Необычный подозреваемый. Удивительная реальная история современного Робин Гуда

Но преступника и след простыл. Стивен уже переоделся. Он спрятал сумку с одеждой и велосипед в кустах возле переулка. Оттуда до Виверн-Холла было пять минут езды на велосипеде. Стивен торопливо прошел мимо своих соседей-китайцев, которые смотрели телевизор в общей гостиной, и запер за собой дверь своей комнаты. Сначала он спрятал травматический пистолет, потом вывалил банкноты на кровать и быстро пересчитал их. В целом ограбление принесло пятьсот тридцать фунтов стерлингов. Совсем ничтожная сумма. Организацию не создать на выручку от мелких краж. Нападение на букмекерские конторы, как и все остальное, Стивен совершил повинуясь рефлексу. Он хотел доказать самому себе, что по-прежнему достоин быть Робин Гудом. Позже Стивен стал писать на некоторых банкнотах красным фломастером инициалы «РГ».
– Поначалу это не приходило мне в голову. Но потом я посчитал принципиальным, чтобы банкноты были помечены, – признается он. – Не спрашивайте меня почему.
Нанесение инициалов на купюры выглядит как акт намеренной порчи имущества. Стивен нуждался в деньгах для Организации, но в то же время ненавидел их. Он ненавидел тот факт, что мы все позволяем себе верить, будто банкноты имеют какую-то реальную, неотъемлемую ценность. Конечно, сами по себе ценности они не имеют. В прошлом люди могли, хотя бы теоретически, отнести свои наличные деньги в банк и обменять на их истинную стоимость в золоте, хотя это и невозможно было бы сделать всем клиентам одновременно. Но в наши дни? В наши дни даже этого сделать нельзя. Купюры, украденные Стивеном, имели ценность лишь потому, что люди так считали. Сидя в своей спальне в общежитии, он на мгновение перестал писать «РГ» и уставился на листки бумаги перед собой. Стивен рассмотрел мельчайшие детали на банкнотах в 20 фунтов стерлингов, слова «Банк Англии», написанные сложным, витиеватым шрифтом, королеву, мудро и пристально взирающую с портрета, украшенного драгоценными камнями.
Стивену вспомнились слова Милтона Фридмана, лауреата Нобелевской премии по экономике. «Кусочки зеленой бумаги имеют ценность, потому что все думают, что они имеют ценность». Это относится не только к бумажным деньгам. Каждый час миллиарды фунтов стерлингов появляются, исчезают и вновь появляются на фондовых рынках и балансах инвестиционных банков по всему миру. Эти деньги ненастоящие, как и наличные в вашем кошельке. Но идея денег – денег в современном понимании – была нам навязана. Мы построили целое общество вокруг погони за деньгами, и теперь Стивен полагал, что никто не хочет видеть или говорить правду. Он записал в своем дневнике:
«Богатство – это величайший трюк, когда-либо сыгранный с человеком. Это всемирная иллюзия, которая порабощает человечество, стоящее на конвейерной ленте работы, производства и потребления. Иллюзия, ради которой люди отдают свои жизни. Богатство – это основа любого неравенства, главный рычаг правления богатых и могущественных».
Стивен решил, что должен отдавать часть добычи непосредственно нуждающимся. Одетый в длинное пальто и старательно прикрывающий лицо, он выходил по вечерам на улицу, шел мимо бездомным и бросал им на колени небольшие свертки помеченных инициалами «РГ» купюр.
– Я помню, как кое-кто из них кричал мне вслед, что безумно благодарен, будто не в силах поверить в происходящее.
Однажды бездомный мужчина даже встал и попытался догнать благодетеля, что, в свою очередь, вынудило Стивена броситься бежать, чтобы его не опознали.
– Это случилось в Вустере, – тихо говорит он. – Забавно вышло.
Полиция опрашивала Люка Твислтона на месте преступления до 11 часов вечера. Он вернулся в свою квартиру, лег спать, а потом встал очень рано, чтобы в 6 утра пойти на тренировку по регби. Люк рассказал товарищам по команде, что случилось с ним прошлой ночью. Некоторые из них были убеждены, что он шутит. Твислтон принял душ и отправился на утреннюю лекцию. А потом ни с того ни с сего его накрыло.
