Наследница солёной воды (ЛП)

— Говорил тебе. Все знали, кроме вас двоих.
— Ну, теперь мы знаем, — проворчал Макани.
Когда он помахал им на прощание и повернулся, чтобы проверить Солейл, то обнаружил, что она уже смотрит на него, сощурив глаза.
— Ты знаешь все их имена. Ты поздоровался с ними со всеми.
Уши Каллиаса загорелись.
— Что-то не так с этим?
— Нет.
Но она не выглядела довольной, и хотя он знал, что этот взгляд невозможно разгадать, ему всё же хотелось попробовать.
Братья и сестры пробирались по многолюдным, пропахшим специями улицам, пока не добрались до портного, дверь которого была открыта, словно ожидая их прихода. Прекрасные платья и костюмы сверкали в витрине, и Джерихо захныкала от зависти и восторга. Даже Солейл сморгнула эту дымку в своих глазах, что-то голодное заменило её, когда она увидела груды ткани, мерцание и блеск.
— Хорошо, — сказала она. — Возможно, я смогу справиться с этим.
— В любом случае, слишком поздно бежать, — вздохнул Финн, когда Джерихо втолкнула его внутрь и потащила Вона за собой.
Он встретил её визжащий энтузиазм своей обычной терпеливой улыбкой, позволив ей окунуть их обоих в стеллажи, лишь бросив короткий беспомощный взгляд в сторону Каллиаса.
Каллиасу не потребовалось много времени, чтобы найти то, что ему понравилось — прекрасную синюю парчовую куртку с золотой подкладкой и блестящими пуговицами. Финн, чудо из чудес, на самом деле неохотно согласился на нечто подобное, хотя его ансамбль был ярко-фиолетового оттенка. Вон, как обычно, надел самую простую вещь, которую он мог заставить Джерихо одобрить, и Джерихо, казалось, забыла, что она больше не наследница, что на этот раз не все будут смотреть на неё. Её платье было тёмного, насыщенного зелёного цвета. Рюши рукавов ниспадали с плеч. Лиф был расшит пастельными цветами и виноградными лозами, спускавшимися к юбке из тафты, которая шуршала и кружилась вместе с ней, когда она двигалась, её смех пузырился, как откупоренное шампанское, когда Вон помог ей опробовать его посреди магазина, кружа её так элегантно, что люди на улице останавливались, чтобы заглянуть внутрь и поаплодировать.
Солейл ещё не успела выйти из примерочной, где она исчезла с горой платьев всевозможных цветов и покроев. Каллиас понятия не имел, чего от неё ожидать.
— Солейл! — Финн постучал костяшками пальцев по двери, уже снова в штанах и свитере, с надутым лицом. — Давай, малышка, я умираю с голоду. Мы уже пропустили обед.
— Это мой первый королевский бал в качестве наследницы, который я помню, — крикнула она в ответ, — и я хочу убедиться, что всё сделаю правильно.
— Невозможно ошибиться! Это просто платье.
— Первое впечатление очень важно!
— Оставь её в покое, Финн, — сказал Каллиас достаточно тихо, чтобы Солейл не услышала. — Это первый раз, когда я вижу, как ей весело с тех пор, как она приехала сюда.
— Кэл, если я не получу сэндвич с жареной рыбой примерно через тридцать секунд, я усохну и умру.
— Позор, — невозмутимо произнесла Солейл. — В сторону, драматичный засранец, я выхожу.
Когда она вышла из примерочной, весь магазин погрузился в тишину, наполненную тихим эхом ударов челюстей об пол.
— Ну? — вспыхнув, Солейл стряхивает невидимую ворсинку со своей юбки. — Сработает это или нет?
Финн взял себя в руки первым, издав мрачный, восхищённый смешок.
— О, нового стражника хватит инсульт.
ГЛАВА 31
ЭЛИАС
Первое, что Элиас усвоил, будучи молодым послушником, это то, что во всём есть порядок, естественная закономерность, которой всегда нужно следовать в точности: рождение, жизнь, смерть. И больше ничего после. Во всяком случае, не в этом мире, а дела Инферы и Аркеи были гораздо сложнее. Но здесь это не имело значения. На самом деле, по словам Симуса, который, казалось, был полон решимости доказать, что Элиас совершенно бесполезен, ни одно из его знаний вообще не было полезным.
