Безвременье. Империя Невидимых (СИ)
Для Юли и Дмитрия, привыкшим к бессмертию, воскрешение друга не являлось новшеством, но для Дианы с Сашей это было шокирующим зрелищем! К тому же Юля умудрилась создать такую драматичную сцену из создавшейся ситуации, что можно было подумать, что она забыла о бессмертии! Диана крайне удивилась тому, как Юля бурно реагировала на спасение Жана. Хотя, признаться, Лантратова и сама была безумно рада, что с Жаном все в порядке.
Следующие несколько минут прошли в слезах радости. Юля была вне себя от счастья, что её друг жив. Подождав, когда страсти улягутся, Саша наградил Вероникину недовольным испепеляющим взглядом и бросил обвинительную фразу:
— Зачем было предлагать спасаться бегством через гобелен, где идёт охота? В трактире нас бы меньше покалечили.
Девушка, было, открыла рот, чтобы ответить что-то не менее колкое, но вопрос Дианы не дал ей возможности отбиться от нападок Саши.
— Юля, а к чему такая суета возле Жана, если он бессмертен? — разумно рассудила Диана, и пристально посмотрела на Вероникину, будто взглядом хотела проникнуть в глубину души Юли и прочесть ответ там. — Он вполне мог спокойно полежать, пока силы не вернулись бы к нему. Что за слёзы и драма?
Запнувшись на полуслове, девушка поняла, что явно переборщила с равнодушием по отношению к дальнейшей участи Жана. Юля, зло, сверкнув глазами, фыркнула, обидевшись на замечание по поводу «слёз и драмы». Но всё же удостоила новую знакомую небрежным ответом:
— Жан потерял бы сознание, как это происходит в момент временной «смерти» Невидимых. Хорошо, если бы он остался здесь. Но не исключено, что он мог бы сменить пространственно-временнóй коридор. Конечно, он бы остался жить, но уже где-то в другом месте. Мы могли бы его больше никогда не увидеть! После «воскрешения» он забыл бы о нас, о нашей дружбе и даже мог бы оказаться в стане Злосердечных! Его тело было бы живо, но память была бы уничтожена! Так что не думаю, что тебе понравилось бы, что твой друг, которого ты знаешь долгие годы, внезапно оказался бы на Тёмной Стороне Жизни, не подозревая о твоём существовании!
Посчитав разговор оконченным, Юля демонстративно отвернулась, скрестив руки на груди. Диана виновато улыбнулась, но Вероникина уже не заметила этого примирительного жеста.
Внезапно налетевший яростный порыв ветра закачал деревья, срывая с них листву. Он так же умудрился принести отдалённый запах костров и поднять облако пыли.
Диана как раз в этот момент собиралась о многом расспросить Дмитрия. Но ей пришлось поспешно захлопнуть рот и прикрыть глаза ладонью. Когда всё стихло, она недовольно поморщилась, отплёвываясь от песчинок, успевших осесть на губах. И тут она с удивлением заметила, как в воздухе, ни за что не держась, висит безворсовый коврик, на котором изображена харчевня! Та самая, в которой только что Диана обедала с друзьями!
Проследив за взглядом девушки, Дмитрий резко обернулся назад и усмехнулся.
— Диана, пора тебе уже привыкнуть к тому, что когда покидаешь через картину одну реальность и попадаешь в другую, то в месте перемещения должно появиться изображение того места, куда тебе предстоит вернуться. Мы покинули таверну через гобелен. Поэтому здесь появилась не картина, а гобелен. Вполне закономерно, что на нём изображена знакомая нам харчевня!
Слушая вполуха разговор Дианы с Дмитрием, Жан хотел, было, что-то добавить, и уже набрал воздух в лёгкие, но почему-то передумал. И даже безнадёжно махнул рукой. Этот жест заменил невысказанную речь. Немного посидев на земле, он встал, отряхивая от пепла свои некогда чёрные, как смоль, волосы. Теперь они больше походили на седые. Весёлый характер парня не позволял ему переживать и печалиться из-за таких «пустяков», как собственная смерть. Поэтому он лучезарно улыбнулся и предложил друзьям пойти в ту сторону, откуда доносились лягушачьи трели — видно там было озерцо.
— Давайте немного отдохнём, — уговаривал Жан, заражая всех своим романтичным духом. — Когда это нам доведётся ещё побывать в столь живописном и спокойном месте? Что-то я не припомню в Питере подобных красот! Для этого за город ехать надо!
