Колыбельная для вампиров - 3 (СИ)

Мари наморщила лоб, пытаясь всё же вспомнить Ника в Академии, но как она ни старалась, она его не помнила. «Конечно, свыше трёх тысяч студентов, преподавательский состав и обслуживающий персонал это не хухры-мухры. И все равно за пять лет учёбы практически всех знаешь в лицо, — размышляла она, грызя прихваченный на подоконник карандаш. — С другой стороны, спецназовцы держатся обособленно и предпочитают общество своих… Это да, но такие парни, как Реази, всегда на виду в студенческой тусовке».
В памяти девушки сразу же всплыли откровенно неприязненные взгляды, которые она ловила на себе стоило ей только появиться в штаб-квартире клана: «Вот-вот! У нас он всего ничего, а уже только и слышишь Ник Реази то, Ник Реази сё, да и девицы уже хором ненавидят меня». Мари вздохнула и для верности ещё раз порылась в памяти. Перед её мысленным взором промелькнула целая вереница тех, кого она знала из клана Ягуара. Она вспомнила даже такие встречи и разговоры, о которых уже и думать забыла, но и там не было ни самого Реази, ни упоминаний о нём — за исключением выпускного бала, где и состоялось их знакомство.
«Ладно, чёрт с ним! Видимо, бог меня миловал, если мы не встретились в Академии», — подумала девушка и соскочила с подоконника. Вернувшись за стол, она попыталась сосредоточиться на решении математической загадки, но её мысли по-прежнему занимала загадка Ника Реази, и она закрыла компьютер. «Странный он парень! Взять хотя бы его одежду. Конечно, я не спец по тряпкам, но модные тренды отличить в состоянии. Вещи, которые носит Реази, явный эксклюзив. Таких я ни у кого не видела. Правда, народ начинает ему подражать… мода она как пожар, сегодня один в эксклюзиве, назавтра уже носят все подряд. И Реази это не нравится. Нужно было видеть его физиономию, когда он встретил парня в такой же куртке, как у него».
Фыркнув, Мари запустила пальцы в волосы, массажируя натруженную голову. «Чёртов зазнайка! Главное, держит себя так, будто все ему должны… — она застыла с поднятыми руками. — Вот только дело в том, что такие замашки не возникают на пустом месте, а Реази командует, как дышит. Итак, что мы имеем? А имеем мы типа, который привык к дорогим шмоткам, машинам и домам. Жаль, что я сама не побывала у него, но, судя по тому, как Беккер захлёбывалась от восторга, у него не квартира, а отделение музея. Значит, Реази из богатой семьи. Вот только одна закавыка. Будь он из семьи, входящей в политическую или финансовую элиту клана Ягуара, я бы знала о нём. И совсем уж ни в какие ворота не лезет его умение мысленно разговаривать. К тому же я ощущаю, как просто вибрирует от напряжения его ментальное поле, запертое барьерным щитом. Такой мощи нет даже у Мики… Господи! Да кто же он такой, этот Ник Реази?.. Всё, всё! Хватит думать о нём, а то, не дай бог, снова приснится!»
Мари затрясла головой. Стоило только ей подумать о сне, который она увидела после приезда домой, и перед её глазами как наяву возникла фантастическая четвёрка зверей и их хозяев, а вслед за ними заявилась золотоволосая красавица, выцыганившая у неё шар. «Чур, меня! Кыш, кыш! Я кому сказала?» — воскликнула она и надавила пальцами на веки.
С трудом, но ей всё же удалось избавиться от видения. Девушка выпрямилась и с чинным видом открыла крышку ноутбука. Она снова взялась за решение математической головоломки, но царица всех наук сердилась на неё за невнимательность. Теоретические выкладки скользили мимо её сознания, а формулы громоздились одна на другую, не желая укладываться в стройную систему. Устав с ними бороться, она раздражённо захлопнула справочник, который держала под рукой.
«Mince! Что-то математика сегодня совсем не идёт! Вместо отдохновения для души какой-то сплошной чертополох, — с огорчением констатировала Мари. — Такое чувство, что проклятый Реази сглазил меня».
Она прищурилась, прикидывая траекторию полёта, и запустила книгу на письменный стол, стоящий у противоположной стены.
