Наследница солёной воды (ЛП)

— Джерихо — наша дочь, наша Наследница. Мы доверяем ей наше королевство и наши жизни.
Он покачал головой, отводя взгляд от Сорен и уставившись на свои ноги.
— Но я не могу ожидать этого от тебя.
Горло Сорен сжалось, и она едва смогла прохрипеть:
— Нет. Так и есть, не можешь.
Рамзес прочистил горло, отступив от неё на несколько шагов и направившись к двери.
— Я оставлю тебя наедине с этим, — сказал он, вяло указывая на комнату, на беспорядок. — Но если тебе что-нибудь понадобится… ответы, компания… Я прямо по коридору.
Легчайший наклон головы — это всё, на что она была способна, и, к счастью, он воспринял это как сигнал к уходу. Только когда дверь захлопнулась, она, наконец, обмякла, опустившись на пол, оглядывая занавески, паутину. Этот склеп.
Тут не было ощущения дома. Словно это была сломанная музыкальная шкатулка, содержащая детство незнакомки, играющая бессвязную песню, которую она почти знала, но недостаточно хорошо, чтобы подпевать.
Она скучала по своим сёстрам. Она скучала по своему дому.
Она скучала по своей матери.
Она с трудом сглотнула, ударив кулаками по полу. Она обыщет эту комнату в поисках чего-нибудь, что могло бы помочь ей в этой игре. Элиас мог собирать сплетни от охранников, возможно, даже ценную информацию о боевых стратегиях и разведывательных миссиях. И когда придёт время, она даст ему противоядие, и они убегут.
И ей никогда больше не придётся думать об этих почти-воспоминаниях.
ГЛАВА 23
КАЛЛИАС
— Ты обгоришь на солнце.
Каллиас приоткрыл один глаз и увидел Джерихо, стоящую над ним, уперев руки в бёдра. Две её косы безвольно свисали, и с них капало на его ноги и Финна, который приподнял шляпу с полями, чтобы прищуриться от солнца, глядя на их сестру.
— Я смирился с этим, — сказал Финн. — Иди и сердито смотри на своего мужа, если тебе нужно кого-то пилить.
— Её муж пользуется большим количеством крема для загара, — сказал Вон с другой стороны Каллиаса. — Не втягивай меня в это.
Джерихо раздраженно всплеснула руками.
— Последний тёплый день, который у нас, вероятно, будет в этом году, и вы трое хотите провести его, дремля на песке, вместо того чтобы плавать?
Напротив. Каллиас планировал войти в воду. Но на этот раз он был весьма доволен на суше, тепло песка под его полотенцем успокаивало боль в спине, возникшую от того, что он всю ночь склонялся над отчетами… некоторые из них были более тревожными, чем другие.
В виске запульсировала острая боль. Он стёр её. Эти заботы касались его кабинета, а не этого места.
— Не беспокойся о нас, дорогая, — сказал Вон, приподнимая шляпу и одаривая жену усталой улыбкой. Он постучал себя по голове. — Я сегодня не в настроении бороться с волнами.
Это положило конец недовольству Джерихо. С тихим фырканьем и шлепком горячего песка по ногам Финна, вызвав у него вскрик, от которого рассмеялись и Каллиас, и Вон, она побежала обратно к волнам, а Вон всю дорогу одобрительно наблюдал за ней.
— Хватит пускать слюни, — пожаловался Финн. — Ты вызываешь у меня тошноту.
Каллиас ударил Вона по руке.
— Знаешь, ты не можешь каждый раз разыгрывать карту головной боли.
Он пожал плечами, снова надвинул шляпу на лицо и откинулся на полотенце.
— Я ни во что не играю. Думаешь, я предпочёл бы дремать на песке, вместо того чтобы быть там с ней?
— Да? — сказал Финн. — Если у тебя есть возможность вздремнуть, но ты ею не пользуешься, значит, ты не тот человек, с которым я хочу общаться.
Вон указал на дворец.
— Тогда не стесняйся отвязаться от меня.
— И иметь дело с Маленькой мисс Сотрясательницей мозга? Думаю, нет. Мне нужен перерыв.
Финн с гримасой потер висок, его рот скривился в горький комок.
— Она до сих пор не извинилась.
— Вообще-то, извинилась. И много раз.
— Ну, ты мог бы сказать, что она говорила это не искренне.
Напряжение усилило смех Вона.
