Подкидыши для Генерального (СИ)

— Как скажешь, Арина.
Почему вместо радости, что уступил мне, ощущение потери и одиночества?
  
Глава 22
 
Откуда-то из глубины номера раздается мелодия, видимо мобильный Германа.
— Сейчас вернусь, — буркает Шефер.
Уходит, оставляя меня одну.
Идеальный момент чтобы сбежать?
Делаю большой глоток кофе, которого, на самом деле на сегодня с меня, пожалуй, достаточно, и так сердце колотится ненормально.
Возможно, мне куда больше помог бы коньяк без кофе, нежели наоборот, — иронизирую про себя. Хотя, ни разу в жизни не пробовала этот крепкий напиток.
Иду к двери в номер, замираю возле зеркала. У меня странный вид, волосы растрепаны, глаза лихорадочно блестят.
Роюсь в сумочке в поисках расчески.
— Ты уходишь? — Герман появляется неожиданно.
— Мне уже давно пора.
— Уверена?
Ни в чем, абсолютно! Снова внутренняя дрожь.
Меня отчаянно тянет к этому мужчине. Никогда не испытывала подобного! Полное раздвоение личности, меня это очень пугает.
— О чем так напряженно размышляешь? — спрашивает Шефер.
Делает шаг ко мне.
— С чего ты взял? — отступаю, стараясь сохранить дистанцию.
— У тебя очень серьезный вид. Складка на лбу, — проводит пальцем по моему лицу.
— Не выдумывай, — бормочу нервно.
— Пожалуйста, не уходи, Арина.
Не могу сопротивляться, низкий голос, в котором сейчас появились хриплые нотки, завораживает меня. Голос разума все слабее. Бесполезно напоминать себе, что между нами пропасть, что мы из разных миров. Тысяча причин для возражений... и вот не осталось ни единого.
Несколько мгновений смотрим друг на друга, словно узнаем заново. Или пытаемся удостовериться, что это не очередной сон, а самая настоящая реальность. Последняя решимость уйти покидает меня. Не могу шелохнуться. Не хочу больше думать, анализировать и корить себя.
Герман наклоняется к моему лицу и осторожно касается губами моих губ. Ловлю его дыхание на своем лице. Его губы требовательные и в то же время мягкие. Осторожные. Вдруг понимаю, что безумно, отчаянно хочу большего.
Здесь и сейчас. Именно с этим мужчиной. Остановиться нет сил. Условности, страхи, все растворяется.
Герман целует меня долго, нежно. Нас будто засасывает в магическую воронку. Ноги у меня подкашиваются, остаюсь в вертикальном положении только благодаря сильным мужским рукам. Кажется, точка невозврата пройдена. Остановиться мы уже не сможем.
Мои руки ложатся на грудь Германа, царапают, комкают футболку. Жажда тактильных ощущений нарастает. Сердце колотится с удвоенной силой, становится нестерпимо жарко и столь же хорошо. Тело прошивают волны жгучего, острого наслаждения.
Герман отстраняется. Облизываю саднящие от поцелуев губы. Наши взгляды перекрещиваются. Его — обжигает, темные глаза таинственно мерцают, мои же, скорее всего, полны паники. У нас обоих прерывистое дыхание. Все тело покалывает от желания почувствовать его прикосновения… везде. В голове шумит, в каждой клеточке тела пульсирует сильнейшее возбуждение.
Внезапно осознаю, что во время поцелуя мы переместились в комнату. За моей спиной широкая кровать. Отступать некуда. Подаюсь к Герману. Задираю его футболку вверх. Он помогает мне стащить ее через голову. Смотрю на идеальные кубики на его груди и не могу отвести взгляд. Поджарое, мускулистое тело идеально.
Герман обхватывает меня за талию, разворачивает к себе спиной. Его дыхание холодит мою влажную шею.
— Теперь твоя очередь, сладкая.
Расстегивает молнию на моем платье. Оно падает к моим ногам. Теперь уже поворачивает меня обратно. Пробегается жадным горячим взглядом.
— Не бойся, малыш. Все будет только по твоему желанию.
Снова впивается горячими губами в мои губы. Жестко, с напором, но мне нравится.
Абсолютно все нравится.
Как же хорошо.
От новых поцелуев буквально улетаю в нирвану. Кажется, что без них уже не смогу дышать.
Каждый волосок на моем теле трепещет, стоит дыбом. В нижней части закипает лава. Невозможно контролировать, терпеть такой силы желание.
 