Что, конечно, было неправдой, если только Симус не провёл восемь лет своей жизни, плетясь за жрецами и жрицами, не ложась спать до поздней ночи, читая любую божественную литературу, которая попадалась ему в руки, или оплакивал своего потерянного отца в шестнадцать лет и был одержим необычайной потребностью знать, что происходит с мёртвыми после того, как их души покинули свои тела. Или если его мать тоже испытала на себе бич некромантии в юности.
 
Всё это Элиас находил крайне маловероятным.
— Это бесполезно, — объявил Симус, отбрасывая в сторону уже третью книгу за столько же часов, потирая виски, как будто за ними действительно что-то работало. — Здесь нет ничего такого, что не было бы общеизвестно. Ничего, что помогло бы нам найти этого монстра и посадить за решетку.
— Я уже говорил тебе, — сказал Элиас, его терпение иссякало, на зубах был странный привкус из-за того, что они были слишком сильно стиснуты, — мы ищем не в тех местах. В публичных библиотеках не будет выставлено ничего полезного. Книги по некромантии были собраны и спрятаны давным-давно. Нам нужно искать частные коллекции.
Он хотел бы, чтобы Каллиас не дал добро на их совместную работу над этой проблемой. Обычно он преуспевал в охоте на кого-то, кто разрушал работу Мортем. Но когда дело дошло до неуклюжей белокурой няни, это казалось значительно менее стоящим.
Словно вызванный этой мыслью, мгновением позже в дверном проёме показался Каллиас. Он выглядел измученным, его волосы были собраны в беспорядочный узел вместо обычной аккуратной косы, губы потрескались от пережевывания, совсем как у Сорен, когда она была чем-то взволнована.
— Есть какой-нибудь прогресс?
— Нет, Ваше Высочество, — хором ответили Элиас и Симус.
Элиас ненавидел, когда это происходило; его паранойя каждый раз вспыхивала, он был уверен, что законный акцент Симуса делает его голос явно фальшивым.
Каллиас выдохнул проклятие, потирая уголки глаз.
— Тогда забудьте об этом. Симус, возьми Эли и отправляйтесь сегодня вечером в обычные места для сплетен. Посмотрите, не шепчется ли кто-нибудь о расхитителях могил. Я хочу разобраться с этим к Фестивалю Солёной воды.
— Да, Ваше Высочество, — сказал Симус, на этот раз один.
Элиасу не слишком хотелось преклонять колени, в основном потому, что он не был подлизой… хотя Сорен могла бы и не согласиться.
— И ведите себя незаметно, — добавил Каллиас. — Пока у нас нет представления о том, кто несёт ответственность, любой является подозреваемым. Я не хочу, чтобы они поняли, что мы охотимся, и сбежали куда-то ещё в королевстве, прежде чем мы сможем их поймать.
Не только это; Элиас понял, что Каллиас также не хотел, чтобы королева узнала об этих инцидентах. То ли потому, что это была обязанность Каллиаса, то ли по какой-то другой, более странной причине, но Элиаса это не особо волновало. Всё, что имело значение, это то, что это сигнализировало о ещё одной потенциальной слабости семьи Атлас.
— Ваше Высочество, — медленно произнёс Элиас, — если я могу спросить… что именно представляет собой Фестиваль Солёной воды?
Каллиас и Симус оба посмотрели на него так, словно он выплюнул перья.
— Насколько на самом деле мал твой город, Эли? — спросил Каллиас.
Его щёки вспыхнули, и он потёр затылок, пожимая одним плечом. Казалось разумным стыдиться своего невежества перед принцем.
— Достаточно маленький, чтобы город был небольшим преувеличением.
От дальнейших трудностей его спас стук в дверь, и голова Алии просунулась внутрь, её тёмные глаза уставились на Каллиаса.
— Ваше Высочество, ваши сёстры хотят, чтобы вы присоединились к ним в комнате принцессы Джерихо.
Сёстры. Кислый страх пронзил язык Элиаса. Он обещал Сорен время, но каждый день, который они проводили здесь, казалось, отдалял её всё дальше от него, распутывая её по крупицам, затягивая всё глубже в лоно Атласа.