Выбрать волю (СИ)

От напряжения она сжала кулаки, отчего ногти вжались в плоть. Сердце немилосердно грохотало в ушах.
Наконец — Эсна тихо вскрикнула от восторга — появился искомый ею объект, в одиночестве.
Юрко выскользнув из-за двери, Эсна привлекла его внимание тихим:
— Князь! — и схватив, растерявшегося сановника за манжету, бодро отволокла его за гардину — идеальное место для тайной беседы.
— Солнечная госпожа? — удивлённо и с некоторой даже тревогой переспросил тот, оказавшись в столь потайном местечке в настолько компрометирующем положении. Его первой мыслью, конечно, было то, что с Эсной приключилась какая-то несусветная беда, и та столь отчаянным способом пытается привлечь через него помощь отца.
Эсна вобрала было воздуха в лёгкие, и тут же сдулась, обнаружив, что забыла продумать свою речь. Пронзительный взгляд князя тоже не способствовал мыслительному процессу; люди и поумнее Эсны терялись перед ним и начинали мямлить.
— У вас неприятности? — продолжил допытываться младший Треймер, взглядом шаря по ней в поисках повреждений.
— Да нет же! — раздражённо отмахнулась Эсна, досадуя на то, что у её супруга настолько мрачная репутация. — У меня просто есть к вам одно дело...
Князь нахмурился, но согласился выслушать: в конце концов, не то чтобы у него был какой-то выбор.
Путаясь и сбиваясь, Эсна принялась лихорадочно пересказывать суть сделанных ею открытий, и уже переходила непосредственно к своей просьбе — расспросить старшего князя Треймера про подробности битвы при Френкали — как удача её покинула, и их заговорщицкий тет-а-тет был нарушен.
Эсна, конечно, не учла кучи деталей. Например, того, что за удалившимися сановниками нужно было запереть дверь в кабинет совещаний, и занимался этим ответственным делом, естественно, Дерек. Того, что Дерека вполне разумно сопровождала пара стражников — на всякий случай, мало ли, где и когда притаятся заговорщики. Того, что это хрупкую девушку за гардиной не видно, а её же и пусть субтильного, но всё же достаточно широкоплечего мужчину, — вполне заметно. Того, что от волнения её голосок звучал слишком громко, и не узнать его было невозможно. Того, что даже если бы Дереку зачем-то вздумалось прикрыть её и не поднимать шум, он-то был не один и не мог игнорировать столь вопиющие ситуации.
Так что да, немудрено, что когда гардина неожиданно распахнулась, взору напуганной до демонов Эсны открылось весьма сердитое лицо супруга, которого Дерек дёрнул своим срочным донесением.
— Треймер, свали-ка, — даже не пытаясь быть вежливым, мрачно велел владыка.
Изрядно сбледнувший с лица князь поскорее отвесил поклон и удалился с такой скоростью, что можно было бы сказать — сбежал. Не то чтобы это можно поставить ему в упрёк; если суровый повелитель Ньона застал свою супругу наедине с тобой за гардиной, «свали» — это самые сладкие слова на свете, потому что куда как более ожидаемо было бы расстаться с жизнью прямо на месте.
Под горящим взглядом мужа Эсна вся сжалась. Он же раз за разом отклонял те фразы, которые ему хотелось сказать, потому что они либо оказывались нецензурными, либо слишком грубыми, либо попросту малоинформативными.
Наконец, он откашлялся, собираясь всё же что-то произнести.
Эсна на всякий случай постаралась отодвинуться — места, правда, для этого не хватило, поэтому получился лишь маленький шажок.
Он, однако, эту попытку к бегству заметил и снова замешкался, осознавая, что тон, которым он сейчас заговорит, будет слишком злым и свирепым.
Взгляд его машинально скользнул по сжавшейся фигурке жены; наткнулся на её босые ноги.
— Дай мне Небесный терпения! — пробормотал владыка, закатывая глаза к потолку, и всё же сформулировал хоть какой-то цензурный вопрос: — А обувь-то ты где потеряла?
— В архиве, — слабо пискнула Эсна, которой вопрос оказался вполне по плечу.
Грэхард ещё раз запросил у небес терпения.
— А в архиве ты как оказалась? — озвучил своё недоумение он.
— Ногами зашла, — бесхитростно поведала Эсна, уже начавшая надеяться, что дальнейший допрос тоже будет касаться подобных простых вещей.
 