 
– Я не мог дышать. Не мог думать. Я едва не потерял сознание, – рассказывает он. – Внезапно меня осенило. Я осознал, что произошло и что могло произойти.
Он вернулся к родителям в Бристоль и провел там целый месяц, не в состоянии ни есть, ни спать. Ему прописали снотворное.
– Я растерял всю былую уверенность в себе. Бросил тренировки по регби. Сильно прибавил в весе.
Столкновение со Стивеном оставило в душе девятнадцатилетнего Твислтона неизгладимый след. Твислтон говорит, ему было стыдно, что он не смог остановить преступника. Он думал, что его вот-вот убьет перепуганный незнакомец в балаклаве. Еще много лет он не мог до конца справиться с этой психологической травмой.
«Я перенес сильный стресс и, вероятно, справился с ним всего несколько лет назад. Мне помогла жена. Она уже давно полагала, что мне нужно побеседовать со специалистом. Я не мог спать без света. По ночам я не мог встать с постели, если не горел свет, потому что не мог войти в темную комнату. Я годами спал по два-три часа в сутки. В конце концов я нашел психолога через Национальную службу здравоохранения Великобритании, но думал, что это окажется пустой тратой времени. Вышло все наоборот. Я рад был бы сказать, что уже полностью преодолел свои страхи, но иногда они еще возвращаются ко мне. Тот случай оказал большое влияние на мою жизнь».
Совершая преступления, Стивен своими действиями и намеренным использованием угроз и жестокого запугивания повлиял подобным образом на жизни многих людей. Об этом свидетельствуют заявления жертв, представленные до финального суда над Стивеном в Великобритании. Обычные трудящиеся получили психологические травмы. В одном заявлении, написанном сотрудницей банка и кратко изложенном полицией, описывается, как Стивен «направил на нее пистолет, и это вызвало у нее истерику. После инцидента жертву доставили в больницу, потому что она была потрясена, и там у нее выявили тяжелую психологическую травму».
Другая жертва Стивена рассказала полиции, что «после ограбления испытывает нервозность на работе и опасается незнакомцев, заходящих в контору. Если ей придется встретиться с подозреваемым лицом к лицу, вполне вероятно, что она будет так потрясена, что не сможет дать показания». Другие признавались, что чувствуют себя физически больными, не могут вернуться на свое рабочее место или просто не знают, как жить прежней жизнью.
Стивен говорит, что теперь понимает: что синдром Аспергера мешал ему оценить эмоциональное воздействие своих поступков на других людей. Вот что имел в виду Бен Уивер, когда рассказывал, что его друг мог сопереживать людям и их проблемам в общем, абстрактном смысле, но вряд ли мог посочувствовать конкретному человеку, стоящему перед ним. Планируя и совершая свои первые преступления, Стивен понимал, что, направив на кого-то травматический пистолет или боевой нож, в этот момент заставит людей испугаться. Он сожалел, что ему приходится так поступать, но иначе не мог совершить ограбление. Но, сбежав с места преступления, он не переживал о том, что чувствовали эти люди. По крайней мере поначалу. Размышляя об этом, Стивен рассудил, что их страх пройдет, они поймут, что остались в живых, и тогда, по-видимому, просто… продолжат жить как ни в чем не бывало. Когда позже Стивен узнал, как на самом деле чувствовали себя его жертвы, то был потрясен.
Это слегка напоминает то искреннее удивление, которое Стивен испытал, когда признался медсестре тюрьмы округа Страффорд, что неоднократно желал покончить с собой, а затем обнаружил себя в надзорной камере. Даже если у него и бывали мысли о самоубийстве, сам-то он понимал, что на самом деле не собирается себя убивать. Стивен не мог понять чувств медсестры, которая после его признания забеспокоилась, как бы он не перешел от мыслей к делу. Стивен знал и то, что не собирается убивать или намеренно причинять кому-либо вред во время своих налетов. Он не видел смысла в таких поступках. Но человек, на которого Стивен направлял свой пистолет, этого не знал. И в глубине души Стивен, похоже, этого не понимает.