Демон Судьбы. Проснуться Демоном (СИ)

Я скосила глаза на Рея и Лира: как отреагировали на эту заявку они. Лир, с уже знакомым по королевской аудиенции видом, вперил взор в дали за горизонтом. Рей хмурился и старательно разглядывал пол.
Двое магов выступили вперед и синхронно повели посохами. Кровать, стол и прочие приятные излишества, добавленные в комнату для моего удобства, исчезли. Без них стало пусто и просторно. Маги отступили назад к кучкующимся товарищам, немного пошептались с Шеором, а затем разошлись, занимая места вдоль стены по периметру комнаты. Шеор кивнул мне, указывая на место посередине комнаты. Для моего удобства там даже на минутку вспыхнул кружочек.
Я пожала плечами и послушно направилась, куда указали. От волнения и страха меня начало потряхивать. Я стиснула зубы, встала так, чтобы было одновременно видно Шеора и Рея одновременно (тут мне повезло: они стояли не так далеко друг от друга) и приготовилась играть роль до конца.
Все на мгновение замерли. Затем Шеор торжествующе улыбнулся, воздел руки и забормотал вполголоса какую-то скороговорку. Посохи всех присутствующих магов вспыхнули разными цветами. На этот раз никаких лучей не было. Вместо этого вокруг меня пентаграммой восстало прямо из пола изумрудно-зелёное пламя. Стало на редкость неуютно. Я почувствовала давление со всех сторон, как будто меня пытаются сжать в гигантском кулаке. Но не успела я как-то на это отреагировать, как события начали развиваться с ужасающей скоростью.
Шеор возвысил голос до визга, пламя в ответ взметнулось чуть ли не до потолка, давя и обжигая… И тут раздался взрыв. Ослепительная белая вспышка, оглушающий грохот, куски камня летят во все стороны… Взрывной волной меня швыряет на пол, к окну… Вокруг вспыхивает радуга и я вижу, как летящий на меня огромный кусок стены рассыпается в пыль прямо перед моим лицом. Все стихает. В воздухе висит пыль. Кто-то стонет. Я, оглушённая и ошарашенная, пытаюсь подняться. Перед глазами всё ещё мелькают разноцветные пятна. Сзади меня на месте окна зияет провал от пола до потолка в полстены, со стен продолжают осыпаться мелкие камешки. Я смотрю вглубь комнаты. Из тучи оседающей пыли встает человеческая фигура… нет, две. Одна поднимается из глубины комнаты — Шеор. Присыпанный каменной пылью, что делает его похожим на восставшего мертвеца, он рычит, воздевая посох, и с искажённым яростью и пылью лицом делает шаг в моём направлении. Вторая фигура скользит ему наперерез — Рей. Рей повелительно воздевает руку в сторону Шеора и между ними словно встает прозрачная стена, по которой изредка проскальзывают змейки-молнии. Продолжая держать руку, Рей поворачивается ко мне и шипит:
— Беги!!!
Куда бежать?! Я оборачиваюсь: нет, обрыв позади меня никуда не делся. Я в ужасе снова смотрю на Рея. Он что, мне предлагает спрыгнуть с десятиметровой башни?
Рей с досадой мотает головой. Одной рукой он по-прежнему держит стену между нами и Шеором, к которому тем временем подтягиваются остальные маги, восставая как зомби из куч щебня. Стена, судя по выражению на лице Рея, дается ему нелегко. Другой рукой он начинает делать какие-то пассы, вдруг резким движением кидает в меня что-то невидимое и, уже не жалея сил, орёт:
— Вон отсюда!
…И меня выносит из башни. Я понимаю, что лечу… но сразу понимаю, что лечу, скорее, по горизонтали. Успеваю задуматься: сколько мне удастся ещё так пролететь, и насколько жестко я буду приземляться. Ужас, по-моему, бьётся в каждой клеточке тела.
К моему удивлению (если бы я была в тот момент способна на подобные эмоции) приземление прошло благополучно. Как идущий на посадку самолёт (и, по-моему, с такой же дикой скоростью) я снизилась над каким-то лугом, покатилась по траве, но не остановилась, а продолжила уже бежать, подстегиваемая каким-то невероятным, первобытным ужасом. Сколько я так бежала, сказать сложно, но в конце-концов усталость стала брать своё. Я замедлила бег и сразу начала замечать какие-то странности. Ну, во-первых, трава стала высоченной, и из зелёной превратилась в какую-то буро-жёлтую, а во-вторых, я… как будто стала меньше ростом, и как-то изменилось восприятие окружающего мира. Когда я летела, я видела, что сажусь в огромную степь с полоской леса на горизонте. Я полагала, что до леса уже рукой подать, и здорово рассчитывала там спрятаться. Но тут я поняла, что не вижу горизонта, и леса не вижу, словно провалилась куда-то… Я остановилась и села, вывалив язык и тяжело дыша. Мой взгляд упал вниз и я обнаружила, что обвиваю себя хвостом. Хвостом?!!! Я в ужасе подпрыгнула. Я подпрыгнула на четырех лапах! На длинных чёрно-жёлтых лапах! Я ходила на четвереньках! У меня был хвост! Окружающий мир утратил цвета и резкость. Зато звуки навалились со всех сторон. Они просто оглушали: кто-то шуршал справа, кто-то скрежетал слева, кто-то подкрадывался сзади… У меня сдали нервы, и я снова ломанулась, куда глаза глядят. Я просто не в силах была остановиться! Остановиться — означало начать думать о своей ситуации вообще и о своём новом состоянии в частности. Я бы, наверное, так и бежала, пока не свалилась бы замертво… Но мне преградила путь речка. Я с маху вылетела из кустов на пологий песчаный бережок и буквально уткнулась в воду. Увидев воду, я поняла, что ужасно хочу пить, и, прежде чем успела спохватиться, начала лакать. Мой новый облик явно предпочитал инстинктивные действия. Утолив жажду, я осторожно присмотрелась к своему отражению. Из воды на меня смотрела типичная лисица: узкая мордочка, уши торчком, хитрые чуть прищуренные глаза… Вот только расцветка какая-то нетипичная. Вроде как лисы такого вида все больше рыжики или чернобурки, а моя расцветка была какой-то грязно-жёлтой.
