Невольница судьбы (СИ)

— Жена? — не поверил Элуварус и даже сошёл с трона, чтобы приблизиться к нам. Видимо, пираты утаили, что произошло на борту корабля. Увидев брачные браслеты, Повелитель Магии с тревогой глянул на Сэтмана и воскликнул: — Но она же простолюдинка!
— Знаю, — спокойно ответил Сэтман.
Элуварус вопросительно воззрился на него.
— Ты узнал об этом только после заключения брака? — предположил он.
— Нет. Я знал, кто она ещё до того, как объявил своей женой.
Присутствующие уже не могли сдерживать эмоций. Говорили все громко и одновременно, отчего я ничего не могла разобрать. Но суть была ясна — каждый был поражён, что уроженец правящей семьи связал свою жизнь с простолюдинкой.
Элуварус тоже был несказанно удивлён.
— Но тогда получается, что ты тоже стал…
Сэтман не дал ему договорить и объявил:
— Да, отныне я не обладаю магией.
— Простолюдин? — не поверил происходящему Элуварус.
— Простолюдин! — стали выкрикивать из зала.
Сэтман обвёл всех холодным взглядом и сказал громко, чтобы слышал каждый:
— Да, простолюдин! Каждый из вас был знаком со мной прежде. Полагаю, что большинство откажется от нашей дружбы. Я это понимаю. Ну что же, женившись, я знал, на что шёл.
О! Так все эти люди — его знакомые? Впрочем, чему удивляюсь? И так ясно, что все члены правящих семей знакомы. Но почему Сэтман без тени сожаления отрёкся от прежних связей? Неужели он не сожалеет об этом? Глянув на него, поняла, что нет, не сожалеет. Не знаю почему, но его настрой вселил в меня гордость за себя, за него и почему-то мне показалось, что Сэтман даже рад, отрекаясь от высшего общества.
— Ещё совсем недавно ты присутствовал на балу в моём замке, — завёл Элуварус, словно это имело сейчас хоть какое-то значение. — Все эти люди, — он жестом руки указал на присутствующих, — видели в тебя равного. И вот сейчас ты стоишь здесь в таком неприглядном виде и даже не хочешь извиниться за то, что осквернил всех дружбой с тобой?
Моя гордость мигом рухнула замертво. Зато на смену ей родилось сожаление о том, что я испортила парню жизнь. Это долбаное сожаление уже извело меня.
— Извиниться? — голос Сэтмана зазвенел оскорблением. Что-то не похоже, что упрёки Элуваруса подействовали на него. — Я не должен никому ничего объяснять и извиняться. Я полюбил Ирину и женился на ней.
Моё имя прокатилось эхом по рядам гостей. Каждый пытался исковеркать его на свой манер. Да уж, имя для них незнакомое. Инородное. Как и я сама.
— Твои родители не поймут тебя, — заметил Элуварус, покачав головой, и как-то пристально посмотрел на Сэтмана. Мне даже показалось, что в его зрачках мелькнуло сочувствие. — Но раз это твой выбор, то отныне ты не имеешь права находиться среди нас.
— Знаю, — коротко ответил Сэтман.
— Хотел я назначить тебе наказание за намерения относительно Арьяны, — без злости, да и вообще без эмоций заявил Элуварус. — Много чего планировал, чтобы воздать тебе по заслугам. Но, кажется, ты сам себя наказал вечной ссылкой и каторжными работами. Поэтому не буду больше ничего замышлять против тебя, так как Арьяна смогла вернуться домой невредимой, и злость моя поутихла. А Рэгли, и впрямь, не заслуживает моего заступничества.
Сэтман склонил голову в знак согласия, или смирения, я так и не поняла. Всё же перед ним стоял Повелитель Магии, так что следовало проявить хоть какое-то уважение, подавив свой бунтарский дух.
Элуварус обошёл вокруг нас, видимо, решив изучить со всех сторон, и снова оказавшись впереди, заговорил:
— Но отныне ты со своей женой будешь жить в моём городе. Как и положено простолюдинам, станете работать, чтобы не помереть с голода. Но больше всего меня волнует мысль о будущем твоей любимой жёнушки. Ведь я знаю, как юные горожанки зарабатывают на продукты. Они слоняются по рынку, продавая своё тело за кусок хлеба!
Он похабно засмеялся. Его поддержали окружающие. Сэтман резко выдохнул, и мне показалось, что он набросится на Элуваруса с кулаками, но он сдержался. Нахмурился, стиснув зубы, и прошипел:
— Я сумею заработать столько денег, чтобы моей жене не пришлось терпеть нужду и продавать своё тело.
 
