Наследница солёной воды (ЛП)

Он думал, что знает, что такое пытка. Он не ожидал, что будет просто наблюдать за тем, как его боевой товарищ медленно отдаётся этим лжецам ради него самого. Кнуты, солёная вода и цепи — он мог бы вынести. Но вид его уверенной в себе, дерзкой, нахальной боевой подруги, выглядевшей такой потерянной, убьёт его задолго до того, как это сделает этот яд.
Он проглотил этот страх, приготовившись к тому, что вкус будет таким, словно он выпил рюмку крепкого алкоголя. Сорен знала, что делает, всегда знала, даже когда они сталкивались с невероятными трудностями и непредвиденными обстоятельствами. Она стояла на ногах, подпрыгивая и уворачиваясь от ударов, обрушиваемых на неё, всегда готовая нанести острый хук справа.
Она была выжившей, вот и всё. Она делала всё, что требовалось, чтобы выдержать, и каким бы беспомощным он себя ни чувствовал, он никому не помогал, погружаясь в беспокойство. Прямо сейчас лучшим способом помочь Сорен было продолжать проявлять себя, даже если он предпочёл бы засунуть свои чётки в глотку Каллиаса и равнодушно помолиться Мортем за душу принца.
— Отлично, — вздохнул Каллиас, но улыбка на его лице противоречила его раздражённому тону. — Интересно, чем они сейчас занимаются?
— Мы разберёмся с этим, Ваше Высочество, — сказал Элиас, заработав ещё один горький взгляд Симуса.
— Вы идите.
Боги, к этому нужно было привыкнуть.
* * *
Только когда он сидел один, вдали от дворца и городской суеты, которая продолжалась далеко за полночь, Элиас понял, что было причиной острой боли в груди, ощущения, как будто его грызли изнутри. Боль, которая не исчезала в течение нескольких дней, даже когда он пытался помассировать её или расслабить мышцы тёплым душем, даже когда он прижимал к ней подушку, чтобы попытаться зафиксировать то, что было выбито.
Он тосковал по дому.
Он скучал по дворцовым кухням, куда они пробирались вместе с Сорен, когда весь персонал ложился спать, пытаясь испечь печенье, не давая ей вместо этого съесть всю миску сырого теста. Он скучал по матери, по её тёплым объятиям, пахнущим дымом, по урокам кулинарии и по её строгому, твёрдому способу дать ему понять, что его безмерно любят. Он скучал по братьям и сёстрам, по их смеху и ногам, бегающим по их маленькому домику, пока окна не начинали дрожать в рамах, их вес валил его на пол, когда они все разом хватали его.
Этот праздник не помогал. Там дома, время подходило к Зимней ярмарке, и сходство было почти невыносимым. Уличных торговцев, аппетитных запахов выпечки и ощутимой радости, витавшей в воздухе, когда он шёл от дворца к этой таверне, было достаточно, чтобы ему захотелось вытащить Сорен и отвезти её домой прямо сейчас, к чёрту все её хитроумные планы.
В этом году у него даже не было для неё подарка. Ничего, кроме того факта, что он во всяком случае был здесь, а это не казалось большим подарком.
Хорошо. В его рюкзаке было кольцо. Но это открыло бы совершенно новую сферу шуток от неё, которые он не был уверен, что в этот раз сможет вынести.
Он сбросил рюкзак со спины, роясь в нём, пока не нашёл кольцо. Он надел его на кончик второго пальца, рассеянно крутя, наблюдая, как оно сверкает в свете удивительно красивой люстры таверны, которая подсказала ему, что это подходящее место для сплетен. Таверна, которая могла позволить себе быть красиво оформленной, получала деньги более чем от одного человека за хранение своих секретов, и не было необходимости хранить секреты в местах, где о них не рассказывали — и не продавали.
И он был не единственным, у кого сегодня были открыты уши.
Он не был уверен, как Финнику Атласу удавалось дурачить всех здесь шарфом и слегка пониженным тембром голоса, но, чёрт возьми, если это было не так. Он влез в карточную игру, к которой Элиас уже не смог присоединиться, и, если Элиас не ошибался, у него, похоже, была целая колода карт при себе, припрятанная в разных местах.
И он определенно знал, что Элиас наблюдает за ним.
