Пленница (СИ)

— Где деньги?! — кричит отчим.
Виктор медленно приближается к нему и разводит руками.
— Деньги нельзя доверять таким как ты, иначе появляются заведения вроде клуба, а на экваторе происходят вооруженные восстания. Я просто инвестор и я вкладываюсь в перспективные компании, которые должны принести добро человечеству. Я не собираюсь за беззаконие отвечать. Деньги в надежных руках.
Наконец Виктор подходит достаточно близко к нам, и я вижу, как отчим вынимает пистолет.
— Ты их отдашь, если тебе дорога жизнь!
Виктор беспечно улыбается, шагая вперед. «Так наверное выглядели солдаты, решившие пожертвовать собой на войне», — мелькает у меня в голове.
— Или ее жизнь! — отчим пытается обернуться ко мне, но Виктор вовремя перехватывает его руку.
Проходит мгновение, во время которого я почти верю в то, что Виктору удастся захватить оружие, так ловко он выворачивает отчиму руку.
К дерущимся бросаются люди отчима, оставив свои дела.
В этот миг звучит выстрел и Виктор, схватившись за бок, оседает на асфальт.
«Карма», — вдруг читаю я по его глазам.
— Нет! — у меня закладывает уши от собственного крика.
Виктор просто не мог прийти и погибнуть чтобы не видеть того, как они убьют меня.
«Любовь с чувством самосохранения иногда совершенно несовместима», — проплывают у меня в памяти еще недавно сказанные мной же слова.
Гриша подхватывает меня под мышки и куда-то тащит. Все перед глазами мешается. Отчим отдает какие-то приказы дрожащим от напряжения голосом. Еще бы! Он только что выстрелил в очень богатого и известного человека.
«Уберите его!», «Избавьтесь» — вот что слышу я, когда меня затаскивают во внедорожник.
Несколько минут я отчаянно сражаюсь с кем-то, даже не различая своего противника.
— Анжелика, угомонись! — звучит голос Гриши, но сейчас мне безразлично.
Я собираюсь остаться с Виктором на этой трассе. Умереть тут гораздо лучше, чем продолжать жить с мразями. Тонуть в ужасе, беззаконии, презрении к себе. Медленно превращаться в вещь из человека.
Я готова умереть.
И я напоминаю помешанную в своем желании выбежать наружу и сгинуть.
Кто-то пару раз сильно ударяет меня рукой в живот, так что в ушах начинает звенеть и темные круги плывут перед глазами.
Потом машина трогается.
«Я все-таки не смогла убежать» — от этой одинокой мысли разрывается голова. Все, что я делала, не имело смысла.
Может, я могла бы что-то изменить, если была бы с Виктором более честна?
И тут слова моих попутчиков начинают долетать до сознания. Они куда-то очень спешат и чего-то очень боятся.
«Логинов!» — вдруг вспоминаю я. Куда он пропал?
Но все это кажется отголосками бреда. Кого мог напугать разнесчастный психолог?
Я думаю так, пока нашу машину не тормозит дорожный патруль. То, что это именно полиция, я понимаю по пляшущим за стеклами сине-красным огонькам. Такие бывают только у экстренных служб.
До меня долетает ругань, звуки борьбы и стрельба.
Потом становится тихо. Открывается пассажирская дверь, Гришу выволакивают наружу, я с размаху падаю на сидение.
— Я же сказал, что тебя не брошу, — это голос психолога.
После чего я решаю, что потеряла сознание или же заснула.
Андрей выносит меня наружу, оборачивает одеялом, как показывают в фильмах. Потом мы долго едем куда-то.
Я совершенно растерянно смотрю на то как за окнами машины проплывают дома, светофоры, указатели.
Я в полицейской машине и мне кажется, что я все еще не очнулась от сна.
Я понимаю, что все это реальность только когда мы входим в полицейский участок и наши попутчики оставляют меня наедине с Логиновым в какой-то маленькой комнатушке.
Переговоры полицейских все еще кажутся мне чем-то вроде белого шума. Кто-то из сотрудников приносит мне воды.
— Как ты, Лика? — говорит Андрей, а я борюсь с сильнейшим желанием протереть глаза.
— Ты все это время работал под прикрытием? — это единственное объяснение, которое у меня есть.
