Наследница огненных льдов (СИ)

Ужинали мы за одним большим столом из ящиков, возле которого собралась вся Кедрачёвка – что-то около тридцати пяти человек. Нас с Эспином то и дело спрашивали, что нового в Квадене. А во Флесмере? А как там император? Чем занимается Эспин? А в Хаконайском королевстве он бывал? А как там? А что там?
Я тоже не отставала от кедрачёвцев в умении выпытывать всё, что мне интересно. Так я узнала, что вся рыба сгнила на жердях из-за внезапных дождей и снега, и что завтра её соберут и свезут на байдаре подальше от домов, чтобы медведи не тревожили людей. Оказывается, из-за тех же самых медведей летние домики и строят на высоких столбах – чтобы дикие звери не смогли забраться внутрь и поживиться запасами.
На мой вопрос, неужели в селении совсем не держат скота, мне ответили, что всех своих немногочисленных холхутов и коров кедрачёвцы оставили в зимнем селении возле гор, где за ними присматривает пара семейств, что никогда не перекочёвывают на лето к устью и предпочитают жить оседло.
Ещё несколько семейств в летнее время живут в маленьких селениях вверх по течению реки, так что зимой в Верхней Кердрачёвке собирается около сотни человек.
А вот вопрос, почему в селении так мало детей, вызвал минутную заминку. Зря я задала его, а ведь могла бы догадаться, что дети кедрачёвцев, что учатся в Энфосе, живут весь учебный год в тамошнем интернате и к родителям возвращаются только на время каникул.
Старики заворчали, что в Энфосе детей учат всяким ненужным глупостям и там они совсем отбиваются от рук, что порой и в Кедрачёвку не хотят возвращаться. А вот родители настаивали, что образование – важное и нужное приобретение. Ведь когда-то они и сами учились в энфоской школе и жили в интернате вместе с детьми из других селений. И ничего, как поймать, разделать и заготовить рыбу с лахтаком знают, а значит, в этой жизни не пропадут.
Так за разговорами незаметно подкралась ночь. Эспина с большой охотой приютил в своём домике наш будущий проводник Вилпунувен, а я отправилась вместе с Кирсимакан, Нуритынэ и бабушкой Матлинэвыт в их жилище.
В свете керосиновой лампы Брум висел на перекладине под крышей, а мы уже лежали на набитых коровьим и холхутовым волосом матрасах под стёгаными тряпичными одеялами, но так и не могли наговориться:
– А у Эспина есть невеста? – внезапно спросила меня Кирсимакан.
Девушка с грустью потупила взгляд, погрузившись в собственные думы, а я принялась размышлять, что же ей сказать. Я и сама не знала ответа на этот вопрос. Есть или нет? Я или Сигни? Сложно всё это объяснить, тем более девушке из бедного рыбацкого села.
– Есть одна во Флесмере.
– А почему он на ней до сих пор не женился?
Почему? Потому что отец заставляет его жениться на мне?
– Времени нет, – пришлось соврать мне.
– А путешествовать, значит, есть, – вздохнула девушка.
– Почему тебя это так взволновало?
– Да вот, – нехотя пояснила она, – пришёл незнакомый парень, да ещё издалека. Думала, может он свободный, невесту ищет. Знаю, у вас в городах всё по-другому устроено. Но всё равно, помечтать хотелось…
Надо же, как обитательницы этого острова реагируют на Эспина. Что резчицы с рыбокомбината, что Кирсимакан…
– Подожди, – сообразила я, – ты ведь не об Эспине думаешь. Ты бы за любого пошла, кто предложит?
– Ты что? Нет, конечно. За любого меня бабушка не отдаст. Просто у нас в Кедрачёвке уже давно все друг другу родственники, жениха не найти. Это надо ждать, чтобы в Каменке какой-нибудь парень задумал невесту искать. А даже если и задумает, то скорее в Энфос или Сульмар отправится. Не придёт сюда никто, далеко слишком. Только твой кузен пришёл, и то, несвободный. Да и не отдала бы ему меня бабушка.
– Это почему? – удивилась я. – Он такой плохой кандидат в женихи?
– Отработать должен, – послышалось с лежанки бабушки Матлинэвыт.
– Что отработать?
– Должен прийти в наш дом и начать отрабатывать. Рыбу ловить, сети чинить, юколу сушить. И ничего в замен просить не должен. Что посчитаем нужным, то ему для жизни дадим, а без остального обойдётся. Кирсимакан хорошая хозяйка, за неё не меньше года отрабатывать придётся.
