Сердце волка (СИ)

— Э-э… Форс? Что с тобой? — тормошил его оборотень, хмурясь: может, следовало спросить раньше?
— Х-к-хм… — наконец, закашлялся маг. — И давно ты… эту музыку слышишь?
— Давно. С первой брачной ночи. Она тихая очень. Может, поэтому её Фрэн и не слышит?
— Нет, — Форс покачал головой. — Не поэтому.
— А почему?
Наставник вновь кашлянул.
— Фрэн — не оборотень.
— Я знаю, — наморщил лоб Дэйнар. — А что, только оборотни такую музыку слышат?
Маг, кажется, опять не знал, что ответить, и выглядел совершенно растерянным. Сел на диван и начал озадаченно тереть виски.
— Мне срочно нужен Аравейн, — прохрипел Форс через несколько мгновений.
— Зачем?
— Выпить.
Юноша покачал головой и присел рядом с наставником.
— Да объясни же ты мне, в конце концов, в чём дело? Эта музыка чем-то опасна?
— Нет, не опасна.
— Тогда почему ты так реагируешь?
И тут Форса будто прорвало:
— Потому что это Зов, Дэйнар! Песнь Арронтара… Зов, который никто из оборотней не слышал с тех пор, как лес наслал на наших с тобой сородичей проклятье!
Дэйн не знал, что такое «Песнь Арронтара» и «Зов», поэтому обратил внимание совсем на другие слова наставника:
— Наших… с тобой?! А ты, что, тоже оборотень?!
Форс поморщился.
— Был. Когда-то давно. Но потерял силу, как и все остальные ушедшие из Арронтара, — увидев, что Дэйнар открыл рот, чтобы задать следующий вопрос, маг замахал руками. — Нет-нет, биографию я тебе как-нибудь в другой раз поведаю, хорошо? А сейчас давай лучше про Зов. Помнишь, мы с Аравейном рассказывали тебе о благословении Арронтара? В ту ночь, когда Аррана родила первых волчат, она, Тар и их дети получили от леса несколько удивительных даров. И поскольку Аррана и её муж сильно любили друг друга, одним из даров волшебного леса стала способность слышать Зов. По-другому — Песнь Арронтара.
Раньше, до проклятия, каждый взрослый оборотень, подчинивший внутреннего волка, встретив свою суженую — или суженого — слышал Песнь Арронтара, и это позволяло им узнать друг друга. Тогда наши с тобой сородичи образовывали крепкий, нерушимый союз, на всю жизнь соединяясь с партнёром или партнёршей… Ты когда-нибудь слышал или читал о дэрри?
Дэйнар помотал головой.
— Вот видишь, это было так давно, что уже никто и не помнит. И в книгах ничего не найдёшь. И перевода точного не существует, потому что нет в человеческом языке подобного понятия. Дэрри можно перевести как единые, суженые, соединённые, связанные… Так называли каждого члена пары оборотней. Сейчас наши с тобой сородичи могут зачать детей, только находясь в волчьем обличье, а дэрри было всё равно, в каком… И никаких внебрачных связей «для укрепления рода», как сейчас, в то время для оборотней это было недопустимо.
Но вместе с проклятием обитатели Арронтара лишились возможности узнавать своих дэрри. И то, что ты узнал Фрэн… Это чудо.
— А дэрри может быть человеком? Я думал, речь идёт о парах только среди волков.
Форс поднял на него ничего не понимающие глаза.
— Я тоже так думал. Поэтому мне нужен Аравейн. Выпить и… объяснить.
— Ты думаешь, он сможет объяснить?
Наставник ответил не сразу.
— Понимаешь, мальчик мой… — Форс вздохнул. — Если уж Аравейн не сможет объяснить, значит, и вообще никто не сможет.
В дальнейшем Дэйнар мало думал об этом разговоре. Ну, дэрри, ну, Зов, Песнь Арронтара… Хорошо. И что дальше?
Возвращаться в лес он не собирался. Да и куда он вернётся, если Фрэн — человек? А сам Дэйн по-прежнему — горбун. Хотя в последнее время ему начало казаться, что горб уменьшается. Постепенно, очень медленно, но уменьшается. Впрочем, юноша не слишком присматривался. У него были и другие заботы.
Ближе к сезону дождей Фрэн должна была родить. И Дэйнар, чтобы не дергаться, сделал себе, жене и Форсу сигнальные амулеты — небольшие тонкие браслеты с чёрным камнем в центре обруча. Надавив на этот камень, можно было послать сигнал другим браслетам в связке, и те начинали нагреваться.
