Корабль в вечность (ЛП)
После этого я стала к ним приглядываться и обнаружила, что, наблюдая за Дудочником и Зои, Палома смотрит не на слаженность их движений, больше нет — на Дудочника она вообще не смотрит.
Это выглядело естественным и неспешным, словно зарастающий мхом камень. Они обе были и мхом и камнем одновременно. Глаза подмечали многозначительные мелочи: как каждую ночь одеяло Паломы все ближе придвигается к Зои, как Зои вытаскивает веточку из волос Паломы...
Все было ясно без слов. Мы с Дудочником только переглядывались да улыбались друг другу, когда видели, как Палома тянется к Зои или как они идут или едут бок о бок и Зои громко смеется, забыв о своей обычной настороженности.
Мы с Дудочником многое избегали упоминать во время этих долгих дней и ночей пути. Не упоминали взрывной механизм, сломанную шею Леонарда, утонувших детей. Все то, что не хотелось облекать в слова. Но происходящее между Зои и Паломой было другим: словно рядом присела яркая чудесная птичка, которую жалко спугнуть.
* ΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩ *
Мы, провидцы, все разные. Зои говорила, что Лючия хорошо предсказывала погоду. Исповедница чувствовала машины, и это помогло ей разобраться в деталях старых разбитых механизмов и даже создать новые, гораздо более ужасные. Ксандер, со слов Дудочника, умел отличать ложь от правды. Но, несмотря на различающиеся способности каждого из нас, все мы просыпались с криком от одинаковых видений и лихорадочно затаптывали огоньки, которые взрыв поджигал в наших мозгах.
Мой дар помогал угадывать, в какой стороне искать местность, даже совсем мне незнакомую. Думаю, это часть того же самого — зыбкой, вихревой природы времени. Ровно так же, как иногда я видела то, что еще не произошло, порой я чувствовала места, где еще не бывала. Таким образом я нашла туннели, по которым сбежала из камеры сохранения, куда поместил меня Зак; потом добралась до Острова, а затем, с помощью Дудочника, до Ковчега.
Сейчас я изо всех сил старалась сосредоточиться на поиске взрывного механизма. В Ковчеге мы с Дудочником видели, как машины разбирают и уносят. Один из солдат что-то говорил про новый бункер. Хоть какие-то зацепки. Мое желание найти опасный объект казалось противоестественным, учитывая, что при одной мысли о нем страх опалял каждый нерв. Последствий взрыва даже четыреста лет спустя хватало, чтобы в мертвых землях по-прежнему ничего не росло, а альфы чурались изуродованных тел омег, своих вторых половинок.
Пока остальные спали, я сидела и заставляла себя искать в пространстве ниточки и мысленно следовать за ними. Я напрягалась, силясь ощутить источник видений, мучавших меня по ночам — взрывной механизм в бункере. Но лишь напрасно жмурилась да стискивала зубы, не в силах ничего разглядеть.
Однажды утром, на полпути между побережьем и Нью-Хобартом, я проснулась с уверенностью, что подрывная машина находится на севере. Меня туда определенно тянуло. Я со всех ног побежала к Дудочнику, чтобы поделиться новостью. Но на следующий день уверенность исчезла: направление менялось. Я чувствовала себя парусом, который треплют непредсказуемые ветра. К ночи я могла бы поклясться, что взрывной механизм на западе. На следующий день я вообще его не почувствовала. На прямой вопрос Дудочника я принялась бормотать насчет капризов времени, дальнего расстояния и что части машины все еще могут везти к месту назначения из разных уголков страны.
— Касс, прекрати, — перебил мои оправдания Дудочник. — Я все это знаю. И также знаю, что в конце концов ты найдешь бункер с взрывным устройством.
— Наверно найду, но может оказаться слишком поздно, — возразила я, глядя вперед, где Палома ехала на лошади, а Зои шагала рядом, держа чужестранку за ступню. — Необходимо отыскать его поскорее. Это слишком важно, чтобы просто сидеть и ждать.