 
– Да хоть бы месяц, я и на то согласна, – шепнула мне девушка.
– То есть, – пыталась понять я, – чтобы жениться, парень должен прийти в чужой дом и начать в нём работать? А когда отработает, то он может забрать невесту в свой дом?
– Ничего он не заберёт, – твёрдо заявила бабушка, – здесь останется, в наш род войдёт. И то, если хорошо отработает и себя покажет. А нет – вернётся домой ни с чем.
Вот это брачные обычаи. Отчего у нас во Флесмере не такие? Я бы тогда не знала бед, сидела бы дома, заставляла Эспина вести всё домашнее хозяйство. И через год, может быть, за хорошее поведение разрешила бы ему ночевать не на диване в гостиной, а в спальне.
До чего же хорошо быть кедрачёвской девушкой… А вот мне и так пришлось спать бок о бок с Эспином три ночи подряд. И это только начало нашего с ним похода на север. Что же будет дальше? Чего мне ждать? К чему готовиться?
Глава 27 
Утро выдалось не из лёгких. Для начала нужно было собрать и распределить вещи, чтобы нести их на своих спинах целых два дня. Холхуты не могли идти вместе с нами дальше через заросли кедрача, и потому пришлось отвести их к морю и оставить там. Наш проводник Вилпунувен уверял, что звери походят вдоль берега, поедят морскую капусту, а после вспомнят о хозяине, затоскуют по дому и пойдут обратно в Кваден. Или поплывут.
Я сильно сомневалась, что холхуты настолько рассудительны, но оставив их возле устья, я не удержалась, обернулась на полпути и поняла, что переходить реку и идти дальше на север они не намерены. Даже напротив, медленно, но верно холхуты продвигались точно на юг. Что ж, если водоросли неизменно тянут их из Квадена к побережью, то может быть, они же и приведут их из Кедрачёвки в Кваден. Во всяком случае, в дороге они не пропадут, в этом я была абсолютно уверена.
А чтобы не пропали мы, нужно было взять в дорогу хоть что-нибудь съестное. Мне даже не пришлось стыдливо просить милых хозяек дать мне немножко сараны для моего хухморчика. С самого утра для меня снарядили увесистый мешок клубеньков на пару килограммов, а к нему связку лёгкой юколы и нечто студенистое в желтоватой плёнке, завязанной на узел.
– Что это? – не поняла я.
– Жир лахтака, который ты помогала коптить.
– А мешочек?..
– Это лахтачий желудок, через него жир не протечёт и вещи не испачкает.
До чего же неожиданно. Не сказать, что после всего увиденного вчера мне хотелось испробовать разделанного на моих глазах лахтака, но воспоминания о толкуше всё же убеждали меня не зарекаться.
На столь щедрые дары я могла ответить лишь тремя увесистыми плитками спрессованного чая. Хозяйки несказанно обрадовались подношению, чего я никак не ожидала. А мешочек жира не стал последним подарком от Кирсимакан, Нуритынэ и бабушки Матлинэвыт.
Увидев мои мучения с причёской и двумя шпильками, Нуритынэ дала мне пару тряпичных ленточек красного цвета и помогла заплести косы по самой последней кедрачёвской моде – по бокам, чтобы прикрывали уши. Что ж, если с моря сорвётся порывистый ветер, такая защита будет очень кстати. Вот только на дворе светило солнышко, и денёк обещал быть тёплым. А ещё комариным – это я поняла по полнейшему штилю.
Наш проводник Вилпунувен оказался простодушным на вид мужчиной средних лет с густой рыжей шевелюрой. Он так бойко закинул на спину полупустой провисающий рюкзак, что мне оставалось только позавидовать тому, что он идёт налегке, а не с двумя спальными мешками, запасной одеждой, килограммами сараны, увесистым куском жира, плитками чая за плечами и хухморчиком в кармане. Палатку и все остальные вещи Эспин самоотверженно забрал себе.
Первым препятствием на нашем пути стала река. Переправляться через неё нам предстояло на очень странной лодке. Даже не лодке, нет, на катамаране из двух выдолбленных брёвен чахлого северного тополя в четыре человеческих роста. Протяжённые долблёные лодочки крепились друг к другу при помощи палок-перекладин и верёвок, что были продеты через дырочки в стенках судёнышек. На этих самих перекладинах лежала не менее протяжённая доска, а на ней уже покоились вещи Вилпунувена. Туда же он предложил нам с Эспином положить и свои рюкзаки.