Тут, должны отметить, несмотря на продолжавшиеся запросы к небесам, терпение у Грэхарда закончилось.
Шагнув вперёд, он схватил Эсну на руки и, не слушая возмущённых писков, потащил её по лестнице наверх — искать туфли.
Часовой, наверно, знатно опешил, но вида не подал.
Когда обувь была обнаружена и надета, сложивший руки на груди Грэхард резюмировал:
— Вечером поговорим, — и отправился вниз, у него по плану шло освещение нового спущенного на воду корабля, и пропустить это торжественное мероприятие он никак не мог.
Эсна, так и оставшись сидеть на полу, куда она приземлилась, чтобы надеть туфли, обхватила колени руками и вздохнула. Вечер явно выдастся тяжёлым.
  
Глава третья
 
Естественно, к вечеру Эсна успела основательно себя накрутить. В её голове уже начала выстраиваться целая система: как владыка наверняка решил, что имеет место тайный заговор, направленный на свержение его с трона. Эта теория была крайне неприятна, потому что в самом благоприятном случае грозила Эсне разводом, а уж во всех остальных — и вовсе казнью. Умирать не хотелось. Разводиться, к слову, тоже.
Что касается Грэхарда, он, напротив, подостыл. Тому способствовала общая загруженность дня: торжественные мероприятия требовали внимания; а также сыграли роль настырные реплики Дерека, который умел правильно почувствовать момент и направить настроение владыки в мирное русло.
Так что в покои к жене Грэхард пришёл во вполне себе рабочем расположении духа, готовый обсуждать и понимать. Но, к своему неудовольствию, он тут же отметил, что Эсна в очередной раз закуклилась в свои страхи и даже не думает о разумном разговоре. Съёжившись на постели, они усиленно делала вид, что спит. Видимо, такая стратегия показалась ей достойным способом избегания конфликта.
Вздохнув, Грэхард присел на край кровати и запросил у Небесного терпения в особо крупных промышленных масштабах. Ему уже начало казаться, что он женился не на взрослой умной женщине, а на каком-то ребёнке, неспособном на здравый диалог в принципе.
Поразмышляв внутри себя, он прикинул варианты и озвучил своё мнение:
— Нет, я, конечно, могу сделать вид, что верю, что ты спишь. Но ты правда считаешь разумным дрожать ещё день напролёт в ожидании следующего вечера?
Эсна тяжело вздохнула, но глаз не открыла.
Он слегка наклонился, разглядывая её напряжённое лицо, и ворчливо отметил:
— Одного понять не могу, почему ты меня настолько боишься, солнечная?
От возмущения Эсна аж глаза раскрыла.
И даже села, и рот открыла, чтобы высказать десятки причин, по которым его следовало бояться.
Но, к счастью, прежде, чем начать их перечислять вслух, она принялась прикидывать последовательность и обнаружила, что её аргументы неприменимы к ситуации.
Причины, по которым следовало бояться владыку, были сплошь политические. Несколько безжалостных наступательных походов, морские бои с пиратами, жестоко подавленные бунты, уничтоженные рода оппонентов, демонстративные казни... Ну, это явно не те претензии, которые уместно предъявлять в супружеской постели.
Приподняв брови, Грэхард с самым любезным выражением лица ждал.
А ей оставалось только закрыть рот и покраснеть.
Осознав, что вразумительного ответа опять не дождаться, он снова вздохнул и разнообразия ради не повторил исходный вопрос, а конкретизировал его:
— А сейчас-то ты чего боишься?
В голове у Эсны снова замелькали ужасающие воображение картины, от казни — до пыток, от уничтожения её рода — до вечного заключения в каменной темнице. К счастью, и эти соображения показались ей неуместными, и поэтому она промолчала.
 
Грэхард возвёл глаза к потолку и простонал:
— Помилуй, женщина! Я не учёный и не романтик, и угадывать твои мысли — явно не мой конёк. Я воин и повелитель. Хочешь добиться толка — говори прямо.