Нотами под кожу (СИ)

Видок у меня тот еще. Понимаю, почему некоторые особо впечатлительные шарахаются в сторону, молча пропуская вперед, вероятно думают, что я неадекватен или еще чего похуже. И они относительно правы. Долбаный кареглазый демон. Гребаное сосущее чувство внутри. Бесит. Раздражает, но не помогает унять горькое омерзительное ощущение собственной незначимости. Кому нужен я сейчас, идущий в темноте? Разрываемый внутренними коллизиями и убитый силой нахлынувшего осознания того, что вокруг, блять, задница. Огромная и необъятная.
…
Ранее…
Утро сегодняшнего дня оказалось на редкость спокойным и не грозившим вылиться в то, что произошло много позднее. Я встал в сносном настроении, выпил стакан любимого сока и с наслаждением принял душ. Пробежка освежила, вернула тонус мышцам и помогла собрать мысли в кучку, относительно помогла. Ибо размышления о брюнетистой макушке становились все навязчивее. Это сбивает с толку, когда ты понимаешь, что сам себя в ловушку толкнул, ведомый собственным эгоизмом и чрезмерными амбициями. Звезду, видите ли, трахнуть захотелось. Трахнул, теперь этот факт не радует. Он пугает.
Однако же, утро утром. В обед я явился в офис и на столе узрел папку, в которой была подноготная семейства Филатенковых. Бегло прочитав историю их семьи, я уткнулся взглядом в снимок, где были два парня, которые отзеркаливали друг друга. Единственным различием был цвет глаз. Русоволосые, улыбчивые мальчики лет пятнадцати, не больше, обнявшись, смотрели в камеру. В светлом лице кареглазого парня я не увидел и капли схожести с теперешним Герой. И не будь я стопроцентно уверен в достоверности предоставленной мне информации, решил бы, что это не он. Не может из настолько открытого, искренне радующегося ребенка вырасти это исчадие ада с презренно-надменными глазами, как у самого дьявола. Вдоволь изучив каждую черту правой части фотографии, насмотревшись в чайные глаза, полные веселья, я взял другой листок, а точнее, газетную вырезку со статьей об ужасающей своим исходом аварии. Снимок в статье, кроме покореженного метала, который был в прошлом дорогой машиной, не показал ничего интересного. Зато написанное было весьма информативно. Одиннадцатого февраля почти шесть лет назад по вине водителя легкового автомобиля, который был в нетрезвом состоянии, произошла авария прямо в центре города. Из трех пассажиров выжил лишь один, отделавшись довольно серьезными травмами. Естественно, виновника привлекли к ответственности, но только это не вернет погибших… это ничего не даст, ведь как бы его ни наказали, он платит слишком мизерную цену за две оборванные жизни.
Я прочитал ее не раз и даже не два, все время выискивая подоплеку, но не находя. Если он выжил, пусть и не без труда, то что поспособствовало его дальнейшему развитию? Ведь если приблизительно посчитать, то группа существует около пяти лет, в биографии Фила не упоминалось, что у него имеются родители, в интервью на данный вопрос он отмалчивался. Даже имя его настоящее было под завесой тайны. Более того, на фото солист ни разу не был замечен с уже известным мне в лицо мужчиной. Получается, либо они встречались тайком, либо не общались вообще. Второй вариант мне кажется более реальным, тем более что сам его отец сказал мне, что оба его сына мертвы. Что же у них произошло? Что развело убитого горем отца с единственной частью своей семьи? Что такого могло случиться, что тот отказался от собственного сына? Или Гера сам ушел? Загадка, которая так и просится, чтобы ее разгадали.
Убив около трех часов на изучение папки, я решил уладить рабочие вопросы, ибо уволив двух хороших специалистов, породил легкую панику. О своем решении я уже успел пожалеть, но привыкший рубить сплеча и никогда не менять свое решение в угоду даже себе решил, что лучше подыщу новых людей, чем верну мною обиженных. Как подсказывает опыт, они становятся несколько обозленными и менее уважающими работодателя, а порой и вовсе способны на предательство, одного такого раза мне хватило с лихвой.