 
Именно так Дэйнар и узнал, что у Фрэн начались роды. Он в это время был на работе, помогал Гордуру, и вдруг браслет начал жечь руку.
— Мастер… отпустите меня, мастер… — прошептал Дэйн, умоляюще глядя на лекаря. Тот только рукой махнул.
Последний раз Дэйн так бегал, когда пытался скрыться от Рэйнара и Лирин. Теперь же он бежал не от, а навстречу, и ощущения были совсем другими.
Перемахнув через забор, оборотень заметил Форса — наставник стоял на крыльце собственного дома и наблюдал за несущимся во весь опор юношей.
— Как… она? — выдохнул Дэйн, резко останавливаясь. Чара, сидевшая рядом с Форсом, увидев хозяина, радостно завиляла хвостом и несколько раз громко тявкнула.
Маг ухмыльнулся.
— Быстро же ты примчался. Зачем было так торопиться? Схватки только начались, ещё не меньше двенадцати часов…
— Всё равно, — отрезал оборотень, заходя в дом. — Я хочу быть с ней. Хоть час, хоть два, хоть сутки… Я буду с ней, потому что я ей нужен.
— А она тебе?
Форс спросил это очень тихо, но острый слух Дэйнара позволил ему услышать вопрос наставника.
— Как воздух, — ответил он, не задумываясь. — Или даже больше.
Роды были лёгкими. Словно там, наверху, сжалились над Фрэн, перенёсшей столько боли в момент зачатия. И Форс ошибся — она родила спустя всего четыре часа. Крепкого, крупного и здорового мальчика.
— Привет, Рэнго, — улыбнулась она, принимая на руки новорождённого сына. Они с Дэйнаром выбрали это имя давно: Рэнго на древнем наречии оборотней означало «воин». И это слово символизировало всё то, что они так ценили: мужество, силу, смелость, отвагу и благородство.
И в тот миг, когда Дэйн, передав Фрэн ребёнка, отошёл на шаг в сторону и посмотрел на жену, в нём вдруг что-то изменилось.
Узкая ладошка Фрэн сжала светлую ткань одеяла; тонкие родные пальцы прикоснулись к щеке малыша; лёгкая улыбка тронула губы, отразилась в мягкой глубине глаз — и осталась в сердце Дэйна ласковой, щемящей нежностью, словно гимн настоящему, искреннему чувству…
«Это моя жена. И мой ребёнок», — только тогда он вдруг всё понял и прочувствовал до конца. Раньше он понимал, но как-то не так… глубоко.
«Это МОЯ жена! И МОЙ ребёнок!»
Дэйнар задрожал.
Фрэн подняла голову и подарила ему счастливейшую из улыбок.
— Я люблю тебя, — прошептала она… впервые.
Дэйнар знал это, но Фрэн никогда раньше не говорила… не признавалась… Почему именно сейчас?..
— Я тоже люблю тебя, — сказал он тихо, думая о том, как удивительно её блестящие от радости глаза похожи на звёзды…
Фрэн кивнула.
— Иди.
Она поняла всё даже раньше него. Откуда? Как?..
— Иди, Дэйн.
Он резко развернулся и, натолкнувшись на изумлённый взгляд Форса, лишь улыбнулся. Вышел на крыльцо дома, глубоко вздохнул и закрыл глаза…
Дэйнар казался самому себе расплавленным железом. Как будто из него можно сделать что угодно, только пожелай…
Но он желал лишь одного…
Плавное, гибкое, большое тело. Мягкие подушечки на лапах, острые когти, густая белая шерсть, чёрный нос, ярко-голубые глаза…
В ту ночь по улицам Нерейска впервые бежал волк. Огромный и стремительный, он был подобен белой молнии, когда мчался по городу, разминая затёкшие за столько лет лапы.
У случайных прохожих чуть не случился разрыв сердца, когда они увидели бегущего по улицам белоснежного волка. А Дэйнар даже не остановился — продолжил мчаться дальше и дальше, наслаждаясь скоростью, гибкостью и свободой.
В ту ночь его волк действительно вышел на свободу. Впервые и по-настоящему.
А когда под утро Дэйн вернулся в дом Форса, на крыльце его встретила Фрэн. Тёплая, пахнущая кислым молоком и кровью, она зябко поджимала босые пальцы ног и сонно жмурилась…
Увидев Дэйнара, девушка засмеялась и, присев на корточки рядом с урчащим от удовольствия зверем, почесала его за ухом.