Мотылек (СИ)

   — Милая Розалинда, как я рад, что вы решили составить мне компанию.
   Мужчина с трудом поднялся из мягкого кресла у камина и пошёл ко мне, а я сделала шаг назад и замерла, упёршись в маленький круглый столик.
   — Сегодня чудесный вечер. Может, хотите прогуляться по саду?
   — Я бы с огромным удовольствием, барон...
   — О, прекратите. Зовите меня просто Вильям.
   — Я... я сегодня неважно себя чувствую целый день, Вильям. Извините меня.
   — Ничего страшного. Достаточно и того, что вы составляете мне компанию сейчас, — мужчина встал слишком близко и протянул руку, поднимая мой подбородок. — Дайте немного полюбоваться вами, Розалинда, вы ещё больше похорошели с момента прошлой встречи.
   Он склонился её ниже, а я откинулась назад, пытаясь избежать его прикосновений. От резкого запаха духов голова разболелась сильнее.
   — Мне непременно хочется выразить своё счастье от нашей встречи. Вы ведь не против нежного родственного поцелуя?
   — Не нужно, барон! — я резко рванулась в сторону, зацепилась ногой за тяжёлую ножку столика и упала на пол.
   — Розалинда! Вы в порядке? — в голосе барона послышалось волнение. Он попытался наклониться ко мне, желая помочь, но Вильяму мешал его большой живот.
   — Я в порядке, я сама, — попытавшись встать, охнула от резкой боли в лодыжке.
   — Что с вами?
   — Кажется, подвернула ногу.
   — Я позову слугу. Подождите...
   — Что-то случилось? — негромкий голос отчима привлёк наше внимание, а сам Джаральд неспешно вошёл в гостиную сквозь раскрытое окно. Холодный взгляд с кроющейся в нём усмешкой скользнул по мне, растянувшейся на полу, и барону, замершему в полупоклоне.
   — Розалинда повредила ногу, — барон, шумно дыша, выпрямился. — Нужно позвать слуг.
   — Не волнуйтесь, Вильям, я сам отнесу Розалинду в её комнату и велю слугам принести всё необходимое.
   Джаральд приблизился, а я переводила взгляд с него на барона, не зная, стоит ли начинать протестовать и отбиваться, но решила, что столь явная демонстрация слишком сильных эмоций может навести Вильяма на подозрения. Отчим опустился рядом на одно колено, взял меня на руки и легко поднялся, крепко прижав к своей груди.
   Он стремительно вышел из гостиной и, велев слуге в холле принести льда в мою комнату, стал быстро подниматься по лестнице. Я старалась не шевелиться, отвернула голову к его плечу, пытаясь не встретиться с ним взглядом, и лежала в его руках тихо-тихо, наслаждаясь ароматом его густых блестящих волос, почти касавшихся моей щеки.
   Я наконец получила возможность обнять эти широкие плечи, и очень легко коснуться кончиками пальцев напрягшихся мускулов, о которых грезила ещё с тех пор, как увидела его полуобнажённым на берегу озера. Тепло мужских рук, сжимавших моё тело, ощущалось даже сквозь слои ткани. Я затаила дыхание, потому что от запаха его кожи стала кружиться голова. Почти не дышала и не прижималась теснее, чтобы он не почувствовал, как сильно колотится моё сердце. Граф тем временем быстро поднялся на второй этаж и толкнул дверь в спальню, занёс меня внутрь и бережно уложил на кровать.
   — Что случилось, Рози? Где болит?
   — Лодыжка, — негромко ответила, откидываясь на подушки.
   Отчим осторожно снял с больной ноги туфельку. Когда он нежно прикоснулся к щиколотке кончиками пальцев, у меня мурашки побежали по коже.
   — Нужно снять чулок, так легче осмотреть ногу.
   — Стойте, — я протестующе дёрнулась, пытаясь остановить его руки, медленно заскользившие вверх по ноге туда, где к чулку крепились подвязки. — Я сама сниму. Отвернитесь, пожалуйста.
   — Отвернуться? — граф взглянул на меня с неприкрытым изумлением, а потом громко рассмеялся.
   — Рози, Рози, ты не перестаёшь удивлять. Один шаг вперёд и два назад? Смущаешься снять передо мной чулок, а стягивать с меня брюки не смущалась?