Выслушав недовольство своего помощника, осадив его и сдержанно указав, кто главный, и напомнив о субординации, я начал нагружать информацией и планом дальнейших наших действий уже секретаршу, которая, как бы ни мечтала отдохнуть хоть немного, не получит оного. Ведь за такую зарплату, как у нее, она еще и ночью должна пахать, не то что на выходных.
 
— Тихон Игоревич, вы просили напомнить, что вам следует доделать тату. Плюс ко всему послезавтра назначена встреча с Филатенковым по поводу слияния, а в среду приедет партия тренажеров для клуба. Подрядчики почти закончили с косметическим ремонтом.
— Когда собеседования по поводу новых работников?
— К нам изъявили желание перевестись из северного филиала. Парень молодой, но мозговитый, анкета впечатляющая.
— Нам вообще-то нужны двое.
— Я помню, — недовольно отозвалась девушка. — Вы не дали возможности договорить.
Я махнул рукой нетерпеливо. Не люблю, когда тянут кота за хвост. Начала? Говори побыстрее, желательно четко и по существу.
— Есть еще один кандидат, но… это ваша сестра. Более того, она желает купить несколько процентов акций компании.
Что несказанно меня удивило и навело на мысль, что она точно неспроста и на концерт приехала. Плутовка решила внедриться ко мне в компанию клещом, начав с малого, а после, видимо, медленно, но верно пролезать все глубже и сосать крови все больше, пока не вызовет реакцию на свое присутствие. Энцефалитный клещ, которым она стопроцентно является, смертоносный носитель. Ибо болезнь, которой он заражает организм, может убить или, как минимум, сделать инвалидом. А я не думаю, что сестра будет просто паразитировать, для начала она устроит паралич некоторых отделов, после породит горячку в центре, а там уже и до летального исхода компании рукой подать. Нет, безусловно, я могу отказать ей или же быстро выдрать ее смертоносное брюшко из плоти своего бизнеса, но прямой отказ сродни скандалу и тогда придется отмахиваться от сестры куда больше. Скупиться на гадости не в ее натуре, причем подставу она может организовать куда более страшную, чем парочка неприятностей на месте работы. Но вот что-что, а акции я ей не то, что не продам, я ей их даже увидеть, понюхать и потрогать не дам ни за какие шиши. Это чревато.
Задумавшись, я и не заметил, что остался в комнате один, так и сидел, глядя в одну точку, пока не зазвонил телефон.
— Здравствуйте, вы ведь Тихон? — мелодичный голос, отработанный и в меру вежливый, прозвучал в трубке.
— Он самый, — я привык, что по работе звонят, обращаясь всегда официально, более того, звонят не прямо в мой кабинет, а к секретарю, которая соединяет.
— Я вас беспокою по поводу вашего отца.
— И что с ним?
— Он уже как неделю не появляется на квартире и не явился на обязательное полугодичное обследование в больницу.
— Информируйте меня по мере поступления новостей.
— Конечно, я просто решила, что вам нужно это знать.
— Благодарю. — Трубка упала на аппарат из онемевших пальцев.
Пропал… отец пропал, а внутри только сосущая пустота. Нет боли, нет переживаний, глухо все. Сердце по-прежнему спокойно качает кровь, глаза, в меру влажные, медленно моргают, а мысли лениво текут в несколько русел. В душе зарождаются отголоски злости на его безответственность, на поведение, что треплет мои нервы давно и безустанно. Его нет в моей жизни, практически нет, однако я неизменно ежемесячно посылаю гребаные деньги, слежу за тем, чтобы он являлся в больницу по состоянию здоровья, пусть и не видел его уже долгие годы по его же желанию. Мы никогда не были близки, лишь пара звонков в год, не более. Пустые: “Привет, как ты?” И не менее пустые: “Пока, до скорого”. Единая кровь еще не означает, что люди родные, близкие… Эти внушенные мне мысли всегда успокаивали изредка щемящее сердце по этому поводу. Я плохо помню мать, она слишком рано ушла от нас, я плохо помню и отца, ведь короткие всплески его заботы были мизерны и редки, а после сошли на нет. Я уже привык быть практически сиротой.