Легенда о мальчике, что учился дышать (СИ)

— Не отворачивайся! Дурак, посмотри на меня! — заверещала Мэрил, отчего Том зажмурился еще сильнее. — Поверни голову обратно!
Но мальчик в ответ лишь еще больше отвернулся и сильнее сжал кулаки. Да чего вы добиваетесь, мисс Стрип? Какой реакции еще ждете от четырехлетнего ребенка? Не боитесь переломать ему психику к хуям? Нет? Ну тогда давайте, требуйте дальше!
— Немедленно прекрати это делать! — пуще прежнего завизжала Мэрил, безумно дыша. — Бен должен был быть на твоем месте! Но он ушел из-за тебя! Поэтому, хочешь ты этого или нет — тебе придется брать на себя его роль!
В ушах Тома повисла звенящая тишина, голос матери, казалось, доносился откуда-то издалека.
— Открой глаза! — не унималась Мэрил.
Мальчик повиновался и уставился на свет люминесцентной лампы, моментально ослепившей его, но голову повернуть сил не было.
— Быстро! Повернись! Он пошел! — пыхтела в потугах безумная роженица на опыте Стрип. — Повернииись! — визжала, крича она. — Лови его!
Вдруг из Мэрил со свистом и хлюпом, прямо на белый кафельный пол и кроссовки Тома, вылетел Джейк… Джейк Джилленхол… Рожденный в подвале… Непойманный братом…
От осознания того, что на ноги упало что-то жуткое и склизкое, Тома и вовсе парализовало.
— Подними его! Быстро подними и дай мне, Том Джерри Харди! — хрипло заорала Мэрил, взяв в руки ножницы и шустро перерезая пуповину.
Но мальчик стоял как вкопанный, не в силах даже дышать.
— Британский ублюдок! Да ты конченый! От тебя никогда не будет толку! — нервно говорила Стрип, вытягивая из себя плаценту. — Быстро наклонился, поднял его и дал мне!
Том продолжал бездействовать. Когда плацента была извлечена, Мэрил наспех бросила ее на кушетку, вскочила, подхватила на руки только что родившегося сына и ринулась к специальному детскому смотровому столу, который купила месяцем ранее на одной из больничных барахолок.
И только теперь, когда Мерил убежала с належанного места, Том осмелился взглянуть на кушетку. На ней он увидел плаценту и пуповину, но не понял, что это такое. От одного вида этих непонятных органов в голове закружилось, тело прошиб холодный пот, и Том, не в силах больше держать себя в руках, упал на пол.
Мисс Стрип положила на стол новорожденного и беглым взглядом начала осмотр.
— Сердцебиение замедлено, окраска кожи — синюшная, нет реакции на раздражение подошв, — лепетала она, проводя манипуляции над младенцем. — Мышечный тонус — отсутствует, дыхание редкое… Да у него всего два балла по шкале Апгар! Нужна срочная реанимация! — взволнованно закричала она и ринулась к дефибриллятору и железным шприцам, до отказа наполненных биометаллом.
Женщина сделала ребенку укол и схватилась за дефибриллятор.
— Пожалуйста! Дыши! Дыши, мой хороший! — визжала полоумная Мэрил, реанимируя младенца током. А норма ли это, мисс Стрип? Что вы творите? Дефибриллятор? Серьезно? Да вы себе лучше голову им реанимируйте! Кто-нибудь! Вызовите неотложку! Эта дама безумна!
После очередного удара током, синие глаза малыша раскрылись и он, наконец-то, заплакал.
— Ты жив! Жив! — заплакала от счастья Мэрил и расцеловала новорожденного, измазав свое лицо младенческой слизью. — Так… — вновь провела она манипуляции с малышом. — Уже четыре балла! Это уже хорошо… Но… Что с ним такое?! — вновь переключилась она на крик, пробежав по телу сына беглым взглядом. — Что с ним не так?! Он весь светится красным! Аааааа! — схватила она ребенка на руки и побежала в сторону детской барокамеры, приобретенной все на той же медицинской барахолке.
Она быстро положила в нее ребенка, подключила к аппаратуре и уставилась на него глазами полными слез, прикусив кулак.
— Как же так… Почему… Почему все мои дети рождаются инвалидами? Как ему жить с этим недугом? Его иммунитет не приспособлен к проживанию в нестерильной среде… Бедняжка… — бредила женщина. — Не сможет же он всю жизнь прожить в этой барокамере. Она скоро станет ему мала. Но я обязательно что-то придумаю, обещаю тебе, Джейк, — прикоснулась она ладонью к стеклу, с огромной любовью и нежностью взглянув на новорожденного.
 