 
Некоторое время я в ступоре рассматривала свое отражение, и вдруг, словно всё, свалившееся на меня за последнее время, наконец меня нагнало, бурно разрыдалась. Оказывается, очень тяжело реветь, будучи лисицей. Производимые мной звуки напоминали скулёж, подтявкивание, подвывание… слёз тоже не хватало, но отчаяние, которое меня переполняло, было столь велико, что требовало хоть какого-то выхода.
Я рыдала и рыдала… пока не поняла, что мой голос как-то странно раздвоился. От неожиданности я заткнулась и открыла глаза. Прямо передо мной сидело странное животное, словно сошедшее со страниц кавайных японских комиксов. Больше всего оно напоминало стожок такого же жёлто-бурого меха, как мой. Из этого стожка торчали острые просторные уши, лисья мордочка с черным влажным носом и чуть раскосые глаза. Создание самозабвенно мне подвывало. Когда я ошарашенно уставилась на это чудо природы, чудо перестало наконец мне аккомпанировать и, в свою очередь, уставилось на меня. Затем откуда-то из середины стожка выпросталась длинная изящная лапка с тонкими почти человеческими пальчиками и аккуратно потрогала мой хвост, словно пробуя материальчик. Видимо результат ощупывания привел это создание в восторг, ибо оно, подпрыгивая, зашлось в радостном тявканьи. Я склонила голову, прислушиваясь. Нет, если этот чудик и собирался установить дипломатические отношения, его языка я не понимала. Что не помешало мне попробовать выказать своё удовольствие от знакомства всеми доступными способами: тявканьем в той же тональности, прижмуриванием глаз, помахиванием хвоста и так далее. Приходилось полагаться на экспромт. Что самое интересное, от вида этой животинки у меня и в самом деле изрядно поднялось настроение. Даже странно. Мысленно я сразу окрестила это создание лисомуром, как помесь лемура и лисы… хотя количеством меха оно больше напоминало хорошо расчёсанную овцу.
Мои попытки показать своё дружелюбие, похоже, были приняты положительно. Лисомур с довольным видом обошёл вокруг меня. Я отметила, что в таком положении он больше похож на шар, из которого растут тонкие лапки. Хвоста вот у этого создания не было. Наверное поэтому мой роскошный лисий хвост привёл его в такой восторг. Завершив свой круг почёта, существо испытующе уставилось на меня. Я в свою очередь уставилась на него: что теперь? Чудик склонил мордочку набок, потом медленно повернулся и удалился в кусты. Я слегка обалдела: это всё? Но через секунду из кустов высунулась недовольная мордочка, и я, к собственному удивлению, уловила в моей голове постороннюю мысль… даже не мысль, а идею, призыв идти. Это оказалось настолько ново и интересно, что я, не задумываясь, нырнула в кусты вслед за своим проводником. Мы довольно долго шли вдоль реки и в какой-то момент углубились в лес. Внезапно я почувствовала себя на редкость измученной. И ведь неудивительно: сначала сплошные стрессы, потом столько бега… потом снова стресс… Видимо почувствовав такое настроение, мой проводник обернулся и ободряюще поскулил. Я почему-то сразу поняла, что идти осталось недолго. И в самом деле, вскоре мы вышли к крошечному лесному озерцу, обрамлённому толстенными деревьями. В основании одного из деревьев было дупло… хмм… скорее даже пещерка. Туда-то и направился мой проводник. Я же в изнеможении села у кромки воды… на собственный хвост. А что, мягко. Правда почти сразу я почувствовала, что какая-то неведомая часть меня начала затекать. Ощущения были совершенно непонятные, локализовать их так сразу не удавалось. Но с хвоста я на всякий случай слезла. И сразу же почувствовала облегчение. Ну надо же! Как, однако, нелегко быть животным! От усталости мысли туманились и уплывали… а может я просто тупела от пребывания в шкуре животного. Эта мысль окатила меня леденящим ужасом и несколько взбодрила. Во всяком случае я выпучила глаза, вздёрнула голову и попыталась сосредоточиться. А тут и мой новый друг вернулся, неся в зубах нечто, что он благоговейно положил к моим ногам… гхм, то есть лапам. «Нечто» оказалось крупным грызуном вроде белки, такого же грязно-желтоватого оттенка, как и мой собственный мех. При этом грызун был явно вытащен из давней заначки, потому как успел изрядно завоняться. И вот тут ощущения человека вступили в конфликт с ощущениями лисы. Как человека, меня начало мутить от жуткой тухлятины… а вот лису явно заинтриговали аппетитные нотки. Короче, в итоге я начала сходить с ума, борясь со слюнотечением от запахов аппетитной еды и тошнотой от запахов пропастины. При этом мой кормилец умильно на меня взирал, и даже подпихнул пальчиком своё угощение поближе ко мне: ну что же ты, кушай! Не в силах больше контролировать битву разноприродных органов чувств, я взвизгнула, и упала на землю, закрыв нос передними лапами. Из последних сил посмотрела на недоумённо взирающего на эту картину лисомура и попыталась одновременно мысленно поблагодарить его, а заодно создать в своем воображении образ чего-то более съедобного для меня в данной ситуации… вот! Ягоды, например!