До и После. Миражи (СИ)

Позади послышались шаги, шелест травы и треск веток под ногами.
– Алекс, стой! – позвала Ребекка.
Он повернулся, она догоняла. Бежала, держа в руках какой-то листок.
«Фото… она вернет мне фото», – уже почти безразлично подумал он.
Ребекка остановилась в полуметре от него и протянула лист бумаги.
– Здесь карта. Там отмечены все безопасные места, о которых мы знаем.
Алекс отстраненным, невидящим взглядом посмотрел сначала на листок, затем на бывшую жену.
– Держи.
Чувствуя себя пустотелой куклой, он протянул руку.
***
Алекс сидел в пикапе и пялился в карту. На заднем сиденье спал Губернатор. Пес вымотался, они оба вымотались. Обратный путь занял меньше времени и потребовал больше сил – Алекс шел, не давая себе продыху. Он стремился к состоянию робота: не думать ни о чем, только идти вперед. Он не особенно рассчитывал, что брошенный пикап еще ему пригодится, но был рад, что забрал с собой ключи и нашел машину именно там, где оставил. Тачка, взревев двигателем, казалось, тоже ему обрадовалась.
Алекс сидел в уютной кабине, развернув карту, и бездумно переводил взгляд с одной отметки на другую. Рядом с каждой были пояснения. Возле одной – текста было больше.
«Лагерь... мирные… сотрудничают…» – читал обрывками Алекс, пытаясь выбрать себе новое место в мире.
– Не пойде-ет, – протянул он, дочитав комментарий. – Мне бы что-то более уединенное.
И такое место нашлось. Был риск, что попасть туда будет сложно, но кусочек был лакомый, и Алекс решил, что рискнуть стоит.
 Глава 40 (ПОСЛЕ) Детка, детка, не беги 
 
Милада полюбила дом на колесах. Днем она все время сидела возле окна. Несмотря на то, что кругом бродили мертвые, ей нравилось разглядывать сменяющие друг друга пейзажи. Огорчало только одно – она единственная наслаждалась поездкой.
Оскар очень ругался, когда очередная дорога оказывалась перекрытой. Он даже как-то предложил бросить дом на колесах и найти что-то другое. Эту идею обсуждали долго. Они бы легко смогли перейти ограждения и даже, возможно, подыскать себе другой транспорт, но лишний риск признали неоправданным. Даже если Бабирусса уже добрался до бункера, они запросто смогут его выкурить. Главное – никого не потерять по дороге, потому что четверо мужчин против одного – очень хороший расклад.
Когда было решено, что дом на колесах самое удобное и надежное средство передвижения, Милада выдохнула и расслабилась. Сколько бы они ни ехали до бункера – ее все устроит. Ей нравилась жизнь в дороге.
Мерный гул двигателя и вибрации движущегося автомобиля успокаивали, погружая ее в приятное отстраненное состояние. Для Милады поездки всегда были чем-то волшебным. Она погружалась в себя и в то же время словно сливалась со всем остальным миром.
Если ее пускали на переднее сидение, ей казалось, что это она сама мчится вперед, будучи частью машины. А дорога – продолжение ее самой.
Но сейчас была ночь, поэтому Милада не смотрела в окно, а лежала, где обычно: на диванчике возле столика. Дом на колесах припарковали где-то на окраине очередного небольшого поселка.
Все спали, за исключением двух человек: Милады, которая не могла уснуть, и Санни, оставшегося дежурить.
«Детка, детка, не беги. Ты за дяденькой иди…»
Милада глубоко вздохнула и перевернулась на другой бок, уткнувшись лбом в спинку диванчика.
«Детка, детка, не беги. Ты за дяденькой иди… – опять всплыло в голове. – Да что ж он сделал с моей головой? Застряло так, что не выбить».
Милада насупилась, скинула покрывало и уселась, подобрав под себя ноги. Санни обернулся в ее сторону, но почти сразу отвел глаза. Милада тоже решила, что лучше будет смотреть в окно, чем на Санни.
На улице ничего интересного не происходило. Только шелестели листвой тускло освещенные светом луны деревья. Сама луна скрылась где-то с другой стороны вагончика, но и без нее темное испещренное жемчужинами небо выглядело прекрасным.
Милада облокотилась на стол, словно примерная первоклашка, и стала разглядывать звезды. Теперь, когда города больше не светились огнями, ими сияло небо. Она вдруг грустно вздохнула и уперлась лбом в запястья.
 
