Легенда о мальчике, что учился дышать (СИ)
Я рассчитываю получить от Вас обратный ответ и глубоко надеюсь наладить с Вами контакт, тем самым провозгласив перемирие между нашими семьями…
Искренне Ваш — мистер Уокен».
— Ебааать! — ебанулся от прочитанного Том, превратившись в измулеванную сову и выронив сигарету из открывшегося рта.
Сержант, будучи обхуяренным до умопомрачения, совершенно не так понял посыл данного письма, решив, что на самом деле Кристофер был озлоблен на семью ДиКаприо за убийство своего предка и требовал правосудия. Так сказать — кровь за кровь. Том, ну ёб твою мать! Что ты мелешь?! Немедленно прекращай читать якобы между строк и иди спать! Стой, ты куда?!
Харди с присущей ему громоздкой легкостью вновь побежал вниз, схватил манекен мистера Уокена и поволок его в музей. Там он поставил его на место, не забыв снять со своей головы шляпу и вновь надеть ее на «отца».
— Я понял… Сука-бля, понял, пап! — залепетал он. — Ты хотел отомстить! Написал это письмо, но не успел отправить, ибо умер! Но я завершу начатое тобой! Твой сын не только доставит это письмо адресату! Сержант лично свершит правосудие и убьет к хуям этого Леонардо, сука-бля, ДиКаприо!
Томас! Немедленно прекращай! Стыдно же, а!
— Итак, я все сделаю, сука-бля, красиво! — продолжал нести хуйню Том, решив в довесок ко всему покурить крэка, которым пригостил его сегодня принц Уильям. — Для пущей эффектности я наряжусь в костюм Тома I и заявлюсь в таком образе к этому пидорасу! Будто я отец Тома II и пришел мстить за сына! Сука-бля! Как пиздато я придумал! Как эффектно! — буробил он незнамо что, уже снимая с манекена первого предка дряхлое пальто и цилиндр. — Хммм… А я ж с ним, сука-бля, почти как две капли, — пристально всмотрелся он в портрет Тома I. — Не хватает лишь бороды да шрама на пол-лица. Наверное, с бородкой я бы был пиздатеньким! Надо как-нибудь попробовать, — задумчиво почесал он подбородок.
Но хватит рассуждений. Насмотревшись на портрет прародителя, Том непременно решил воссоздать на себе его образ в мельчайших подробностях, разве что бороду ему было взять не откуда, а все остальное — хуета! Парень разделся до трусов, взял незнамо откуда набор маркеров и стал наносить на свое тело этнические узоры. Затем для пущей убедительности, при помощи гуаши, он нарисовал на лице огромный такой шрам. Оставалось только нарядиться. Харди не стал долго заморачивать и догола раздел манекена Харди I, нацепив на себя его дряхлое тряпье.
Затем парень вышел в холл и пристально рассмотрел свое отражение в огромном зеркале.
— Хм, у того Тома на картине было еще пиздатое такое пенсне. Но где ж, сука-бля, оно? В музее нет, а пенсне моего пухлого прадеда какое-то дрочевое. С ним мне точно не вжиться в нужный образ. Но где же может находиться то самое… Хммм… Точно, сука-бля! Фамильный склеп! — осенило сержанта и тот, сломя голову, побежал в нужном ему направлении.
Спустя пару минут, Том, взяв в руки факел, спустился в крипту и пошел по длинному тоннелю, на земляных стенах которого также там и тут были установлены факелы, горевшие вечным огнем. Харди быстро отыскал нужную усыпальницу и без раздумий отодвинул каменную крышку гроба.
— Ну здравствуй, сука-бля, Том Харди I, — поприветствовал он скелета, покоящегося на мягком атласном матрасе и рюшевой подушечке. — Так, ну и где ж твое пенсне? — нагло зашнырял он по карманам пальто мертвеца. — О! А вот и они! Так-с, сука-бля, кажется, твой цилиндр куда пиздатее того, что я снял с твоего манекена в музее, так что, пожалуй, махнемся! — снял он со своей ненормальной лысой головы головной убор и обменялся цилиндрами с дряхлым скелетом. — Ну, бывай, Том, — похлопал он на прощание костлявого предка по плечу и задвинул каменную крышку.