— А для чего ехать-то? — не понял Саша, удивлённо уставившись на друга. — Достаточно найти в Эрмитаже картину с изображением лесного озера.
— Можно и так, — добродушно улыбаясь, согласился Жан. — Да только мы уже и так тут!
Ну да, почему бы и не посидеть на берегу озера? Друзья углубились в лес. Они шли в ту сторону, откуда доносились лягушачьи распевы. Никому из них даже не пришло в голову, что лягушки «поют» только весной и летом. Сейчас же была осень. Лес был довольно густой. Но на кустах и деревьях было маловато листвы, поэтому он казался полупрозрачным. Серо-дымчатым с яркими пятнами не облетевшей листвы.
Небольшой спуск оказался не столь лёгким, как хотелось бы. Длинные узловатые корни исполинских деревьев местами вылезали наружу и всячески препятствовали молодёжи. Юноши, не взирая на эти неудобства, пружинистым шагом уверено держали путь к воде, а вот у девушек возникли трудности. Они то и дело спотыкалась, грозясь упасть на землю.
Саша тут же протянул руку Диане, и она благодарно уцепилась за неё. Девушке идти стало заметно легче. Юлю подцепил Жан, и теперь их компания пошла быстрее. Глядя на Юлю и Жана, было ясно, что они влюблены друг в друга. Жан всегда так трогательно опекал Юлю, что оставалось только порадоваться за девушку.
Через несколько минут друзья вышли к небольшому озеру, спрятавшемуся в лощине среди высоченных деревьев. Вода шла рябью под лёгкими порывами ветра и жёлтые листья, словно маленькие кораблики, плавали по зеленовато-голубой глади. Озерцо частично скрывалось в камышах, отчего казалось и того меньше. Исполинские деревья склоняли над ним свои кроны, словно охраняли этот уголок рая.
— Красиво-то как! — восхищённо прошептала Лантратова, любуясь этим маленьким чудом. — Жалко, что здесь уже осень, а то можно было поплавать.
Услышав её, Гордевский смешливо вскинул бровь, оценивающим взглядом окинув подругу.
— Зная, как ты плаваешь, я бы не рекомендовал тебе водные процедуры, — хохотнул он, памятуя, как девушка барахталась в Неве, упустив катер.
— Там было сильное течение, — запротестовала она, толкая парня локтем в бок, давая понять, что не стоит позорить её перед новыми друзьями.
Юноша ещё раз хмыкнул, но больше не стал ничего говорить.
Жан, не взирая на смешливую перепалку друзей, уселся на землю и зачарованно уставился на озеро. Оно лежало во впадине, окружённое лесистыми холмами, отчего сдавалось, будто оно спряталось от всего мира. Казалось что Жан, как никто другой, тонко чувствует красоту природы, пуская её в глубины своей души.
— Жан у нас творческая личность. Он — писатель, — услышала Диана приглушённый шёпот Дмитрия. — Обожает сочинять что-то. И вообще он немного не от мира сего. Он находит прекрасное в том, в чём другие его не видят.
С этими словами Решетилов опустился на землю рядом с Жаном. Остальные последовали его примеру и теперь все пятеро сидели на траве. Они наслаждались ласковыми лучами необыкновенно тёплой осени и задумчиво смотрели на озеро.
Каждый думал о своём сокровенном. Воздух пропах пожухшими листьями, сырой землёй и лесной свежестью. Над водой носились стрекозы. Торопливые жуки летали вокруг, норовя то сесть на голову, то залезть за шиворот. Застенчивый щебет птиц вносил свою лепту в очарование момента, и ему вторили голоса поющих лягушек. Удивительная какофония звуков дарила ребятам покой. Казалось, что весь мир находится в гармонии и ни в одном его уголке не может быть вражды и злобы.
Молодых людей настолько охватило умиротворение, что никто не задумался над тем, что все эти звуки были звуками летнего леса, но никак не осеннего! По-летнему тёплая погода тоже не озадачила. Такое противоречие никого не насторожило!
Сидели долго, пока не начал накрапывать дождик. Но на него никто не обращал внимания.
— Как было бы хорошо вернуться домой, — мечтательно произнесла Юля, нарушив всеобщее молчание. — Здесь хорошо, а дома лучше.