Корзина шишек (СИ)

Алик закусил губу.
— Он предлагает очередную аферу. Результатом можно будет поднять денег или сильно подставиться. Если Кешку не вытащить в этот раз… Ему там будет тяжело. Он может не выдержать. Окончательно спятит.
— Ты понимаешь, что себе сломаешь жизнь?
— Всегда есть шанс.
— Всегда, но… Слушай, а ты не хотел бы просто пожить? Сам же говорил, что не хочешь больше туда возвращаться. Так в чем дело? Тебе слишком тяжело жить честной жизнью?
— Драйва нет. На продажах было интересно. Там хоть какой-то адреналин. Надо работать на результат. А тут пришел, отпахал и ушел.
— Так уйди в продажу.
— Не могу. Не берут.
— А сам не хочешь заняться чем-то таким? Открыть магазин и торговать. Это тебе будет интересно?
— Это сложно, — ответил Алик. — Нужен капитал.
— Всегда можно что-то придумать. Было бы желание. Я могу подумать в этом направление. Все рассчитать. Если ты хочешь взвалить на себя все эти проблемы, то проблемы можно организовать. Мне такой геморрой неинтересен. Не хочу отвечать чисто за себя.
— Такая неуверенная?
— Есть такое. Мне нравится работать на кого-то, но не на себя. Я думала об этом, но мне нужно быть уверенной, что я получу зарплату. Понимаешь, семья держалась большой частью на мне. И провис в зарплате сильно бы ударил по семейному бюджету.
— Со мной рискнула бы?
— Я пока не готова дать ответ. Надо взвесить все риски.
— В этом и есть проблема. Будь я один, то спокойно бы рискнул. Но теперь приходится еще и твои интересы учитывать. А то ведь сбежишь.
— Сбегу? — тут он меня удивил.
— Хочешь сказать, что нет? Ты всегда убегаешь, если что-то не нравиться. От мужа ушла. От Кешки сбежала.
— От Кешки ты меня увез, — напомнила я.
— Но ты же согласилась, — улыбнулся он. Припарковал машину. — Отсюда пешком пойдем.
— Хорошо.
Мы вышли из машины. Снег продолжал идти. Ветер подкидывал снежинки, перекидывал с места на место. Пешеходы уворачивались от него, прятались, а мне не было холодно впервые за долгое время.
Алик предложил руку. Я отмахнулась. Не в том возрасте, чтоб за ручку гулять. Он настоял.
— Тропинка скользкая. Упадешь.
— И ладно. Упаду так упаду. Потом поднимусь.
— Мне твой настрой нравится, а вот синяки нет. Смотрю, у тебя настроение поднялось. Мне просто всегда не хватало таких прогулок. Наверное, я и доверилась Кешке, когда он меня в день нашего знакомства повел гулять. Просто бродить по городу, пить кофе и разговаривать. Убедил меня, что надо чего-то менять.
— Перемены нужны, когда чувствуешь себя лишним. Но решиться на них сложно. Я, считай, сейчас нахожусь на твоем месте. Сколько бы себе ни говорил, что порву с этой семьей, а все равно возвращаюсь, когда они меня позовут. Чувствую себя какой-то собакой. И от этого противно.
— А ты этих чувств не стесняйся. Когда дефицит ласки и внимания, то кто-то руку протянет и летишь на эту руку, как на огонек. Вроде хочется согреться, но при этом забываешь, что можно сгореть. Ты меня все убеждал, что они меня используют, как и тебя. Убеждал, что надо уйти.
— При этом сам попался в ловушку. Я знаю.
Мы повернули в сторону центра. В центре всегда было много народу. На перекрестке нас подхватила толпа. Странно было ощущать себя вновь среди людей. Все же за то время, пока я сидела дома, то сильно одичала. Город начал казаться чем-то странным, волшебным и непривычным. Чужим.
— Слушай, ты ведь неплохо реставрируешь мебель. У нас на кухне так вовсе стол получился эксклюзивный. А не хочешь заниматься этим профессионально?
— Нет. Это интересно делать для дома. На продажу уже будет не то. Хобби должно приносить удовольствие, а не превращаться в обязанность. Мне нравится потом смотреть на получившийся результат, пользоваться этим результатом, но не отдавать его в чужие руки, — ответил Алик. — Твоя идея насчет магазина мне нравится. Я умею продавать. Могу продать хоть слона. Но нужно придумать, чем торговать.