«Упс!» — Мари открыла глаза и захлопала в ладоши. Вообще-то, она целилась в старинный чернильный прибор, но толстенный талмуд, содержащий высшую математическую премудрость, лёг точно посередине зелёного прямоугольника, только промокашка слегка покачнулась. Это была её месть отцу, чей кабинет она оккупировала. В своё отсутствие Палевский разрешал им пользоваться, но не разрешал сидеть за его письменным столом. Мотивировал он это тем, что ему надоели крошки на сукне, потому Мари приходилось ютиться на неудобном кофейном столике.
 
Появление Аннабель окончательно перебило её желание заниматься математикой. Девочка уже полчаса бродила рядом и, заслышав сочный шлепок, сразу же заглянула в кабинет.
— Мари! — жалобно протянула она. — Ты уже освободилась?
— Вроде бы да. Мышонок, а ты чего не спишь? Пользуешься отсутствием родителей?
— Ага! — расплылась в улыбке девочка.
— Понятно, праздник непослушания. А чего сияем?
— Я нашла в интернете продолжение Рубак! — выпалила Аннабель и с нетерпением воззрилась на Мари.
— Вот это да! А меня возьмёшь на просмотр? — отозвалась девушка и попыталась встать, но после многочасового сидения по-турецки это было нелегко. — Merde! Кажется, меня основательно скрючило! — простонала она и, подражая графу Дракуле, с завываниями поползла к Аннабель.
Когда девочка с восторженным визгом пустилась наутёк, Мари догнала её и, неся под мышкой, проворчала:
— Хорошо быть молодой и здоровой, а тут спина болит, задница онемела, хвост отвалился и шерсть клоками лезет. Вместо того, чтобы прямиком ползти на кладбище, приходится тащиться… Кстати, нам куда: к тебе или в кинозал?
— В кинозал! — хихикнула Аннабель и Мари согласно кивнула.
— Лады! В кинозал, так в кинозал. Нынче мыши пляшут, а кошки плачут.
С брыкающейся Аннабель под мышкой девушка вошла в кинозал и, плюхнувшись на пушистый ковёр, расстеленный перед экраном, потянулась к пульту.
Мультяшки-авантюристы[2] ничуть не изменились, как и их приключения, тем не менее Мари хохотала до слёз и девочка, поглядывая на неё, вторила ей звонким смехом.
Когда нескончаемый сериал с набором однообразных глупостей подошёл к концу и на экране замелькали финальные титры, они дружно запустили руки в деревянную плошку с попкорном и, выяснив, что там пусто, посмотрели друг на друга и дружно вздохнули.
— Всё хорошее когда-нибудь кончается. Банальность, но факт.
Перевернувшись на спину, Мари сладко потянулась и глянула на девочку.
— Ну как тебе новые «Рубаки»? — спросила она и когда Аннабель энергично закивала, состроила озабоченную мину. — Ну-ка, ну-ка! Что-то ты сегодня чересчур много трясёшь головой. Может, у тебя началась лошадиная лихорадка?
— Ой, а что это такое? — испугалась девочка и она покровительственно потрепала её по голове.
— Это такая болезнь, которая случается с теми, кто со старшими не разговаривает, а только кивает, как цирковая лошадка.
Аннабель засмеялась, а затем принялась болтать, всё ещё переживая за героев сериала.
Девочка вела себя необычно и Мари вгляделась в её возбуждённое личико. Оно похудело и слегка заострилось, отчего глаза казались больше обычного. Вдобавок они горели лихорадочным блеском и сверкали как тёмно-зелёные изумруды. Фигура девочки тоже изменилась: она вытянулась и стала ещё более стройной и хрупкой на вид.
Чтобы окончательно убедиться, что ей не кажется, она взяла Аннабель за руки и они подтвердили её подозрения. Пальчики девочки имели удлинённую третью фалангу. «Да, процесс зашёл уже далеко. Кажется, уже почти полная перестройка организма. Как же я пропустила такое событие? Не родители, а злыдни распоследние! Могли бы мне сказать!.. Хотя они настолько погружены в себя, особенно Мика, что хорошо, если они изредка вспоминают о нашем существовании». Мари кольнула тревога. Отчего-то ей не верилось, что Палевский дал согласие на инициацию Аннабель. «Тогда остаётся только одно, Рени самовольно провела инициацию, а его поставила перед фактом. Тогда понятно, почему у отца такое взрывоопасное настроение», — огорчённо подумала она и глянула на девочку, которая ожесточённо тёрла кончики пальцев.