Колхозное строительство 72 (СИ)

– А посем у тя шесь ногив? Мини тож над. Бистр бегать мож. Побесали до двери и зад. Кто ково догонь и перегонь.
  
Глава 29
   
Событие двадцать четвёртое
 
 
Злейший враг российских футболистов – российское телевидение! Постоянно показывает игру сборной в замедленном темпе!
 
 
Твит сборной России перед матчем с Данией: «21 июня. Россия – Дания. Все в наших руках». Опять Дзюба…
 
Пётр летел в Москву неохотно. Хотел даже больным сказаться, но тут неожиданно позвонили из Швейцарии и сказали, что Москву решил посетить не много не мало, а сам Президент ФИФА Стенли Роус. Точно придётся ехать – всё же шишка первой величины. Да ещё и англичанин, нация обидчивая.
Собрался – и тут опять звонок, на этот раз от нашего председателя спорткомитета Павлова Сергея Павловича, комсомольца бывшего. Просветил про приезд футбольной шишки. Оказывается, едет он не один, а решил прихватить с собой двух функционеров футбольных чуть пожиже. Будет с товарищем Роусом Президент УЕФА Густав Видеркер – этот швейцарец, да и знакомый. И до кучи приедет Президент АФК, то есть Азиатской футбольной конфедерации. Товарища зовут Тунку Абдул Рахман, и он из Малайзии.
Понятно, что хотят узнать, всё ли готово к турниру, и не только. Тут Пётр ведь чуть не опростоволосился. Что значит – не специалист! Оказывается, раз турнир международный, то нужны и арбитры особые, «спортивные рефери международной категории». Так-то в мозгу эта информация имелась, но вот не вылезла вовремя – а тут был на тренировке «Кайрата», общался с Лобановским, а он и спрашивает, «а судьи кто?». По Грибоедову прямо.
Понял, что опять дебил. Позвонил Павлову, но не понадеялся на бывшего комсомольца – ещё и Бику звякнул, пусть бросит клич по Франции, желающие нужны поехать к чёрту на кулички. Павлов обещал двоих наших и болгар пару, а Биг легко нашёл полный комплект – и главного, и боковых.
И это никакой радости не принесло – четыре стадиона ведь! Пришлось опять звонить Павлову – связывайтесь, мол, товарищ, с УЕФА, пусть подгонят. А теперь всей кучей приезжают. Хорошо это, или плохо?
В Москве осень. Листья сыплются с деревьев, дождик моросит. Серо, сыро и неуютно. Хорошо жить на юге… Дядьки футбольные все старые и солидные. Попеняли, что не продуман турнир, но судьями пообещали обеспечить – «за ваш счёт». Да не деньги это, присылайте лучших. У нас медали золотые разработаны памятные, так всех рефери, или как их там называют, озолотим. Это ведь ровно сто грамм чистого золота. Или серебра, смотря как себя вести будут. Шутка.
Не засмеялись. Попереглядывались, и спрашивает Президент УЕФА Густав Видеркер:
– Товарьищщь Секретьяр, – русский-то знает, – а мочно увельичить кольичейства команд?
– Можно поподробнее? – ничего не понятно.
– Можно, – перешёл на английский. – У нас была задумка провести международный турнир, Мемориал Руаля Амундсена. Это человек, который первый побывал на Южном полюсе Земли. Планировалось четыре команды: Финляндия, Дания, Норвегия и Швеция. Должен был пройти в этом году первый раз, в Норвегии – но в последний момент их федерация заявила, что не сможет принять турнир. Забастовка работников на стадионах. У вас двенадцать команд – пусть будет шестнадцать? Там ведь четыре стадиона. Скандинавы – на своём, и результаты их игр будут зачтены в рамках мемориала, а дальше всё, как вы и планировали.
– Не проблема, с радостью примем. Тогда перелёт или переезд спортсменов до Ленинграда – ваша задача, а дальше уж мы сами, – а чего? Теперь два «Боинга» есть, перевезём легко.
– Вот и хорошо. Я бы тоже поприсутствовал, – обрадовался швейцарец. А кремень мужик, даже бровью не выдал, что с Тишковым давно и плотно знаком. Как-то ещё английский бонза на их ковровые негоции посмотрел бы?
– Рады будем принять.
  
Интермеццо двадцать второе
 
 
Если на сольный концерт пришло мало людей, можно ли считать это малосольным концертом?
  
 
Разговаривают два певца:
 
– Как прошёл ваш последний концерт?
 
– Вообще-то говоря, хреново!
 
– Ты не приукрашивай, говори как есть!
 