Станислав Садальский приуютился в кресле самолета и уставился в иллюминатор, с нетерпением ожидая вылета и скорейшего приземления в славном городе Портленд, что в Америке. Через пару минут ему надоело ждать, и он решил протереть туфли до ослепительного блеска. Стас достал из кармана кусочек чудом нерастаявшего маргарина и стал натирать им обувь. Но тут весь обзор накрыла чья-то тень. Садальский на секунду замер, но потом любопытство все же взяло над ним верх, и он поднял голову.
— Чтааа?! — превратился в перелетную сову Стас.
Перед ним стоял парень, наряженный в старинные тряпки и цилиндр. Позади него стоял конь, которого он держал за поводья. Парнем этим был никто иной, как Том Харди VIII.
— Но… Как вас пустили на борт с животным?! — лоснящимся голосом завозмущался Стас.
— Рот закрыла, шмара! — рявкнул сержант, усаживаясь рядом с Садальским. Он пошарил по карманам пыльного пальто и извлек оттуда стеклянную трубочку для курения. Том закинул туда пару кристаллов метамфитамина, глубоко затянулся и закашлялся.
— Будешь, шваль? — предложил он агрегат охуевающему Стасику.
— Это возмутительно! — начал было опять Садальский.
— Будешь, сука-бля, шмара? Сержант дважды не повторяет… — вкрадчиво заговорил Харди, пихнув в жиреющий бок своего соседа «беретту» и нарочито громко сняв ее с предохранителя.
— Буду, — опустил уголки губ вниз Стас, поняв, что этот полет пройдет для него чертовски сложно!
========== Глава 61: Мозгоправ ==========
В небольшом доме на втором этаже, в своем кабинете, за резным столом с вензелями, выструганном из цельного куска дуба, сидел молодой белый мужчина довольно приятной наружности. Он, зажмурив один глаз, рассматривал на просвет алмазную пепельницу, которую только вчера приобрел на барахолке драгоценных камней. Солнечный свет отражался от граней бриллианта и преломлялся сквозь его толщу, усыпая яркими радужными бликами всю комнату, а также лицо мужчины, отчего оно делалось еще более миловидным.
Вдруг внизу послышался сначала звон позолоченной стукалки-льва, висящей на входной двери, потом недовольный джазовый бубнеж, а затем и вовсе выстрелы и какой-то непонятный шум. Мужчина отложил в сторону пепельницу и прищурено уставился на дверь кабинета. Вскоре из коридора донеслись шаги, и через несколько секунд полотно их массива дуба было сорвано с петель ударом ноги.
— Ну, здравствуй, Леонардо, сука-бля, ДиКаприо, — раздался не на шутку обдолбанный голос, а в дверном проеме появилась незнакомая фигура в пальто и цилиндре.
Не дожидаясь ответа, непрошенный гость, которым был, очевидно, Том Харди, вошел внутрь, волоча за собой незнамо что.
— Твой нигер хуево стреляет и вместо сержанта убил лошадь, которую тот, сука-бля, вез с самой Англии, — тяжело дыша, протащил он в центр кабинета тушу коня бело-рыжей масти. — Ну, да ладно, не придется самому руки марать, — добавил он, отряхивая окровавленные ладони одна о другую.
— Что происходит? — подался вперед Леонардо. — Кто вы? Охрана!
— Не, нихуя, твою охрану сержант завалил, — отмахнулся Харди, выправляя лацканы драного пальто. — Ну, ничего, найдешь себе новых негритосов! Хотяяя… Зачем они мертвецу? — расхохотался он ебанатским смехом, запрокинув голову и уперев руки в бока.
— Так-с… Может начнем сначала? — откинулся на спинку кресла ДиКаприо, положив руки на кожаные подлокотники. — То, что вы сержант — это я понял. Но сержант чего? Полиции, армии? Или чего… И как ваше имя, позвольте?
— Сержант полиции, сука-бля, — приставил указательный и средний палец к шрамированной брови Том, водрузив одну ногу на брюхо лошади. — А имя мне — Том Харди VIII! Но! Для тебя — Том Харди I! — обвел он руками себя с ног до головы, призывая взглянуть на его дряхлое, но вполне себе стильное тряпье.
Лео непонимающе нахмурился, вскинув кончики бровей ввысь.
— И я, сука-бля, пришел мстить за сына! — продолжал нести бред безнадежного наркомана Том.
— У тебя есть сын? Можно же на «ты»? — сцепил руки замком ДиКаприо.
— Так, стоп, сука-бля! Сержант запутался! Не было у меня никакого сына! — почесал цилиндр Харди, подняв ебливый взгляд к потолку. — Вообще, не так все было! Это ты, шмара, мстил за сына мне!