Великая распря (СИ)

— Рад служить, — отрапортовал я. — Господин младший таксиарх, разрешите обратиться.
— Да ты не козыряй, свои все, — махнул рукой Мефодий. — Говори, конечно, слушаю.
— У меня есть предложение.
— Да? Ну выкладывай.
— Я считаю, что можно использовать имеющиеся у нас силы более эффективно. Смотрите, в нашей десятке был лишь один сильный клост, а мы почти вышибли противника из квартала. Будь у нас больше сильных клостов, нам не составило бы труда и из следующего дома наёмников выбить. И у меня возникла идея. Предлагаю собрать особый штурмовой отряд из самых сильных бойцоы. Мы могли бы прорвать оборону и работать в тылу противника, сковывая крупные силы и отвлекая его от оборонительных действий, пока остальная дружина будет наступать. Такой отряд мог бы уничтожать бронетехнику, орудия и личный состав неприятеля, неся минимальные потери. В случае же столкновения с серьёзными силами всегда можно отойти. В конце концов, затеряться на улицах нескольким людям — не проблема.
Мефодий задумался:
— Любопытное предложение. Тактика эта не нова, кстати. Такую во время последней сиамской войны применяли в джунглях. Можно и сейчас попробовать. Вот только где ж нам много сильных клостов взять? В тагме нашей почти одни этайры, да и князья, какие есть — большой сноровкой не отличаются. Но знаешь, я подумаю над твоим предложением.
— Благодарю. И ещё просьба. Разрешите воспользоваться телефоном.
— Да пожалуйста. В соседней комнате можешь позвонить.
Мобильный мой хранился в кантоне, но в соседней комнате сидели штабные офицеры, там имелся свободный телефон.
Вначале позвонил Зое. Сказал, что у меня всё хорошо. Потом тоже самое сказал сестре. Потом созвонился с Андреем, поинтересовался насчёт Евсевия. Андрей установил за ним слежку, но ничего подозрительного пока не обнаружил. Евсевий после отстранения от должности командующего дружиной продолжил вести дела своего отца.
В последнюю очередь я связался с мачехой.
— Хорошо, что с тобой всё в порядке, — сказала она довольно равнодушно. — У тебя ко мне какое-то дело?
— Да, есть дело, — подтвердил я. — Вряд ли я сам смогу этим заняться, поэтому вся надежда на тебя.
— Ну и что за авантюру ты задумал на этот раз?
— У нас тут людей не хватает и особенно, сильных клостов. Надо созвать больше князей. Поговори с ними, объясни ситуацию. Наверняка есть те, кто хочет пойти добровольцами, но заняты своими делами или считают, что ничего серьёзного не происходит. Правительственные войска не могут добиться успехов, наши этайры тоже не обладают достаточной мощью. Нужно подкрепление.
— Но мы и так уже собрали целую тагму.
— Во-первых, до тагмы мы так и не дотянули. У нас меньше трёх десятков. Во-вторых, уже есть потери. Я же говорю, нужны сильные клосты. Чем их будет больше, тем больших успехов мы добьёмся.
— Даже не знаю… Мне людей от дел отрывать, убеждать их под пули лезть?
— Это очень важно, — повторил я настойчиво. — Мы весь день сегодня штурмовали позиции врага и так ничего и не сделали. Ты понимаешь, что пока мы просираем? Наш клан почти уничтожили.
Ирина вздохнула:
— Так и быть, я что-нибудь придумаю. Но не надейся, что все князья сейчас же побегут воевать. Если басилевс не призовёт, многие и пальцем не пошевелят.
— Сделай, что сможешь. Спасибо, — я положил трубку.
Очень надеялся, что моё предложение будет принято и что наша тагма получит хотя бы два-три десятка сильных клостов. Конечно, этого мало. Птолемеи долгие годы готовились к восстанию, им не требовалось убеждать своих князей идти на войну, их архонт уже давно поставил их всех под ружьё и накачал пропагандой. У нас — совсем другое дело. Наши князья бизнесом занимались, а войной. Иной образ жизни, иное мировоззрение — всё отличалось. Но попытаться стоило.
  