Я до сиих пор не смогла привыкнуть, что о сексе говорят без стеснения. Мои щёки пылали от стыда после слов Элуваруса. Стало страшно. Неужели меня ждёт ужасная судьба? Если нет денег, то женщины-простолюдинки расплачиваются с продавцами продуктов своим телом… Впрочем, чему удивляться? В этом мире такое поведение является нормой жизни. Простолюдинам живётся нелегко. Все трудятся с утра до ночи, выполняя тяжёлую физическую работу. Ведь правящим семьям нет дела до их трудностей. Без магии простым смертным приходится не легко.
— Значит, ты уверен, что сможешь обеспечить семью? — продолжил насмехаться Элуварус.
Сэтман раздул ноздри и, гордо вскинув голову, заявил:
— Если это последний вопрос, то позволь ответить на него утвердительно и после этого покинуть замок. Моя жизнь не принадлежит тебе.
Лицо Элуваруса резко стало серьёзным, и даже, как мне показалось, злобным.
— Да, это последний вопрос, простолюдин. Только разве ты не слышал, что я сказал тебе? Отныне ты будешь жить в моём городе. Я не позволю тебе вернуться в родовой замок, чтобы мать пожалела тебя и приняла такого, каким ты стал. Ты останешься тут! Будешь жить, как все. Без привилегий.
Сэтман кивнул.
— Я понял. Позволь удалиться
Его гордый нрав совсем не был по душе Элуварусу. С каким бы удовольствием он послушал извинения, и просьбы о дозволении вернуться домой. Но нет! Сэтман с готовностью принял решение Элуваруса, даже не оспорив его.
Судя по словам Верховного Правителя Всех Земель, нас с Сэтманом ожидала нелёгкая жизнь. Только почему-то это не страшило меня. По крайней мере, сейчас. Единственное желание, бурлившее во мне, сводилось к тому, чтобы скорее уйти отсюда, где каждый с брезгливостью смотрел на нас. А раньше, небось, половина отцов правящих семей мечтала выдать своих дочерей замуж за Сэтмана. Красив, благороден, с хорошей родословной и положением в обществе. Ну ничего, для этой цели у них остался Арсэт. Подумав о нём, непроизвольно скривила губы. Он никогда не женится. А если и случится такое, то его жене точно не позавидуешь.
Из размышлений меня выдернул голос Элуваруса, обращённый к слуге, склонившемуся в почтительном поклоне:
— Выдай этим двоим одежду. И вели стражникам отвести их в город.
Элуварус больше не желал тратить на нас время и пошёл к трону, а слуга распрямился и, посмотрев на нас, кивнул в сторону двери. Сэтман пошёл к ней твёрдым шагом, всё так же держа меня за руку. Хотела бы я знать, о чём он сейчас думал. Но, судя по лицу, ни о чём хорошем. Знаю, что он рассчитывал, что нас отпустят в его родовой замок. Семья, наверно, не приняла бы нас, но если бы нам пришлось жить в городе, принадлежащем Гирсэлдам, то там можно было рассчитывать на помощь жителей. Наверняка, нашлись бы те, кто не оставил бы своего бывшего хозяина наедине с проблемами. Впрочем, мои домыслы могли быть неверными. Чего гадать? Может, Сэтман и не думал о возвращении домой, а я тут уже стала жалеть, что нам велено остаться здесь.
Нас снова провели через красивый зал с многочисленными окнами и гроздьями белых и розовых цветов. А потом по второму залу с дубовыми полами, гобеленами на стенах и стеклянным потолком. Потом вниз по широкой лестнице с горгульями, и, наконец, по треугольному коридору. На выходе ждала девушка и держала сложенную одежду. Видимо, переодеваться предстояло прямо здесь в коридоре.
— Отвернитесь! — велел слугам Сэтман.
 
Они повиновались. А я подумала, что мы по положению в обществе отныне были ниже этих слуг. Но Сэтман пока вёл себя как член правящей семьи. Впрочем, из него эту натуру, видимо, не выбить. Привык с рождения отдавать распоряжения. Как говорят в нашем мире: это его ещё жизнь мордой об асфальт не шаркнула. А вот сейчас она вволю пройдётся по нему катком. Ужаснулась своим мыслям, и отмела их.