 
Значит, Сорен была права; Финник был опасным, тем, кто поймает их, когда удача отвернётся. И не стоило противостоять ему сейчас, рискуя, когда он был слишком далеко от Сорен, не в состоянии предупредить её.
Поэтому Элиас пил свой терпкий, слишком сладкий напиток, от которого у него скручивался язык, и оставалось послевкусие гнилых фруктов, прислушиваясь к малейшему шёпоту о нечестивых делах.
Не потребовалось много времени, чтобы что-то привлекло его внимание; шёпот здесь, тихое проклятие там. Но это не имело никакого отношения к некромантии.
— Проклятые никсианцы, — пробормотал мужчина в армейской форме Атласа, его глаза были полны призраков, которые тоже посещали Элиаса по ночам. — Они уже больше года не инициируют нападения. Что, в глубинах, побудило их попробовать это сейчас?
Только по милости Мортем Элиасу удалось взять себя в руки, прежде чем он смог проявить очевидный интерес. Тем не менее, от шока его палец слегка постучал по стенке бокала, пока он пытался вслушаться повнимательнее.
— Мы удерживали Дельфин пять лет, — прорычал седой солдат, с грохотом опрокидывая свою рюмку, — и они забирают его обратно за день? Мне не нравится этот запах. Что-то изменилось. У них есть лучшие стратеги или лучшее оружие, может быть, новый союзник…
— О, у них действительно есть оружие получше, — усмехнулся молодой человек, который налил старому солдату ещё выпить. — Мы впустили одно из них прямо во дворец и вручили корону. Ходят слухи, что солдаты, захватившие Дельфин, выкрикивали её никсианское имя. Сорен, Сорен, Сорен…
— Тише, — рявкнула барменша, её нервные глаза метнулись к Финнику, а затем твёрдо остановились на стойке перед ней. — Из-за этих никсианских кусков грязи у этой бедной девочки не было выбора, где ей расти. Это чёртово чудо, что её вернули домой. Я не потерплю, чтобы в моей таверне плохо отзывались о жертве, Уэс, и тебе лучше запомнить это, если хочешь сохранить свой фартук.
Щёки молодого человека покраснели.
— Да, мэм.
Мурашки ужаса пробежали по спине Элиаса, когда он услышал, что о Сорен говорят с такой злобой в этом королевстве, которое якобы так сильно любило свою мёртвую принцессу, что было готово воевать с Никсом, чтобы отомстить за неё. Но под этим скрывался трепет. Дельфин когда-то был самым важным из их пограничных городов, крепостью, которая не давала Атласу отбросить их назад в течение первых пяти лет войны. Потребовалась многомесячная осада Солнечным королевством, чтобы заставить его сдаться.
И теперь Никс забрал его обратно. За один день.
Старый солдат был прав в одном — кто-то, должно быть, дал Никсу нечто полезное. Это была не Сорен, и уж точно не он, так что другой шпион в городе, должно быть, наткнулся на что-то действительно потрясающее.
Это была фантастическая новость для Никса. Это была значительно менее фантастическая новость для него и Сорен.
Если общественное мнение уже отвернулось от Сорен, когда о её признании наследницей ещё только ходили слухи, то всё могло стать только хуже, если Никс начнёт добиваться реальных успехов. И пристальное внимание к дворцовому персоналу удвоится, это уж определённо.
Он сжал пальцы на рюкзаке, закинул его обратно за плечи, не торопясь, делая вид, что допивает свой напиток, задерживаясь ровно настолько, чтобы сплетни потекли разными потоками, чтобы не казалось, что его выводит из себя эта конкретная тема. И когда он почувствовал, что время пришло, в то время как Финник смотрел в другую сторону, а другие посетители были поглощены своими напитками или разговорами, он тихо выскользнул за дверь.
Он едва успел сделать четыре шага, как что-то острое кольнуло его в поясницу.
— Добрый вечер, Эли, — поприветствовал его Финник совершенно небрежно, без тени злобы в тоне. — Знаешь, к выпивке на работе обычно относятся неодобрительно.
Ох, он уже мертвец. Мортем, возьми меня нежно.
— Принц Каллиас попросил меня посетить таверны, Ваше Высочество, — сказал он, держа руки так, чтобы их мог видеть Второй Принц, отчаянно жалея, что не попрощался с Сорен перед уходом.