Блок-шот. Дерзкий форвард (СИ)

— Спасибо… Чёрт, — усмехнулся Рустам. — Старший брат-плакса — зрелище то ещё… — Он вытер мокрый след на щеке и накрыл своей рукой её руку. — Я там наговорил… Дома.
— Всё в порядке.
— Но Тиму рассказал не я.
Аня кивнула. Пока о том, что Матвеев в курсе правды, ему знать точно не стоило.
— Когда ты сообщила, что этот ублюдок подходил к тебе, в тот день на тренировке я набил ему морду. И Чупрунову тоже. Да и мне прилетело. В ответ они вывалили всё, что знали, а вдогонку отправили фотки.
Снова эти фотки!
— Рустам, я не отдавала их ему. Я бы никогда этого не сделала.
На его губах появилась печальная улыбка:
— Уже неважно. Мне всё равно, что подумают окружающие и подумают ли вообще что-то. Начхать. Шли бы кукурузным полем в дремучий лес за молодильными яблоками. В одной из двух локаций точно заблудятся.
— Но тебе не начхать, что думает она, — осторожно произнесла Аня, наблюдая за его реакцией. — Почему ты не рассказал ей?
Нахмурившись, он отвернулся к камину:
— Я пытался. В понедельник. В первый раз я попытался рассказать, Ань. — Губы сжались в тонкую нить. — Но я…
— Ты не умеешь.
Он виновато посмотрел на сестру:
— После забора крови сложно собрать мысли в кучу.
Аня печально кивнула, едва заметно улыбнувшись: однозначно причина в этом.
— Я нёс какую-то околесицу и, наверное, сделал только хуже.
— Вам нужно поговорить. Она должна узнать правду.
— Нет, — ощетинился Рустам.
— Она не такая, как…
— Нет!
— Но ты же любишь её.
Тишина.
— Рустам…
— Стекло — ничего не слышу.
— Рус…
— Стекло, — посмотрев на сестру, он изобразил невидимую преграду. — Не слышу.
— Упёртый барашек семейства полорогих!
— Бе-е-е, — сымитировал парень и, рассмеявшись, закашлял. Когда дыхание восстановилось, он прикрыл глаза и тихо сказал: — Мне бы поспать пару часов.
— Хорошо. Отдыхай.
Аня улыбнулась и, поднявшись на ноги, направилась на кухню, по пути выключив в гостиной свет. Спустя час, когда пришла проверить его состояние, Рустам крепко спал. Сев в кресло рядом, она с грустью посмотрела на брата. Его боль никуда не уходила. Она так и жила с ним, несмотря на все попытки казаться самостоятельным и независимым. Неиссякаемого источника позитива не было — была только его воля и желание оставаться сильным. Весёлый и беззаботный повеса, отличный спортсмен, хороший друг, чуткий парень — каждый видел в нём того, кого он хотел, чтобы они видели, но никак не человека, имеющего проблемы, справиться с которыми он до сих пор так и не смог.
— Ты самый лучший старший брат-плакса, Рус, — прошептала едва слышно Аня. — Самый лучший, который только мог у меня появиться. И всё, что я делаю сейчас, только ради тебя. Надеюсь, ты простишь мне это.
Философские мысли и порыв нежности прервал стук в дверь. Оставив брата одного, она пошла встречать свою гостью.
— Я заткнула великую обиду куда подальше и отключила раздутое до немыслимых размеров эго, — сразу с порога сообщила Василиса.
Аня улыбнулась, догадавшись, чьи слова она только что процитировала.
— Я… Мне правда плохо без него, — вдруг выдохнула Гущина. Плечи поникли, а по щекам покатились слёзы.
— Ему тоже. — Аня заключила её в объятия. — Но он сам никогда об этом не скажет. Вы оба стоите друг друга, именно поэтому Тим привёз тебя сюда. Проходи. — Она закрыла дверь, жестом предлагая пройти на кухню. — Как ему, кстати, удалось?
— Он сказал, что срочно нужна помощь, дело жизни и смерти и что всё объяснит по дороге. Вместо объяснений заблокировал двери, наорал, а потом мы оказались здесь, — пока Василиса говорила, бегала глазами по уже знакомому интерьеру.
— Рустам спит, — ответила на её немой вопрос Аня, сообразив, кого та хотела увидеть. — Давай попьём чаю?
Наполнив кружки и достав печенье, они сели за стол.