Один раз ее отправили в лагерь вместе с другими детьми. Она наслаждалась свежими впечатлениями, заводила друзей, но все равно считала дни до встречи с семьей. Она и сейчас считала бы их, потому что ощущения были схожими – дорога, новые места, незнакомые люди – вот только теперь вернуться было некуда. В горле стало больно от спрятавшихся в нем всхлипов. Милада зажмурилась, чтобы не дать слезам ходу. Она не хотела разреветься, перебудить всех и потом объяснять, что ничего такого страшного не произошло, что больше никакие видения, никакие голоса ее не тревожат с того самого дня на крыше поезда. Что все очень даже неплохо.
Это, конечно, была неправда, но раскрывать всю правду до конца порой не хочется даже себе. Все и так косо смотрят на нее. Даже, возможно, опасаются. И теперь Милада начинала думать, что правильно делают. Она может быть опасна.
Единственный, кому она точно не хотела бы причинить вред, – это Джереми. А первым, от кого их группе стоило бы избавиться, – Санни. Не от этих двух дядек-бандитов, а от него – фальшиво-гостеприимного человека с красными от крови руками.
Она подняла голову и уставилась на него. Санни сидел в пассажирском кресле, откинувшись на спинку и закинув ноги на приборную панель, смотрел вперед. Возня Милады, скрипы дерматиновой обшивки и плохо прикрученной столешницы нисколько его не интересовали.
Милада нахмурилась, уселась поудобней и заставила себя посмотреть на странного попутчика, от которого бросало в дрожь.
«Интересно, у меня получится влезть в его голову, как это было тогда с Бабируссой?»
Она попыталась сосредоточиться и пристально вгляделась в его затылок. Не почувствовала ничего. Абсолютно ничего. Ни эмоций, ни мыслей. Словно он сидел за невидимой каменной стеной.
«Но ведь так и должно быть. Разве нет? – подумала она. – Когда-то я была обычной, как все. Я ничего такого не умела и даже всерьез об этом не задумывалась. И изображая гадалку, я понимала, что просто шучу».
Но сдаваться не хотелось.
«О чем ты думаешь? Что ты видишь? – мысленно обратилась к нему, а потом запоздало-испуганно подумала: – А что, если мне не понравится то, что я там увижу?»
«Детка, детка, не беги. Ты за дяденькой иди…» – эта мысль пришла извне. Милада тут же отказалась от своей идеи влезть к Санни в голову, собралась лечь назад и закутаться в покрывало, но опоздала.
Страшила запрыгнул на столешницу. Ей даже почудилось, что та скрипнула. Такие вот проделки воображения. Жаль, что сам Страшила не был воображаемым.
«Балуешься тут без меня, да?»
Милада отвернулась к окну.
«Брось, ты же знаешь, что это тебе не поможет».
– Поможет, – шепотом прошипела она, бросив на него косой взгляд. Темное облако попятилось.
«Ой, какие мы грозные! Разве ты не скучала по мне?»
Милада закатила глаза.
«Детка, детка…»
Девочка уставилась на небо, жадно вглядываясь в звезды, будто те своим светом могли заслонить ее от сгустка тьмы, перекатывающегося по старой царапанной столешнице крупными пышными клубами дыма.
«Детка, детка, не беги…»
– Да что тебе нужно? Что ты хочешь сказать?
Облако замерло, приобретая смутные очертания какого-то животного. Рассмеялось колючим смехом.
«Ненавижу твой смех», – подумала она и произнесла:
– Так что тебе нужно? Отвечай!
«Раз уж ты настаиваешь…»
Облако соскользнуло со стола, и Милада дернулась, подавшись назад. Но было поздно – Страшила уже успел обвиться вокруг ее шеи, повиснуть на плечах невесомым объемным шарфом.
 
«Детка, детка, не беги... – прошептал он сбоку, затем плавно переползая и стягивая кольцо, проговорил уже возле горла. – Ты за дяденькой иди».
Голос был мягким, но Милада, как никто, знала, что такой мягкости верить нельзя.