   У меня лицо заалело от его слов. Он, бесспорно, был прав, но только в тот раз я проявляла инициативу, и он ко мне не прикасался, к тому же тогда легко было прикрыться его шантажом, а сейчас, если отчим начнёт меня раздевать, то боюсь, что не совладаю с собой и выдам собственные чувства.
 
   Ощущение от его прикосновений было сродни капле горячего воска, упавшей на обнажённую кожу — короткая жаркая боль пробегает от обожжённого места по всему телу и быстро проходит. Даже болезненные ощущения в ноге были намного слабее и почти не замечались мной.
   Необходимо немедленно взять себя в руки и вспомнить, как он обидел меня в прошлый раз во время поцелуя. Нельзя подпускать Джаральда слишком близко, иначе будет очень больно. Рядом с ним чувствую себя так, словно иду по краю опасной пропасти, и всего один неосторожный шаг, и я сорвусь вниз и погибну.
   — Рози, — граф покачал головой, — к чему это притворное смущение, если я видел, как ты купалась в озере... без одежды.
   — Ох, — я судорожно сглотнула, — вы не должны были смотреть. Нельзя было идти за мной.
   — Я не знал, куда ты пропала, всего лишь хотел проследить, что ничего плохого не случилось, когда услышал плеск воды, а потом — он вдруг понизил голос до хрипловатого шёпота, — не смог оторвать глаз.
   Я резко выдохнула, попавшись в плен его потемневшего взгляда.
   — Гладкая кожа, Рози, по оттенку напоминающая густые сливки. Такая чувствительная, что от лёгкого дуновения ветра по ней пробегают мурашки. Тёмные блестящие волосы, укутавшие тело и открывшие взгляду только нежную соблазнительную грудь с розовыми сосками, к которым нестерпимо хочется прижаться ртом и ласкать языком, пока они не превратятся в твёрдые сладкие вершинки.
   Я покачала головой, пытаясь остановить его, и совсем перестала дышать. Страстное томление, сжавшее грудь, мягкими волнами разлилось по телу, и я даже не шевельнулась, когда его пальцы проникли под юбку и коснулись завязок. Он смотрел мне в глаза, не отводя взора.
   — Эта тонкая талия, Рози, которую можно сжать двумя ладонями, прижимая тебя крепче к себе, накрывая собой твоё тело. А эти искусительные бёдра, гладкие, словно самый дорогой шёлк. Их так приятно ласкать и нестерпимо хочется поцеловать.
   Он провёл пальцами по внутренней стороне бедра, и я вздрогнула и задышала часто-часто, невольно раскрыв губы, пытаясь захватить пересохшим горлом как можно больше воздуха.
   — Такая чувствительная и страстная... — шептал Джаральд, оттягивая пальцами краешек чулок, касаясь кожи и посылая горячие разряды пробегать по всему телу. Нежно и мучительно медленно он стал тянуть чулок вниз, проводя ладонью по ноге, пока не спустил его до самой щиколотки. О, боже! Мои ощущение сейчас были слишком похожи на те, что испытываешь прежде, чем достигнуть самой вершины удовольствия.
   — Мне нравится прикасаться к тебе, чувствовать, как ты дрожишь, как пытаешься убежать, но не можешь.
   Он поднёс мою щиколотку к губам, обвёл языком хрупкую косточку, медленно провёл кончиком по краю стопы, втянул в рот большой палец и легонько прикусил его. Я закрыла глаза, не совладав с собой, выгнулась в пояснице, сминая пальцами покрывало, и застонала едва слышно. Боже, если чтобы избавиться от этого влечения мне нужно умереть, то предпочитаю расстаться с жизнью прямо сейчас, потому что сил сопротивляться больше нет.
   Стук в дверь меня спас. Слуга принёс лёд, но прикладывать его стоило не к ноге, а к пылающей груди, в которой словно бочку с порохом подожгли, и фитиль медленно тлел, подводя опасную искру к самому сердцу. От нестерпимого жара больно становилось всему телу.
   — Кажется, Рози, — невозмутимым тоном продолжил граф, словно и не он сейчас говорил со мной этим невероятно соблазнительным, слегка хрипловатым голосом, — твоя нога почти не пострадала, лишь несерьёзное растяжение. Компресс со льдом снимет отёк.
   Как же Катрин все это организовала? Я задавалась этим вопросом, проходя по коридорам и наталкиваясь на снующих повсюду слуг. Гостей было столько, что все спальни оказались заняты, и пришлось открыть и подготовить нежилые покои на третьем этаже.