Чингисхан. Сотрясая вселенную (СИ)

— Славный люд готский!!! — заорал отец Григорий.
Священник уже накидался в бражном доме, что было видно по красному лицу и нетвёрдой стойке.
— В сей славный день святого Феврония мы чествуем юношей, претендующих на места подле нашего вождя, могучего Бреты! — продолжил священник.
В отличие от остальных жителей безымянной деревни, отец Григорий тщательно брился, не позволяя себе отпускать бороду. Пусть он был готом, проповедовал арианскую веру, но от паствы своей умышленно дистанцировался — Эйрих давно следит за жизнью этого человека, потому что ему очень давно хотелось узнать подробности о вере в Христа и о том, соответствует ли она его представлениям о религии.
Оказалось, что соответствует. Эйрих не нашёл в этой религии отрицания единого бога, поэтому мог спать спокойно. Ариане могут называть Тенгри как хотят — это ведь просто люди, а вот другие христиане...
У других христиан, по словам отца Григория, есть непонятный концепт с триединством единого бога, который Эйрих, честно говоря, не понял.
«Как может быть бог, состоящий из трёх?» — в очередной раз задал он себе вопрос. — «Только нечестивые колдуны могут такое придумать, ведь бог может быть только один — Тенгри, остальное — колдовство и волхование».
Во время формирования своей державы, Темучжин старался не трогать людей из-за их религиозных взглядов. В степи верили в разных богов, верующих было много, поэтому, если навязать всем своего бога и своё видение, то это станет неискоренимой причиной для раздора. Внутренний религиозный раздор, когда ты ведёшь войну со всем миром — это губительно. Поэтому Темучжин действовал как лис — верховный бог может быть только один, но называть его могут по-разному. Многобожцев в степи было мало, их мнения можно было не спрашивать, а остальные с охотой приняли новое установление. И несторианцы, и буддисты, и тенгрианцы... Это работало там, должно работать и здесь.
А христиане юга, не все, конечно, но многие, придумали какую-то Троицу, резко конфликтующую с тем, к чему привык Эйрих. Когда он обретёт силу и власть, надо будет разобраться со всем этим. Арианство его полностью устраивает, поэтому оно станет доминирующим, когда Эйрих захватит и покорит тут всё...
Даже для мысленных, это были смелые заявления, но Темучжин уже захватывал почти всю вселенную один раз. Поэтому у него были основания полагать, что и здесь он сможет.
Отец Григорий говорил что-то ещё, но его не слушал не только Эйрих, но и, примерно, половина собравшихся. Люд перешёптывался, тихо спорил о вероятном победителе, а также рассуждали о возможности осеннего набега. Мальчик слушал доносящиеся до него беседы внимательно, так как в такой вот молве могут скрываться интересные сведения.
Но долго священнику говорить не дал вождь, вручивший тому рог с мёдом. Священник быстро заткнулся, заглушив свою речь жадными глотками.
— Сначала воины докажут своё мастерство в танце, затем в схватке на копьях, потом в метании топоров, а затем и в искусстве стрельбы из лука или метания дротиков, — заговорил, тоже изрядно хмельной, вождь Брета. — Мансра, музыку!
К этому этапу Эйрих был готов. Темучжин танцевать не любил и считал, что танец — недостойный воина вид развлечения. Некоторые монголы были с этим не согласны, но где они теперь? Готы же танцевать любили, особенно возлив в себя алкоголя...
Претендентов было тридцать семь человек — ради испытания приехали юноши из всех соседних деревень, также участвующих в набегах. Эйрих был самым юным из них, поэтому остальные на него смотрели снисходительно.
Под ритмичную струнную музыку начался коллективный танец, где надо было показать свою удаль и подвижность.
Это, на самом деле, не учитывалось в испытании, но танцевать было нужно, потому что, по представлению готов, воин должен быть хорош и в битве, и в празднестве.
После танца их разбили на пары и устроили бой на копьях с набитыми конским волосом мешочками вместо наконечников.
Тут Эйрих наглядно продемонстрировал, почему он заслуживает существенно большего, чем снисходительное отношение.