Когда мы зашли на пешеходную улицу, я на миг замерла. Вокруг было светло от гирлянд, нависающих над головой. Деревья были обвешаны красными, зелеными и синими огнями, которые перемигивались. Улица была короткой, но какой же она была красивой! Аптека, со старыми тяжелыми дверями, кафе с искусственными деревьями, салон связи — все это не вписывалось в волшебство нарядной улицы. И лавочки были современные: красные пластиковые прямоугольные куски торчали из брусчатки. Брусчатку не успевали чистить, зато смачно посыпали солью и песком, чтоб из белого снега сделать грязную коричневую кашу.
 
— И как? — спросил Алик. Я повернулась к нему. Он внимательно наблюдал за мной.
— Как в жизни: красивая картинка и грязь внутри, — ответила я. — Ты пытаешься копировать Кешку?
— Нет. Хватит его поминать к слову и не слову! — резко сказал Алик. Он разозлился, а я не поняла почему. — Знаешь, мне все это надоело. Все время такое ощущение, что ты думаешь только о нем.
— Тебя какая муха укусила? — спросила я совершенно спокойно.
— Никакая. Надоело все. Наигрался. Это было ошибкой.
— Ошибкой повесить меня себе на шею? — спросила я.
— Типо того.
— Хорошо. Этого следовало ожидать, — я села на лавочку. Холодный пластик чувствовался сквозь ткань джинсы. Снег продолжал падать, засыпая все вокруг белым покрывалом, которое люди превращали в грязь. Именно такой грязью я себя и чувствовала.
Алик ушел. Я осталась одна среди толпы. Без денег. С одним телефоном в кармане. Вспомнились слова Гриши, что я к нему приползу. Наверное, так и получится в итоге. Только ползти не хотелось. Не хотелось звонить матери, которая скажет, что я дура. Не хотелось звонить Нине. Мне было стыдно за слабость и глупость.
— Чего ты лыбишься? — Алик сел рядом.
— А чего ты вернулся?
— Ты не ответила.
— Смотрю на огни. Если не опускать глаза на землю, то кажется, что это сказочная улица. Теперь твоя очередь отвечать.
— Тебе идти некуда.
— Некуда. Но это неважно. Я выживу. У меня здесь есть знакомые. Паспорт при мне. Кредитная карточка тоже. Сниму квартиру, устроюсь на работу. Выберусь. Жизнь никогда не была сказкой. Она и сейчас далеко не сказочная. А Кешка и ты хотели доказать обратное. Я ведь вначале не поняла, что вы оба довольно молоды. Кешка так еще и больной оказался. Ты еще жизни толком не знаешь. Зато вы оба молодые и уверены, что можете всех спасти. Плюс у тебя с ним личное соревнование. Ты хотел того, что не было у него, не понимая, что надо самому создавать жизнь, а не тащить все, чего плохо лежит у друга. Мы с тобой неплохо провели время. Я была в растерянности. Мне хотелось почувствовать опору под ногами. Понять, что делать дальше. Поиграть в предложенную вами игру. Игра закончена. Расходимся.
— И что? Ты точно не пропадешь?
— Тебе какая разница? — спросила я.
— Вер…
— Сколько у тебя в среднем длились отношения?
— Это ты к чему?
— Сколько? Месяц? Два? Потом идешь следующую галочку ставить?
— Иди ты.
— Я уже ушла. А ты вернулся. Раз вернулся, получается чего-то тебя держит.
— Волнуюсь за одну дуру.
— Я сказала, что за меня волноваться не надо. Хотел уйти, так иди.
Он не ушел. Сидел вместе со мной на холодной лавочке. И чего сидел? Вроде сказал, что между нами все закончено. Ему надоело. Ну и ехал бы к себе домой.
— Так и будем тут сидеть, пока не превратимся в сугробы? — спросила я. — У меня уже ноги мерзнут. Не, я могу тут превратиться в снегурочку в красивом лесу. И раньше я не отказалась бы от такой участи, но сейчас настроения совсем нет замерзать.
— А на что у тебя есть настроение?
— Пойти домой и приготовить суп. Потом накормить тебя этим супом. А завтра утром решить все проблемы.
— И что будешь делать? — спросил Алик.
— Уеду. Наверное, это будет лучшее, что можно сделать в сложившийся ситуации. Мы с тобой хотели попробовать жить, как мечтали. Не получилось. Вернемся к привычному сценарию. Я буду работать двадцать четыре часа в сутки, а ты будешь менять девушек, разбивая им сердца. Правильно?