— Не знаю, какую часть из этого всего рассказал бы Рустам, но я расскажу всё, как есть. — Сосредоточенный взгляд Ани гипнотизировал чайную ложку. — Помнишь, я когда-то сказала, что наше прошлое — это тяжёлая история, которую мы пытаемся не вспоминать? — Она наконец подняла глаза на Василису. — То, что тебе прислал Дэн, его часть.
 
— Значит…
— Нет. Я появилась в их семье, когда мне было шесть, а Рустаму — восемь. Несмотря на то, что мы — не кровные родственники, нас никогда не связывали романтические отношения и никогда не будут.
Заметив на Васином лице растерянность, она кивнула:
— Да. Ты, скорее всего, тоже обратила внимание на нашу явную несхожесть. Все рано или поздно обращают. Но мы росли в порядочной семье, Вась, где высокие духовно-нравственные ценности лежали в основе. Наши мама и папа были идеальными родителями, о которых мечтают дети. Мне невероятно повезло, что я попала именно к ним. Да ты и сама прекрасно видела, какие мы, пока Дёмин не вытащил грязь наружу.
Аня замолчала.
— Рустам всегда находился рядом — оберегал, защищал, был опорой, и я безумно им гордилась. Он никогда меня не стеснялся, как это бывает между младшими и старшими детьми. Первые проблемы появились в подростковом возрасте. — Она улыбнулась. — Эмоции, самоутверждение. Мама объясняла, что он любит, оттого контролирует, однако быть объектом постоянных упрёков и подколов с критическим подтекстом было сложно. Иногда мне вообще казалось, что она его защищает, потому что он ей родной, а я — нет.
Аня посмотрела на Василису:
— Дурочка, да?
— Для подростка это — нормально, — улыбнулась та.
— Возможно. Когда мы стали старше — Рустам учился на втором курсе университета, а я заканчивала старшую школу, — тотальный контроль ослабился, но приобрёл довольно странную форму. Если сначала это была агрессия, то потом она превратилась в едкий сарказм. Я общалась с молодыми людьми, но построить ни одни отношения не могла, поскольку этот паршивец при общении с ними вёл себя так, что мои кавалеры не проходили «естественный отбор Рустама Тедеева». Их напрягал мой «деловой старший брат». Вскоре даже мама стала делать ему замечания, чтобы он сбавил обороты, но у Руса на всё был один аргумент: богатые мажоры и амбициозные спортсмены его сестре не пара. — Аня улыбнулась. — Это если учесть, что он сам был спортсменом. Не амбициозным, конечно, но всё же. Анжелике, с которой тогда встречался, повезло, хотя я никогда не понимала, что он в ней нашёл. Тупая как валенок! А потом на горизонте появился Игорь Дёмин.
Её лицо исказилось в презрении.
— Я знала его ещё со школы. Они учились с Рустамом в десятом и одиннадцатом классе. Красивый, харизматичный, обеспеченный да ещё и спортсмен.
Аня замолчала.
— Они тренировались в разных спортивных школах, пересекались во время соревнований, а когда поступили в один университет, попали в одну команду. Капитаном «Скорпионов» назначили Рустама. Мы часто ходили с родителями на их игры. Господи, Вась, они были потрясающими! Я пищала от восторга, и, наверное, мой писк был настолько громок, что Игорёк его услышал. Комплименты, знаки внимания — сначала случайно, невзначай, а потом в них появилась закономерность. — Аня усмехнулась. — Ты не представляешь, как это бесило Руса. Он изо дня в день твердил, чтобы я держалась от него подальше, что мудаков, типа Дёмина, ещё поискать надо, но каждая фраза воспринималась мной словно красная тряпка для быка.
Аня отвернулась к окну и посмотрела на волнистую гладь озера.
— В начале моего второго курса Игорь предложил встречаться. Они с Русом тогда были на четвёртом. Двадцать четвёртого числа, когда должен был исполниться месяц нашим отношениям, мы запланировали поехать на выходные за город. База отдыха, романтика. Я понимала, во что это могло вылиться, но считала его достойным. Всё усложнял Рустам. Он бы никогда не отпустил, даже если родители были не против. И я решила пойти на крайние меры. Так родилась идея со снимками.
Она виновато опустила голову.
— Сделать фото в постели не составило труда. Рустам вообще сова по натуре, а в то утро спал после ночной тусовки в клубе. Вторая фотография потребовала больших усилий, но ты же знаешь: если девочки чего-то хотят, они этого добиваются. Я застала его врасплох. Он, естественно, наорал на меня, заставил удалить, но в ответ я поставила условие: если он не оставит меня в покое, все «Скорпионы» и его девушка в том числе узнают, что мы с ним спим. Вполне справедливо: нет личной жизни у меня — нет у него.