Психолог отрицательно качает головой, а потом достает из кармана мобильный и показывает мне первую страницу новостного сайта.
«Громкое разоблачение» — бросается в глаза заголовок.
— Разоблачение… чье? — одними губами произношу я.
— Нескольких важных шишек, — отвечает Логинов. — Пока никто не знал про их связи с террористами…
Андрей оборачивается, смотрит на дверь и шумно вздыхает.
— Я и носа не смел показать из особняка Черкасского, — Логинов снова смотрит на меня. — Брат моей покойной супруги не последний человек в полиции, без него я не смог бы сопоставить некоторые факты, выйти на нужных людей. Но это так и не стало бы сенсацией, если бы не Виктор. Он получил доступ к бухгалтерии клуба и нашел куда с их счетов уходили деньги.
Виктор! Когда я вспоминаю о том, что случилось, в груди становится обжигающе пусто.
— Я думал, что все, чего он хотел — присвоить этот своеобразный общак, — вздыхает Логинов. — Я ошибался.
Вскакиваю.
— Что с ним?!
Логинов опускает глаза.
— Зато мы нашли твою сестру. Она в порядке.
— Почему ты не выручил Виктора?! — я бросаюсь на Логинова. — Зачем ты меня спас, а его бросил?!
Андрей отскакивает.
— Если ты смог вызвать ментов, почему ты не позвал их туда?!
Логинов всплескивает руками и это выглядит как жест отчаяния.
— Потому что пока эти люди не потеряли свою власть, я вообще ничего сделать не мог! Они прикрывали клуб, а с тех пор как вышли новости вынуждены были бежать.
Логинов выдыхает и садится обратно на стул, растирая висок ладонью.
— Я все время в нем ошибался. Думал, Виктор все-таки не откажется от своей спокойной жизни, он вернет эти самые деньги членам клуба, и нам спокойно позволят забрать твою сестру. Помнишь, когда он сказал про карму?
Я киваю.
— Так вот, я почувствовал, что был неправ. Тогда в ресторане я проверил интернет и узнал, что Виктор опубликовал данные. Что больше, так сказать, у местного мэра нет крыши… — Логинов прикрывает глаза. — А все мы в опасности. Я позвонил знакомым полицейским именно тогда и ничего не сказал. Виктор мне не доверяет. Я думал так потому, что он даже не поставил меня в известность на счет того, что надул мэра с деньгами из общака. И вся его схема провалилась!
Глаза Логинова блестят.
— Думал… — машинально повторяю я.
У психолога дрожат губы.
— Он перевел мне активы Феликса, потому что я его единственный наследник и должен, — Андрей прикрывает глаза. — Почистить клубу карму. Виктор высадил меня на обочине вот с этой новостью! С тем что мы оба: и ты, и я теперь можем жить своей жизнью. Он о нас позаботился.
Логинов прикрывает глаза рукой.
— Он ведь был уверен, что отправляет тебя за границу с твоим Гришей.
— Гриша работал на отчима, — холодными губами проговариваю я.
Андрей ухмыляется.
— Иронично да, единственный раз, когда Виктор поверил случайному человеку, он просчитался, — это психолог о Грише. — Этот милый парень рассказал твоему отчиму, где вас искать.
Я отрицательно качаю головой.
Виктор поверил мне, ведь это у меня не было сомнений в своем бывшем парне. Любовь иногда делает нас до безумия неосторожными и неосмотрительными.
— Он собирался спасать мою сестру? — говорю я.
— Понятия не имею, какие планы были у этого мазохиста! — выдыхает психолог. — Но по крайней мере, уродом я больше не могу его назвать. Под шкурой прожженного циника у него было доброе сердце.
— Он… умер? — я обязана это узнать.
Андрей поправляет воротничок.
— Я не знаю пока. Зато ты, Лик, — он берет меня за руки. — Свободна. Понимаешь, что это значит? Благодаря Виктору больше некому защищать членов клуба. Теперь все эти мрази разбегутся. Кто-то на экватор, кто-то тут попрячется. Ты можешь жить своей жизнью там же, где и жила.
Я чувствую, как кровь горячей волной приливает к щекам.
Так Виктор в самом деле сделал для меня невозможное — полностью вернул мне мою жизнь.