 
Рослые юноши, более крепкие физически, выглядели, на его фоне, как мешки с соломой. Нанося меткие и болезненные удары, активно маневрируя и не позволяя даже коснуться себя, Эйрих одолел семерых претендентов подряд, после чего Брета засчитал ему успешное завершение этапа состязаний. Он понял, что Эйрих может проиграть тут только случайно.
Метание топоров — это очень ситуативный боевой навык. Бросив топор во врага и промахнувшись, ты остаёшься без оружия и рискуешь умереть бесславно. Поэтому Эйрих метание топоров не уважал, но, всё же, занимался им, эпизодически.
Тут его навыки явно были недостаточно выдающимися, потому что из пяти бросков он попал только двумя, но этого хватило, чтобы перейти в следующий этап.
К стрельбе из лука или метанию дротиков добралось лишь шесть претендентов.
Вдоль стрельбища разместили восемь больших костров, поэтому светло было, как днём.
— Пятьдесят шагов? — спросил Ниман Наус, дружинник Бреты.
— Сто, — уверенно заявил Эйрих.
Ниман Мертвец не удивился, лишь почесал подбородок и поднял щит с мишенью, чтобы отнести его на сто шагов.
А вот многие селяне повздыхали под впечатлением, потому что все знают, что даже Хумул, знатный охотник, редко позволяет себе стрелять дальше семидесяти шагов. Но Эйрих был уверен в себе, потому что даже Хумул не имеет такого опыта стрельбы, как Эйрих. И речь не о прошлой жизни.
Остальные претенденты луком не владели, поэтому метали дротики с двадцати шагов — это много для дротиков, но и в дружину кого попало не берут. Впрочем, даже если Эйрих сейчас попадёт всего пару раз, можно сказать, что он прошёл испытание.
Вскинув лук, Эйрих оценил направление ветра, прикинул расстояние, которое, явно, было чуть меньше, чем сто шагов, а затем начал стрелять. Стрелял он быстро и демонстративно, чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, что он лучший лучник в этом поселении.
Пять стрел попали не просто в мишень, а в очерченный красной краской круг, причём одна из них, благодаря удачному стечению обстоятельств, вонзилась рядом с центром.
Лук, добытый Зевтой в набеге, был далеко не самым качественным, но, когда речь идёт о стрельбе из лука, решающее значение имеет не лук, а лучник. И Эйрих только что доказал всем, что это утверждение истинно.
Простой люд был восхищён результатами стрельбы, Эйриха громко хвалили, кто-то даже подошёл поближе и похлопал его по плечу. Но Эйрих не особо радовался, лишь сдержанно улыбнувшись, потому что, по монгольским меркам, он показал посредственный результат. Монгольский воин, с такой дистанции, должен попадать в настолько огромную мишень на скаку.
— Я горжусь тобой, сын, — подошёл к Эйриху Зевта.
— Спасибо, отец, — поклонился ему тот.
Остальные претенденты, большей частью, провалили испытание, но один сумел поразить мишень всеми дротиками. Вероятно, сегодня дружина Бреты пополнится двумя молодыми дружинниками.
Эйрих собирался идти домой, так как считал, что сделал всё, от него зависящее, но его остановил отец.
— Ты куда? — спросил Зевта.
— Домой, — ответил Эйрих.
— Не торопись, ведь мы скоро пойдём в бражный дом — впереди празднование, — сказал ему отец. — Надо выпить, минимум, по два рога медовухи. Ведь ты, с сего дня, взрослый муж.
/2 августа 407 года нашей эры, Западная Римская империя, провинция Паннония, г. Скупы/
На крупный римский город нападать было слишком рискованно, к тому же, готы опасались уходить от своих земель слишком большими отрядами. Но богатства и славы хотелось здесь и сейчас, поэтому Брета решил, что набегу быть, но лишь половиной воинов.
Это первый в этой жизни набег Эйриха, но он, за прошедшие годы, достаточно много узнал о том, что именно готы понимают под набегом. Оказалось, что это очень простая вещь, исполняемая тоже очень просто.