Подкидыши для Генерального (СИ)
— Да, пожалуй, — киваю с улыбкой, чувствуя усиливающийся голод.
Завтрак идеален — капучино с огромной пенкой, кусочками маршмеллоу, свежевыжатый апельсиновый сок, тосты, ветчина, много овощей, фрукты. Объесться можно.
— Безумно вкусно, — говорю совершенно искренне.
— Какие планы на сегодня? — интересуется Шефер. — Твоя работы ведь закончена?
— Да, все. В офис больше не нужно.
— Ты вроде и не рада.
— Всегда грустно расставаться с определенным отрезком жизни. Мне было очень хорошо в Греции. Даже получила предложение остаться. По работе.
— Не приняла его?
— Нет... Я очень соскучилась по маме. И по детям.
— Это странно, Арина. Они ведь чужие.
— До сих пор не веришь, что твои? — смотрю на Германа, чувствуя боль.
— С этим как раз нет проблем. Знаю, что мои.
— Ну да, тест ДНК для тебя копейки.
— Говоришь так, словно упрекаешь. Агата могла нагулять их от кого угодно, — хмурится Герман.
— Но они твои.
— Мои.
— Но ты не хочешь их.
— Я о них забочусь. На большее пока не готов. Я не буду оправдываться, Арина.
— Мне не нужны оправдания от тебя.
— Тебе самой не кажется странным наш разговор? Эти дети... Согласен, я виноват перед ними. Но ты же знаешь их мать. Поэтому должна понять меня.
— Я понимаю, Герман. Просто мне очень жаль.
— Оставайся, не уезжай, — переводит неожиданно тему. — Я хочу, чтобы ты была со мной.
— Что за бред... У меня учеба.
— Переведем тебя в местный университет. Все равно заочно учишься. Будем путешествовать.
— Нет, я не могу.
— Не отвечай сразу. Подумай.
У Германа звонит телефон, он выходит поговорить на просторную лоджию.
Меня душат слезы. Так больно, словно Герман отказался только что от наших с ним детей.
Он прав, я посторонняя, так что любому будет странно со стороны видеть такие глубокие чувства к чужим детям.
Я сама не могу объяснить их.
Глава 23
Надеваю вечернее платье. Без белья чувствую себя ужасно некомфортно!
— Ты куда собралась? — спрашивает вернувшийся Герман.
— В отель. Куда еще я могу поехать без нижнего белья? — отвечаю язвительно.
— Я вчера увлекся.
— Ничего страшного, — умираю от стыда, как прекратить эту тему, которая меня жутко смущает? Только уехать поскорее к себе…
— Останься, Арина, — звучит неожиданная просьба. — Проведи хотя бы сегодняшний день со мной.
— В таком виде? — у меня есть отличный повод отказаться.
— Это не проблема. Заедем в магазин. Потом погуляем по городу.
Герман настойчив, а я слишком растеряна, чтобы спорить.
Это оказался волшебный день. Сначала мы отправились в торговый центр — буквально за углом от гостиницы. Я выбрала там трусики, бюстгальтер, простое белое платье. Герман настоял также на купальнике, парео, пляжной сумке и солнечных очках.
В следующем магазине мы выбрали легкие кроссовки в тон платью.
Это было слишком много, столько денег. Я полна решимости вернуть ему все до копейки, о чем сразу сообщила, но Шефер лишь отмахнулся.
— Понимаю, что ты можешь купить что угодно…
— Я не покупаю тебя, Арина. Даже не смей заикаться на эту тему! Ты самая неприступная девушка в мире.
Да уж, конечно. Была. До этой ночи.
К моему огромному удивлению, Герман оставил меня ждать на парковке торгового центра. Что он еще задумал?
Подъехал спустя пару минут... на огромном мотоцикле.
С детства обожаю этот вид транспорта, так что моему ликованию не было предела. Мы катались по Афинам, валялись на пляже, купались, подремали на шезлонгах, проводили закат, потом отправились на ужин в очень красивый рыбный ресторан на берегу.
Я снова осталась ночевать в гостинице у Германа. Здравый смысл напрочь выветрился из моей головы, признаю. Мы не могли оторваться друг от друга. Страсть перед неминуемой разлукой была такой пронзительной, отчаянной.