Всё-таки у Папы Пети получилось. Приняли постановление о прибавлении к Седьмому Ноября ещё одного выходного дня, чтобы дать народу отойти от официоза и помпезных демонстраций и немного отметить с семьями и друзьями. Глядишь, так и чуть менее иронично станут люди к Октябрьской революции и всему, что с ней связано, относиться. Повернём коммунизм к народу человеческим лицом, а то всё больше на его зад смотреть приходилось. И – небывалое дело! – согласовали проведение в этот день большого праздничного концерта без псалмов про юный Октябрь, а просто с хорошей музыкой, чтобы люди повеселились за столом. Всех собрали! Пригласили даже гостей из-за границы. А чего б и не пригласить – всё равно наши песни поют. У Нугаро с учениками-соратниками и переводчиками конвейер молотит как заведённый. Ну а Маша Тишкова наконец осмелилась спеть свою песню. Песню Вики Цыгановой. Смотря трезво – ну, конечно, не суперхит, по сравнению с теми, которыми «Крылья Родины» планету сотрясают, но должна же и популярность, наконец, поработать на неё! Зря, что ли, три с лишним года все соки из себя давила? Съест публика и эту песенку, да ещё и похваливать будет. Нормальный лёгкий эстрадный рок-н-ролльчик, в реальной истории такое тут в это время и играли, только слово это говорить опасались. Маша поправила на плече ремень любимого «Космоса» – дядюшка Лео лично сделал для неё модель с уменьшенной мензурой, как у «Рикенбекеров», чтобы девчоночьим рукам было полегче управляться с гитарой, да и вид не такой комичный. Впрочем, тело, унаследованное от Маши Нааб, за последние месяцы принялось буйно тянуться и округляться – уже и не скажешь так-то, что девчонка-соплячка. Почти четырнадцать лет. Пацаны в школе прохода бы не давали, но к звезде все-таки приставать стесняются. Небось, сидят сейчас у экранов, ждут, когда одноклассница жару задаст. А и задаст! Всякий будет думать, что ему поёт. Маша-Вика украдкой перекрестилась, дождалась незаметного сигнала от режиссёра и пошагала в центр сцены Кремлёвского Дворца.
 
 
В лёгкой дымке золотой засыпает лес ночной,
 
И деревьям снится лето под багряною луной…
 
 
А концерт получался на загляденье! И на заслушанье. Конечно, чуть не половину программы закрывали разные составы «Крыльев», но нашлось место и другим кумирам советской публики. Магомаев, чуть ревниво поглядывая на подпевку из той же студии «Крыльев», окутывал зал бархатом «Голубой тайги». Бодрым ритмом «Лучшего города земли» и экзотическим выговором не давал народу впасть в меланхолию Жан Татлян. Володя Макаров настойчиво утверждал, что едет за туманом, но хоть песня и была всеми любима, но в то, что этот щёголь в остромодной тройке от Габбаны хоть раз бывал там, где пахнет тайгой, никто, конечно не верил – и всё равно хлопали, сбивая ладони, уж больно хорошую вещь написал Кукин. Поразили необычным сочетанием тягучих напевов и плотного, мясистого электрического джаза туркмены из «Гунеш» – ну, этих пришлось немного попинать, чтобы они лет на десять раньше нащупали тот звук, с которым будут в реальной истории греметь и в Союзе, и далеко за его пределами. Впрочем, аранжировки по Машиным подсказкам поправили всем – режиссёру концерта кто-то спустил такую страшную бумагу, что тот бегал за недорослью на цырлах и готов был исполнить любой её каприз. Ну, старалась не злоупотреблять.
 
Это лето кончилось, кончилось, больше не вернётся…
Отчего же сердце так, замирая, бьётся?
Подтанцовка давала огненного твиста, даже с элементами линди-хопа – то есть акробатического рок-н-ролла. На проигрышах задорно переговаривались гитары Маши и длинного усатого очкарика из Эстонии Тийта Паулуса, которого где-то раздобыл почти однофамилец Паулс. Кто бы мог подумать, что этот типично прибалтийского вида унылый дылда умеет так зажигать! Эх, хорошо – и публике песня явно зашла, как к себе домой. А что? Всему своё место и время. В двухтысячных она была уже явно не на своём месте. Правда, в основном ситуация обратная – ну как тут споёшь «Андреевский флаг» или чего иное про господ офицеров? А в прошлом-будущем принимали на ура. Конъюнктура-с. А прокололась всё-таки – мычала себе под нос на какой-то репетиции «Русскую водку», народ прислушался и потребовал озвучить. Теперь неофициальный гимн студии, и в рестораны как-то просочилась. Пускай. Придумала экспромтом какую-то муть вместо «коммунизм бы наступил», но народ не обманешь – сами додумали, поют контрреволюционную строчку, как Вадик сочинил. Как он там? Уж давно отплакала своё по мужу, оставшемуся в другой жизни, но нет-нет, да и кольнёт. Не сейчас, не сейчас – сегодня веселимся. Зубы стиснула, и вперёд. Сорок лет на сцене. Ноблесс оближ.