Сердце пустыни (СИ)

— Генри, — Мари редко называла напарника по имени, так что тот от неожиданности даже вздрогнул, — твоя мама…
На лице парня заиграли желваки, а голос приобрел непривычную силу.
— Все в порядке.
Дальше Генри шел молча. Мари понимала, что лезть к нему не стоит. Хотела помочь, но не умела и не понимала как. Если бы такое случилось с ней… Что ж, вполне вероятно, она реагировала бы так же. Хотя, внутри Мари бы разрывалась на кусочки. Даже не смотря на все то, что произошло между ней и ее мамой. Мари не знала, что произошло между Генри и его матерью — знала зато, что эта женщина ушла, знала, что Генри уже давно отвечает за братьев и сестру один. Он прервал тишину.
— Ты сказала, что в большинстве случаев больше не занимаешься кражей. Почему ты перестала?
— Был один случай. Моя совесть и чувство вины в один момент проснулись и сразу же взяли надо мной верх. Лучше об этом не вспоминать.
— Но мне рассказывали про твое задание. Прямо перед тем, как мы встретились…
— Не люблю пьяниц, у нас с ними свои счеты.
На этом разговор и оборвался. Мари не представляла, что и как говорить, она просто была рада, что Генри сейчас не один. Они с рассвета упорно ковыляли на север, и, к моменту, когда солнце было в зените, перед ними очертился поселок. Совсем крошечный — дома выглядели чуть ли не как сараи. У Мари после сна прибавилось немного сил, а вот Генри становилось все хуже и хуже. Снова появилась испарина, он кряхтел и спотыкался. Но гаркал на Мари, когда она пыталась помочь. Ровно до того момента, как просто повалился на землю. Мари тогда подняла его и с этого момента тащила на себе. Тут уже нелегко пришлось обоим.
Первые домики приближались, что придавало сил. Мари покосилась на Генри, опирающегося на ее плечо — у него распухла щека и кожа на носу так сильно, что сложно было и узнать.
— Генри.
Он молчал и Мари потрясла его.
- Генри! Тебя же тогда по лицу полоснули, да? Мы туда мазь не закладывали.
Генри что-то невнятно пробурчал, но Мари не смогла разобрать слов, сколько не расспрашивала. У нее у самой страшно болели ноги, по которым хорошо проехались ножами — она даже представить боялась, какого сейчас было Генри. Болели ожоги, которые так никто и не долечил. Болели синяки по всему делу — наемник, которого Мари задушила, отбивался изо всех сил. Она вздрогнула и посмотрела на свои ладони, будто они были чужими. Будто на низ сейчас окажется кровь. Закашлялся, скатываясь на землю, Генри, и она вернулась в реальность.
Мари уложила напарника в тени дерева за одним из домиков, надеясь, что селяне его не заметят — то-то шумихи будет. И попетляла промеж снующих туда-сюда людей, в поисках кого-то, кто мог бы ей помочь.
Она зацепилась за наиболее цивилизованно выглядящего мужчину, вальяжно вышагивающего по грязи. Тот, ей на везение, оказался травником. Да еще каким! Цену за артефакты заломил такую, что Мари отсыпала все последние, жалко дзвянкивающие в кармане, монеты. Противоядие — жалкое подобие тому, что лежало у Генри, покупать было не на что. Цена на него, кончено, не сравнилась бы с ценой на кисторога, но и нормальной платой за смесь трав ее назвать тоже было сложно — у этого дилетанта нашлось только самое простое варево.
Но для Мари это была последняя надежда. Она сняла с пальцев оба золотых кольца, и одно, из чистого, высветленного золота, незаметно спрятав его в рукав.
Второе, подешевле и попроще, но все равно стоящее не малых денег, протянула травнику. Это был ее неприкосновенный запас. На какие деньги она потом есть будет, Мари не задумалась — было ей сейчас совсем не до этого. Тот придирчиво, как торгаши на главной площади Андагары, прокрутил его в руках, рассматривая под разными углами — не кусал только, разве что. Он быстро спрятал добычу, и с жадностью, поблескивающей в глазах, повернулся к Мари. Та возмущенно вскинула руки:
— Больше ни копейки не добавлю.
Она надеялась, что мужчина подумает, что у нее ни копейки больше и нет. Если бы пришлось, Мари докинула бы сверху и второе кольцо, но до этой крайности она старалась не доходить. Травник хотел оставить свою покупательницу ждать на месте, а сам сходить и принести, но Мари, догадывающаяся, как люди делают деньги в таких богами забытых местах, вцепилась в того мертвой хваткой. Небось нажил уже себе состояние, разводя местных на всяких мелочах, а тут на большее заикнулся. Мари поклялась себе, что если эликсир не подействует, она своим руками свернет шею этому травнику — в убийствах у нее в последнее время появилось много нежеланного опыта.
 