Глава 6
 
На следующий день дружины родов снова пошли в атаку, но на этот раз всё получилось значительно легче. Наёмники быстро отступили, и наша сотня при поддержке сотни Солунских заняла дома вдоль на параллельный улице — те же самые, которые накануне пришлось оставить.
 
Вот только, как оказалось, противник предпринял обманный манёвр. Не успели мы закрепиться на новой позиции, как дома обстреляли с воздуха — прилетели вертолёты, ударили ракетами. Были разрушены несколько зданий, одна из ракет попала прямиком в дом, где мы укрылись, но в нашей десятке (которая после вчерашнего дня сократилась до шестёрки) никто не пострадал.
Забравшись на второй этаж, я обнаружил полную разруху. Потолок и стена главного фасада обвалились, горела мебель. Заметив вдалеке вражеский вертолёт — небольшую машину наподобие «Хьюи», но с более круглым носом — я обстрелял его из карабина. Имелись попадания или нет, с такого расстояния понять было сложно, но вертолёт быстро улетел.
А потом с противоположной стороны улицы из всех щелей повалил вражеские наёмники.
На нашу позицию пошли приблизительно две десятки. Устроившись за обломком стены на втором этаже, я принялся отстреливать их. Заработали пулемёт и автоматы на первом. Не пройдя и половины узенькой улицы, наёмники побежали назад, оставив девять человек на дороге. Даже раненых не забрали.
Контрнаступление, одним словом, провалилось, и наша дружины осталась на занятых позициях.
Этой ночью было особенно холодно и тревожно. Постоянно бахали снаряды. Один взорвался в соседнем доме. Спал я мало, меня то и дело будили — парням чудилось, будто враг наступает. Стёкол в доме не было, обогрева — тоже. Я в своей демисезонной военной куртке промёрз до костей. Против холода все наши способности оказывались бессильны.
Проснувшись в очередной раз, я сел в чудом уцелевшее кресло и стал смотреть в окно напротив, сломанная рама которого ощерилась осколками стекла. Ветер продувал помещение насквозь, а из небесной тьмы падали, кружась на ветру, мелкие снежинки, оседая на обломках кирпичной кладки и изуродованной взрывами дорогу.
Недалеко грохнули выстрелы. Кто-то закричал, что враг наступает. Я поднял своих. Пристроившись у окон, ставших бесформенными дырами, мы принялись работать по длинному зданию напротив. Показалось, что там мелькают какие-то тени. Минут десять неистовой пальбы — и всё смолкло. То ли враг отступил, то ли там никого и не было.
Утром нас сменили.
Грязные и уставшие, мы брели по дороге, разрытой снарядами и едва припорошенной снежной крупой — топали в тыл, чтобы собраться с силами, отдохнуть и через пару дней снова отправиться на передовую.
Разместились в том же супермаркете, где и раньше. Здесь уже заколотили досками и фанерой разбитые окна, появилась походная печка, стало более-менее тепло. После двух дней и двух ночей боёв от пятидесяти (а точнее сорока шести) человек осталось двадцать восемь. В нашей десятке убитых не оказалось, а вот в соседней один дружинник погиб и ещё одного тяжело ранило осколком в живот. Большинство же, понятное дело, выбыло из-за ранений и контузий.
Опять разгружали боеприпасы. Их доставляли регулярно, но мало. Не хватало усиленных пуль и выстрелов для противотанковых гранатомётов. Зато подвезли одноразовые гранатомёты. Они имели калибр всего три дюйма, подходили для поражения лёгкой бронетехники, ну и танк в борт могли пробить. Что-то наподобие «Мухи», только вес чуть больше. Назывались «Шило».
А на следующее утром меня снова вызвали к Мефодию. Пришлось подождать его в коридоре возле кабинета. Когда командующий явился, он сразу же повёл меня на первый этаж.
— Сообщил я руководству о твоём предложении, — сказал Мефодий. — Дали добро. Я собрал с нашей тагмы нескольких сильных парней. Попробуем применить твою тактику.
Мефодий привёл меня в просторное помещение с рядами стульев. Тут сидели одиннадцать бойцов — все в чёрных беретах и с гербами нашего рода на рукавах. Судя по нашивкам — десятники и старшие дружинники. Рядовых не было. Присутствовал даже один сотник — маленький коренастый мужичок со смуглой кожей.