— Где искать? — развел руками Дудочник. Позади нас высился все еще покрытый снегом Позвоночный хребет, заслоняющий западный горизонт. Впереди в сторону востока раскинулись равнины и леса, далеко-далеко сливаясь с утренним небом. С чего же начать? — Теперь нам нужно прежде всего защищать Палому. Нельзя просто так взять и сорваться не пойми куда из одной лишь прихоти. Как только доберемся до Нью-Хобарта, отправим на поиски наших разведчиков и сетью Инспектора тоже воспользуемся. Дадим задание докладывать о любых проявлениях необычной активности — строительстве бункеров, сборке каких-то установок. Но без отправной точки нет смысла просто блуждать по стране в поисках подрывной машины.
Я попыталась не заострять внимание на том, сколь критично прозвучали слова «без отправной точки». Какой от меня толк Сопротивлению, если оно не может положиться даже на мой талант чувствовать местность? Много раз я ощущала себя бесполезной по сравнению с Дудочником и Зои, которые мастерски дрались, охотились и строили планы. Моя способность находить путь была одним из немногих умений, за которые меня ценили. Без нее нужна ли я еще Сопротивлению? И дороже ли ценится моя жизнь, чем шанс покончить с Заком, убив меня?
* ΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩΑΩ *
Путешествие выдалось нелегким. Мы начинали с тремя лошадьми на четверых, но в горах, где встречались обледеневшие участки, одну потеряли. Хотя мы все спешились и медленно вели лошадей в поводу, серая кобылка поскользнулась и рухнула вниз, сломав переднюю ногу. Зои единственная смогла подобраться к ней достаточно близко, чтобы прекратить ее страдания. Я смотрела, как Зои шепчет кобылке успокаивающие слова, а потом перерезает ей горло. Пять дней мы сытно питались кониной, но наше продвижение вперед замедлилось, ведь двоим из нас приходилось идти пешком. На территории альф переходы были только ночными, к тому же нога Паломы над протезом начинала ныть, если она шла слишком долго, поэтому чаще всего наша гостья ехала на одной лошади, а мы чередовались на второй.
Я была благодарна, когда наставала моя очередь занять место в седле — бесконечные видения о взрыве меня выматывали, огонь пек глаза. Однажды утром, за несколько дней до прибытия в Нью-Хобарт, я проснулась от видения с раскалывающейся головой, и боль в висках и челюстях не утихла, даже когда жуткая картина рассеялась. Весь день я то и дело касалась лица, гадая, поразили ли видения мое тело так же, как и разум.
Наконец, спустя две недели после отъезда с побережья, на горизонте показался Нью-Хобарт. На рассвете мы перешли холмы с западной стороны и увидели вокруг города кольцо факелов, а на караульных постах и у ворот — солдат. Я не знала, следует ли бояться или облегченно вздохнуть.
Мы вели Палому в город, которым управлял Инспектор, совсем недавно заседавший в Синедрионе. Оставалось только гадать, долго ли продержится наш хрупкий союз и как Инспектор воспримет Палому и ее рассказ о Независимых островах. С помощью Инспектора и его войск армия Сопротивления освободила Нью-Хобарт от оккупации Синедрионом. Но хотя за стенами нас ждали Саймон и другие омеги из Сопротивления, у Инспектора намного больше боеспособных людей, так что фактически город в его власти.
Салли, Ксандер и Эльза тоже были там, на милости Инспектора. Он отлично знал, насколько они мне дороги, и перед нашим с Дудочником отъездом ясно дал мне понять, что не пощадит их, если я его предам.
Но без Инспектора нам не обойтись. Просто бежать, скрываться и прятать Палому от Синедриона будет недостаточно. Нужно строить корабли, собирать ресурсы и солдат. Нужно нанести Синедриону ответный удар. Спускаясь с холмов к Нью-Хобарту вместе с Дудочником, Зои и Паломой, я знала, что это важнее нашей четверки.
Несмотря на окружившие город укрепления, я удивилась, увидев, что в окрестностях продолжается обычная жизнь. В полях на севере и востоке крестьяне мотыжили землю, готовясь сеять, когда потеплеет. В некоторых домах на равнине за городскими стенами из труб поднимался дым. Вокруг города через каждую пару миль были расставлены караульные посты, и мы заметили два патруля, медленно обходящих периметр, но Нью-Хобарт снова выплеснулся за стены и люди сновали туда-сюда. Вид направляющегося к западным воротам горбуна на облучке телеги заставил меня улыбнуться. Законы Синедриона запрещали омегам держать живность, поэтому даже эта телега, запряженная дряхлым осликом, была маленьким актом сопротивления.