Вы будете играть роль искусителя, дорогой Хью, — обратился Джаральд к маркизу.
— Я, граф? Но разве я гожусь?
— Наш намёк не должен быть слишком явным, иначе они быстро догадаются. Я изображу святого у ног благочестивой девы, а вы займёте место за её плечом.
— Мне неловко обнимать мисс Лаунет.
— Это всего лишь игра, маркиз, неужели хотите отказаться от участия?
— Что вы, не подумайте... — юноша замялся, бросил на меня смущённый взгляд, — надеюсь, вы не возражаете, я по долгу сцены обязан...