— Останься со мной, Арина, — снова просит утром Шефер, разрывая мне сердце. — Хотя бы на месяц. Потом я сам куплю тебе билет, как только попросишь.
— Не могу. Прости, — как же мне больно. Невыносимо. Не знала, что так бывает.
— Неужели, все дело в детях? Они важнее?
— Я безумно соскучилась по ним. Я обещала маме вернуться и не могу поступить по-другому. Ты... можешь поехать со мной.
— Вряд ли, — на лбу Германа появляется складка. Хочется разгладить ее. Убедить, что он неправ, что делает себе только хуже, сопротивляясь очевидному. Но кто я такая, чтобы учить взрослого мужчину жизни? — Совсем не уверен, что стоит.
— Чего ты боишься? Это твои сыновья. Познакомишься с ними.
— Считаешь меня трусом?
— В этом вопросе? Несомненно. Прости.
— Ну, твое право считать так, Арина.
**
— Не надо меня провожать, — прошу, когда машина останавливается возле моего отеля. Больше суток прошло с момента вечеринки, а кажется, что целая жизнь. — Я не одна улетаю, с друзьями.
— С тем пацаном с вечеринки? У вас отношения?
— Если бы у меня были отношения, Герман, я бы у тебя не осталась, — бросаю на него острый взгляд.
— Прости. Я не это имел в виду. Я уже скучаю, Арина. Даже проводить не позволяешь.
— Вот такая я... Мы может быть вместе, но только в России. Все вместе, Герман. Я не оставлю Гришу и Мишу. Пусть я не рожала их.
Голос срывается, мне ужасно больно. Слезы душат, и я убегаю.
Что поделать, если этот мужчина настолько упрямый. Не понимает, что мы могли бы быть счастливы. Вчетвером.
* * *— Ты куда пропала? — вылупляет на меня глаза Урицкая, забегая в мою комнату. — как увидела свет у тебя, глазам своим не поверила! Я уже собиралась тебя с полицией разыскивать. Ты чего, загуляла, Матвеева? Встретила греческого магната на вечеринке?
— Возможно, — отвечаю уклончиво.
Впрочем, чем Шефер не магнат? Генеральный директор фирмы. Богат, красив, не женат.
— Издеваешься? Значит, не расскажешь где была?
— Лен, ну и так ясно, что не бомжевала. С мужчиной была.
— Пашка места себе не находил.
— Я ему ничего не обещала. Меня не в чем упрекнуть.
— Ну, сама будешь объяснять это нашему Отелло.
— Лен, извини, до самолета осталось несколько часов. Мне вещи надо собрать, — выталкиваю любопытную Урицкую из номера.
Дорога в аэропорт показалась невыносимой. Сердце болело от тоски, ведь я понимала, что вряд ли еще увижу Германа в ближайшем будущем. Как я умудрилась так глупо влюбиться? Ведь понимала изначально, что мы из разных миров, абсолютно.
Еще и Павел сел рядом, постоянно что-то бурчал, явно ожидая от меня оправданий. Которых, я, разумеется, не собиралась ему давать.
Мы прибыли в аэропорт за полтора часа до посадки. Аня провожала нас. Когда сдали багаж и получили посадочные, она предложила зайти в кафе, выпить на прощание по чашке кофе.
— Мне очень понравилось наше сотрудничество, мои дорогие, — глаза девушки блестят.
— И нам очень понравилось, спасибо тебе огромное, за все! — обнимаю Аню, Лена тоже присоединяется. Самсонов сидит поодаль, мрачный, заказал себе пиво.
— Ладно, мне пора. Надеюсь еще увидимся. Если окажетесь в Греции, звоните обязательно.
— Все же, ты очень некрасиво поступила, Арина, — продолжает приседать на уши Самсонов, когда остаемся втроем.
— Да отстань уже, какой ты нудный, — вступается за меня Урицкая.
— Сестренка! — знакомый голос заставляет обернуться.
На пороге кафе стоит Андреас.
Торопливо иду к нему навстречу. Возможно, со стороны мы выглядим как романтичные влюбленные. Встреча в аэропорту, объятия. Представляю, что думает про меня Паша. Хотя, мне плевать.
Андреас уводит меня в другое кафе.
— Вот это сюрприз! — восклицаю. — Как ты тут? Откуда?
— Только прилетел.
— Серьезно? То есть получается, встреча совершенно случайная.