Мэрил простояла так еще пару минут, после чего обернулась и взглянула на старшего сына, валяющегося на полу без сознания. Нежность в глазах сменилась раздражением. Она подошла к мальчику присела рядом и померила пульс на его шее.
— Это мой крест и мне его нести, — вздохнула она, подняла Тома и отнесла в его комнату, где уложила на кровать, а затем вновь отправилась в подвал.
 
С утра Тома разбудил яркий луч солнца, ударивший в глаза. Мальчик медленно поднялся в кровати и задумчивым взглядом уставился за окно. Как он очутился в своей комнате? Что вчера произошло с матерью? Что это вообще было в подвале? Голова вскипала от непонятных вопросов, но в конце концов, Том решил, что все это ему просто приснилось. Но удостовериться все же было нужно.
Проделав все утренние процедуры, он спустился вниз, где за обеденным столом, несмотря на ранний час, уже сидела Мэрил, с головой погрузившись в свои научные бумаги и что-то в них строча.
— Мама, мне приснился страшный сон, — заговорил Том, усаживаясь за стол. — Или это был не сон… Я запутался.
— Я занята, — коротко бросила та, не отрывая уставшего взгляда от бумажек.
— Но я хотел задать только один вопрос, — продолжал стоять на своем Том, немного замямлив.
— Задавай! — рявкнула Стрип, отшвырнув ручку и закрыв ладонями лицо. — Господи, да что же мне придумать… — простонала она.
— Мама, а возможно ли такое, что из человека, ни с того ни с сего, начнут выпадать органы? — спросил мальчик, прикусив под маской губу.
Мэрил приоткрыла пальцы и зыркнула одним глазом на Тома. Она хотела было уже наорать, но сил на это не было. Ночь и так выдалась нелегкой. А теперь еще нужно было придумать какую-то конструкцию для новорожденного сына, дабы тот смог жить в этом несправедливом мире!
— Томас, — тяжело выдохнула Стрип, убрав ладони от лица. — Человеческий организм еще настолько неизведан, и мы так мало знаем о возможностях нашего тела… Если ты не можешь чего-то объяснить, то не стоит думать, что это невозможно… Так что возможно все… Запомни это раз и навсегда и, впредь, больше не задавай мне подобных вопросов.
— Хорошо, я понял… Понял… — опустил взгляд Том.
— Понял он, — взяла ручку Мэрил и забарабанила ей по столу, вновь уставившись в свои бумажки. — Что ты мог понять? Чем ты мог понять? У тебя в голове вместо мозгов полиэтиленовый пакет, наполненный воздухом… — женщина на секунду замолчала, залипнув в одну точку. — Точно! Полиэтилен! — воскликнула она и безумно застрочила какую-то мудреную формулу. — Я растоплю его, добавлю в состав немного биометалла… И в итоге получу гиперпрочный полиэтилен, который будет фильтровать воздух и не допускать под себя микробы… Хммм… Под себя — это подо что? — задумалась она, почесав подбородок. — Шар! — ляпнула она хуйню и вновь погрузилась в писанину.
Том в непонимании смотрел на мать около часа. Казалось, что события, произошедшее ночью, были просто страшным сном. Но мальчик отчетливо чувствовал, что что-то поменялось и что с сегодняшнего дня его жизнь круто изменится, увы — не в лучшую для него сторону.
Вскоре Мэрил молча подорвалась из-за стола и убежала в подвал. Спустя полчаса она вернулась и наспех стала обуваться.
— В подвал заходить даже не смей! — рявкнула она Тому, так и сидевшему за столом с открытым ртом. — Я скоро вернусь! — бросила она и выскочила за дверь.
Мальчик проводил мать печальным взглядом, а на глазах навернулись слезы. В голове всплыли слова матери о том, что он никогда и никому не будет нужен, что все будут его бросать. Лишь она — Мэрил, обещала, что всегда будет заботиться о нем и никогда не бросит. Но, кажется, теперь и она не сдержит своего слова.
— Я никому не нужен… — механически прошептал мальчик, а его правостороннее сердечко разрывалось от боли в преддверии надвигающегося одиночества.
Том, будто на автомате, медленно побрел в свою комнату, где залез в шкаф, сел, поджав ноги и обняв их руками, и тихо заплакал.