Атолл (СИ)
- То есть еще не сформировавшийся, - подсказал ей Джон, потому что в глазах Джулии читается: кажется, опять я выскочила за молокососа, что хуже всего - великовозрастного.
В конце концов, он сам отправился на кухню, поставил на плиту чайник.
Все как обычно: невообразимо загаженная плита, омерзительно грязный чайник, под ним шипит голубая газовая роза, коробки от китайских блюд свалены в раковину, гудит холодильник и за кухонным окном во дворе лает соседская собака. Так проходит время. Так проходит жизнь.
Дожидаясь, пока закипит вода, Джон, набычась, смотрел на картину, висящую на противоположной стене. Эта мазня Джулии невероятно его угнетала и отбивала аппетит. Раньше, в его квартире на кухне висела репродукция Боттичелли - "Весна". Джулия сказала, что это дешевка и выбросила картину на помойку. А картину купила бабушка Мэрилин лет двадцать пять назад. И ему эта "дешевка" была дорога как память о счастливых днях с родителями... Почему же он не протестовал? Почему он позволяет помыкать собой?
А может, потому, что разница в возрасте, поначалу малозаметная, сейчас существенно обнажилась. Ему уже тридцать, а ей еще только двадцать четыре. Иногда, когда поддатая и хочет секса, она называет его папочкой. Наверное, этот "псевдоинцест" её распалял. Ну, ничего, эта ситуация с годами изменится. Когда ей стукнет тридцатник - её молодость закончится, и она уйдет на скамеечку запасных; тогда как для него тридцать шесть лет - самый расцвет мужчины.
Джулия пришла на готовое, намазала маслом тост, и замерла в ожидании, когда ей нальют чаю. Джон, разливая чай по чашкам, которые он сам с трудом отмыл, все порывался сообщить, что написал новый рассказ и отправил его на удачу в журнал "Нью-Йоркер". Джулия его не слушала, но ради приличия переспросила с набитым ртом:
- Какой рассказ?
- "Дождь в Моханке", - ответил Джон.
- Почему в Моханке*? (*курорт неподалеку от Нью-Йорка)
- Ну, если ты помнишь, там мы давным-давно провели свой медовый месяц (подарок от родителей Джулии), мы сидели на открытой террасе кафе "Даки"...
- Ну и что? - Глаза Джулии подернулись пеленой ленивого равнодушия.
- Ну, вот я все это и описал.
- Что ты мог написать, если там ничего не произошло. Ну, сидели и сидели...
- Но ведь шел дождь.
- Подумаешь, какое дело - дождь.
- Не скажи... Шел теплый летний дождь. С тентов капало. Машины разбрызгивали лужи. Мужчины закатывали брюки, а женщины шли босиком. Впрочем, прохожих они не замечали. Он и она с любовью смотрели в глаза друг другу...
- Весьма трогательно, - язвительно вставила Джулия.
- Они только что поженились и были сиюминутно счастливы.
- Вот именно, что сиюминутно, - сказала с сарказмом Джулия. - Это ты точно заметил. Но минута прошла, и счастье улетучилось.
У Джона на худых щеках заиграли желваки. Но он подавил нарождающееся бешенство и закончил спокойным голосом.
- А потом какой-то ублюдок начал стрелять из револьвера. Три пули попали ей в грудь, а две разнесли голову. Парень (он вышел из переделки абсолютно невредимым) бессмысленно смотрел в чашку, где вперемежку с остатками кофе плавали кусочки мозга его молодой жены...
Джулия потрясенно уставилась на него с открытым ртом. Потом она завопила:
- Ты убил меня?!. То есть её! Но это все равно!.. Зачем ты это сочинил?
- Потому что иначе таких равнодушных, как ты, не проймешь. Вам не нужна идиллия. Вам нужна бойня! Ну так и получайте её.
Джулия негодовала:
- Одно дело читать про абстрактное убийство, а другое дело... Ты хоть знаешь, что такие штучки сбываются, а?
- Ну, не преувеличивай. Прототипы всего лишь прототипы. Не надо тут вудизм и всякую мистику разводить...
Джон встал и принялся мыть чашку над раковиной.
- Как ты вообще мог до такого додуматься?! - Джулия не унималась. - Это что, у тебя в подсознании?.. А кто этот тип, убийца? Сумасшедший?
- Нет. Это был бывший муж этой женщины. Он был байкером, попал в тюрьму, она с ним развелась, а он считал её свой собственностью. Долгие годы, сидя за решеткой, он лелеял мечту о мести, наконец, вышел - и отомстил ей.
Джулия побледнела и с трудом удержала чашку. Остатки чая пролились на её несвежие джинсы.
- А тебя, стало быть, он пощадил? - нехорошим голосом спросила она.
- Нет. Просто он не успел. Какой-то проворный полицейский вышиб негодяю мозги. В точности как до этого мерзавец вышиб мозги у своей бывшей жены...
- Перестань!!!
Вот на такой ноте они отметили трехлетие совместной жизни.
Глава 13
"...отметили трехлетие совместной жизни".
Ну, все, на сегодня хватит, решил Джон.
Он сохранил файл, переписал последний вариант на дискету, закрыл "Макинтош", с хрустом потянулся. Посмотрел на свои часы "Сейко" тропического образца, которые он купил за двенадцать долларов еще в 1971 году, - без одной минуты полночь.