Травник долго рылся у себя в закромах, внутрь дома он Мари не пустил. И не удивительно — она вся была в грязи и крови. Ее когда-то белая рубаха уже давно стала даже не серой. Мужчина, наконец, высунулся из-за приоткрытой двери и всучил Мари грязную баночку с не полностью отклеенной бумажкой.
Мари сломя голову понеслась к тому месту, где оставила напарника. Было недалеко, но она успела порядком запыхаться. Все-таки носиться туда-сюда с кучей незаживших ран удовольствия совсем не доставляло. Генри, к счастью, никто не заметил — хозяева полуразрушенного дома, вероятно, были не здесь. Он уже совсем побледнел, а стоило Мари дотронуться до него, та отскочила — кожа обжигала. Мари трясущими руками — те не переставали трястись еще со стычки с Аканой — плюхнула половину бутылька на царапину, проходящую от брови и через нос, а вторую залила напарнику в рот. Она забыла спросить, как эликсир использовать, да и сомневалась, что тот травник нормально бы ответил. «Хуже уже точно не будет» — подумала, усаживаясь рядом с Генри.
Мари сидела, смотря прямо перед собой и изредка поглядывая на напарника, надеясь, что хозяева дома еще долго будут заняты. Генри еще не умер, но это был единственный эффект от того, что Мари в него влила. Она не была уверена, противоядие ли держит напарника живым или просто яд еще не полностью его добил.
Просидела так Мари совсем недолго, но достаточно, чтобы отдышаться, хотя бы немного унять дрожь и взять себя руки.
У нее было всего несколько вариантов, куда можно бы пойти. Она выбрала самый сумасшедший. «Сгорел сарай, гори и хата» называла она это у себя в голове. Закинув руку Генри на плечо, Мари потащилась к точке телепортации. На другой конец села — в обход, через лес, чтобы не привлекать лишнего внимания. Сама она несколько раз чуть не осталась без глаза из-за колючих веток, а что там с Генри, и знать не хотела — решила сначала дотащить, а потом уже будь, что будет.
Она надела кольцо, второе кое-как натянула Генри на палец, и протянула свою и его руку к сгустку энергии. Вспоминала Мари место по памяти, ведь первый раз напарники шли туда своим ходом, не телепортируясь. Дальше тащить напарника стало легче — появилась вытоптанная тропинка.
Уже подходя, видя впереди маленький, аккуратный домик, Мари начала падать в панику. Ее силы были на исходе, а Генри, несмотря на то, что был подтянутым, оказался отнюдь не легким. Она подумала, что, возможно, уже опоздала, и начала винить во всем себя. В том, что дала намазать себя противоядием, и не заметила, что у Генри есть еще одна рана. В том, что сразу не пошла сюда, и в том, что слишком долго сидела на месте, собираясь с силами.
Добралась до дома, неуверенно постучала в дверь. Теперь Мари запаниковала еще и потому, что совсем не была уверена, что ее впустят.
Дверь отворилась, и взору предстала взлохмаченная, недовольная старуха. Мари попыталась выдавить из себя улыбку и не упасть под тяжестью напарника.
— Помните, вы как-то сказали, что мы вам нравимся, да?
 
Старуха придирчиво прошлась глазами по Мари, и вид перед ней открывался довольно интересный. Мари представила себя со стороны — разорванные штаны, там, где ее подсекли, пятна запекшейся крови, ее и чужой, синяки, и грязь. Много грязи. Потом знахарка перевела взгляд на Генри — тот выглядел ничуть не лучше, только крови на нем было гораздо больше, да и кожа уже почти побелела. Мари успела заметить, как та закатила глаза перед тем, как быстро распахнула дверь и отошла, пропуская Мари внутрь.