Все мое существо сосредоточено на ощущениях, прикосновениях. Это абсолютно новый опыт для меня. Как же не хочется, чтобы Герман понял, насколько все впервые. Или наоборот, узнал об этом.
Разве это важно? Как можно думать о подобных мелочах, одновременно утопая в океане чувственности? Вот такая я странная. Отвечаю на ласки, дрожа и вспыхивая от горячих рассыпающихся искр между нами.
Тихие стоны переходят в громкие.
— Ты невинна, малыш? — хрипит Шефер.
Его голос мучительно напряженный.
Не могу ответить, лишь киваю. Всхлипываю.
— Тсс, тише. Я буду очень осторожен.
Хотела бы иметь силы произнести, что мне не осторожность его нужна, а любовь! Только она. Тогда все что угодно выдержу.
Герман очень нежен. Настолько, что хочется плакать. Впервые в жизни узнаю по-настоящему свое тело. Разрываюсь между стыдом, паникой и восторгом.
Судороги нестерпимого удовольствия. Пелена горячечного жара. Тяжесть мужского тела. Его сила, твердость, исходящий от него жар, превращают меня в покорное существо, готовое отдаться целиком и полностью. Гримаса страсти на красивом смуглом лице. Ноздри трепещут, на скулах играют желваки.
Кажется, мой всхлип переходит в мольбу, в момент, когда окончательно теряю себя и рассыпаюсь.
* * *
Не помню как мы заснули. Я долго еще дрожала, а Герман крепко обнимал меня, шептал ласковые слова.
Поначалу, открыв глаза в незнакомом месте, я пугаюсь. Дальше приходят воспоминания. Удивительные.
Знала ли я, что близость мужчины и женщины может быть такой?
Конечно нет. Даже не подозревала!
Скосив глаза, разглядываю лежащего рядом обнаженного мужчину. Он подарил мне наслаждение. Стал моим первым.
Что же дальше?
Не могу не думать об этом.
Улизнуть потихонечку, пока спит?
Или дождаться продолжения?
Ох, а я кажется та еще развратница.
— Доброе утро, Арина. Давно подглядываешь за мной? — голос Шефера хриплый и ворчливый со сна.
— Тебе это приснилось?
— Может быть. Кажется, в жизни так хорошо не бывает. Но вроде как, сон смотрели мы оба, один и тот же.
Ничего не отвечаю на это замечание. Герман наклоняется, чмокает меня в нос. Я натягиваю на себя одеяло. Надо умыться для начала, а потом уже предаваться нежностям.
— Голодная? Я — зверски.
— Спасибо, мне бы умыться.
— Душ в твоем распоряжении.
— Давай ты первый, раз так кушать хочешь.
— Хорошо, — снова наклоняется и целует на этот раз в глаз. Потому что нижняя часть моего лица под одеялом. — Подреми еще немного.
О том чтобы уснуть и речи быть не может. Встаю, закутываюсь в одеяло. Иду к небольшому шкафу. Пожалуй, одолжу у Германа рубашку. В клипах такое поведение героини всегда выглядит сексуально.
Мне почему-то немного грустно. Хотя что еще я могла ожидать от утра? Предложения руки и сердца? Подобные мечты могут быть свойственны только полной идиотке.
— Ванная в твоем распоряжении, малыш.
Герман, шикарный, свежий, довольный жизнью, стоит в дверях в одном полотенце на бедрах.
— Я взяла твою рубашку, — признаюсь в самовольстве.
— Тебе очень идет.
Подходит ко мне с намерением поцеловать, тянется, но я сбегаю.
На раковине лежит запакованная зубная щетка. Трогательная забота. Остальные необходимые предметы гигиены нахожу без труда.
Умываюсь, чищу зубы, затем принимаю душ. Сушу волосы, расчесываю. Снова надеваю рубашку Германа. Стыдно сказать — не смогла найти свое белье. В постели смотрела, в коридоре... Испарилось!
Так что на мне только рубашка. Выхожу, в комнате уже сервирован завтрак.
— Заказал, не стал тебя дожидаться, — объясняет Герман.
— Тут хватит на большую компанию, — разглядываю яства.
— Надеюсь, ты мне поможешь? Один я не справлюсь.