— Кстати о Солейл, я слышал, что Джерихо сегодня утром встречалась с твоими родителями по поводу неё.
 
Это привлекло внимание Каллиаса. Никто не упоминал ни о какой встрече.
— Что именно по её поводу?
Вон снова приподнялся, поднял одну ногу и обхватил её рукой, щурясь на свою жену сквозь слепящее солнце.
— О том, что происходит теперь, когда Наследница восстала из мёртвых.
О. О.
Финн сел, часть разгоряченного румянца сошла с его лица.
— Не могут же они всерьёз думать о восстановлении Сор — Солейл?
Камень упал из груди Каллиаса в его живот, перемещаясь вниз к пальцам ног.
Он даже не подумал об этом. Конечно, теперь, когда Солейл была здесь, она была младшей дочерью. Джерихо больше не была Наследницей — по крайней мере, по традиции. Но титул не менялся до тех пор, пока его не одобрила королева.
— Я не знаю, — в тоне Вона слышался намёк на разочарование, что Каллиас не часто слышал. — Она не хотела говорить со мной об этом. Она просто сказала, что они рассматривают это, что бы это ни значило.
Каллиас изо всех сил пытался подавить ревность, гнев, который пытался вскипеть в его душе. Конечно, у них была та встреча с Джерихо наедине; это повлияло в первую очередь на неё, а не на него. Они вовлекут его в дела, когда для этого придёт время. Может быть, они поговорят сегодня вечером.
По крайней мере, им было бы лучше. Он не смог бы выполнять свою работу, если бы не знал, что это за работа.
Кроме того, Финн был прав. Маловероятно, что они восстановят Солейл так скоро. И они определённо не сделали бы этого, не посоветовавшись предварительно с ним.
— Не знаю, как вам двоим, но лично мне это не слишком нравится, — сказал Финн. — Она едва вышла из Никса! Она пыталась меня убить!
Вон вздохнул.
— С твоей головой всё в порядке.
Финн отбросил шляпу в сторону, возбужденно указывая на свой череп.
— Там вмятина!
— Хотя на самом деле это не так, — сказал Каллиас.
Финн наклонился, предлагая свою голову для осмотра, выразительно указав на нужное место.
— Вот. Попробуй. Ты увидишь.
Вместо этого Каллиас ударил его по затылку.
— Ты драматизируешь.
Финн надулся, осторожно потирая ушибленное место.
— Я выражаюсь экспрессивно. Это другое.
Озорство, редкое и опасное, клокотало в груди Каллиаса. Потягиваясь, он сказал:
— Я дам тебе что-нибудь, чтобы быть экспрессивным.
Финн не успел отреагировать, лишь очень пронзительного взвизгнув, когда Каллиас перекинул его через плечо. Вес Финна потащил его в сторону. Каллиас засмеялся и, пошатываясь, вошёл в воду. Финн выкрикивал впечатляюще разнообразные проклятия и пинал Каллиаса по бедру, пока он не швырнул их обоих в солёные волны. Крики Финна оборвались хлюпаньем и всплеском.
— Это… — сердито сказал Финн, вылезая обратно на берег, с его волос капала вода. Он принялся отжимать хлопчатобумажную рубашку без рукавов: — Было некрасиво.
Каллиас ухмыльнулся. Бремя, лежащее на его плечах, немного ослабло.
— Но забавно.
Сколько времени прошло с тех пор, как всё казалось таким нормальным? Дни… недели? Как давно он притащил Солейл домой. Он не мог вспомнить, когда в последний раз они с Финном смеялись и спарринговали вместе. Оба они были поглощены другими вещами — другими людьми.
Финн закатил глаза, но улыбка боролась с раздражением за доминирование на его лице.
— Ты задница.
Каллиас отвесил широкий поклон, его мокрые волосы взметнулись дугой от движения.
— Виновен по всем пунктам обвинения.
На этот раз Вон и Финн оба запротестовали, Финн бросил свою сброшенную сандалию в голову Каллиаса, Вон сморщил нос, стряхивая капли морской воды со своей книги.
— Спасибо тебе за это. Я как раз подумывал, что мне нужно её помыть.
Каллиасу пришлось сдержать смех, этот дикий экстаз, рожденный солью и песком, распирал его грудь, отчаянно пытаясь найти выход, чтобы быть полностью объятым. Но он не мог поддаться этому до конца, не с ними.