Измена. Право на семью (СИ)

Чего это ты, мать, на вазочку так смотришь, когда дочу надо покормить, расцеловать, потискать и подгузник поменять. Сначала я, а потом уже все остальное.
— Ты же моя булочка сладенькая, — целую ее в щечки и трусь носом о ее подбородок.
Когда Соня переодета, накормлена и наслаждается погремушкой, а я своей замечательной вазочкой, в спальню заглядывает Мария:
— Проснулись?
— Мне надо в душ, — отставляю вазочку и улыбаюсь, — подменишь меня?
Мария с подозрением смотрит на меня:
— Так. Вам сон хороший приснился?
— Почему ты спрашиваешь?
— Глаза горят, — она медленно подплывает ко мне. — Вернулись вы вчера с мамой…
Замечает вазочку на тумбе, и опять на меня смотрит:
— Эта та самая?
— Нет, другая, — я почему-то отступаю от Марии.
— Откуда?
— Валерий принес.
Несколько секунд обескураженного молчания, и я чувствую, как у меня щеки краснеют.
— И правда, красивая, — Мария переводит взгляд на вазочку. — И ведь где-то нашел.
— Но он не сказал где, — прячу от волнения руки за спину.
— А это разве важно? — внимательно всматривается в глаза.
— Любопытно же, — едва слышно оправдываюсь я.
— В этом случае, — Мария подхватывает агугающую Соню, — женское любопытство можно оставить без ответа. Пойдем, моя милая, маме надо собой заняться.
Так, принять душ, почистить зубы и на долгие минуты застрять у шкафа в нерешительности. А что надеть? Задумчиво перебираю плечики и понимаю, что еще вчера у меня не было такой проблемы, как выбрать из всего разнообразия тряпок что-нибудь интересное. И интересное для кого?
— Так, — отступаю от шкафа, испуганная своим озарением.
Я не для себя тут придирчиво разглядываю блузки, платья и юбки, а для Валерия. Я хочу обратить его внимание на себя.
— Ну уж нет, — сердито шепчу я и выхватываю в случайном выборе одежду. — У нас тут не свиданка.
Через пять минут у зеркала я недовольно цыкаю. Колени открыты, рукава у блузки прозрачные, а на лоб ниспадает игривый локон.
— Нет.
Еще пять минут, и стою я перед зеркалом в платье, которое должно быть скромным и неприметным, однако оно талию подчеркивает, грудь и голые икры.
— Да что ж такое?!
Третий заход, и я понимаю, что вот гардероб-то у меня совсем не монашеский. Он, конечно, мимикрирует под строгую элегантность, но всячески показывает, что у меня и талия есть, и грудь, и плавная линия бедра. Короче, женщина я, а не бесполое существо.
— Вот блин…
Вот выйду я в этом бежевом платье с провокационным декольте, и решит мой муж, что я его хочу соблазнить в благодарность за вазу. Почему я раньше не замечала, что у меня вся одежда с намеком? Или я себя сейчас накручиваю?
Минуту в нерешительности топчусь у двери и выхожу. У меня нет в шкафу скафандра, чтобы в нем спрятаться, а если не приду на завтрак, то точно привлеку ненужное внимание.
  
Глава 34. Валер, проснись
 
— Он, что уже ушел? — тихо спрашиваю Марию, которая замирает с чашкой кофе у рта и косит на меня обеспокоенный взгляд.
Голос у меня дрожит от злости, которая проснулась, когда я не застала Валерия в столовой. Пять минут уже сижу, а его все нет. Смысл тогда в моем платье? Могла бы в халате и растрепанная спуститься.
— Нет, — отвечает Инга, наша домработница и шагает к дверям кухни. — Валерий еще даже не спускался.
Еще пять минут жду и обращаюсь к Марии:
— Позовите его.
— О, нет, я не пойду.
— Почему?
— Прозвучит грубо, но это в мои обязанности не входит, — она слабо улыбается. — И под этой оговоркой я прячу свой страх перед вашим мужем. Я и тут не хочу сидеть, если честно, поэтому я быстренько позавтракаю, схвачу Соню и спрячусь в саду с песенками и сказками. И раз разговор об этом зашел, то я могу пропускать завтраки?
— Нет, — охаю я.
— Почему?
Я задумываюсь. Это была моя инициатива, чтобы Мария присутствовала на завтраках, но зачем? Конечно, я объясняла все это тем, что она — часть семьи, но сейчас понимаю, что я цеплялась за нее, как за громоотвод. Я не хотела сидеть за столом с глазу на глаз с Валерием. Я пряталась за няней моей дочери?
 
— Если вам некомфортно, — я встаю и откладываю салфетку.
— Я не хотела вас обидеть.
— Я понимаю, — едва слышно отвечаю я. — Почему вы молчали?
— Да я пыталась сказать, — Мария оставляет чашку и поднимает извиняющийся взгляд.
— И я не слушала?
— Нет, просто я слишком витиевато изъяснялась.
Еще минуту стою и жду появления Валерия. Недовольно постукиваю пальцами по столешнице и выхожу из столовой. Поднимаюсь на второй этаж, преисполненная решимостью выяснить, с какого перепугу Валерий нарушает привычное расписание семьи. Я вот тоже не хотела идти на завтрак, но ведь вышла.
Останавливаюсь у его комнаты. Дверь не заперта и чуть приоткрыта. Стучу костяшками по косяку:
— Валера.
Ни ответа, ни привета. Опять стучу, и раздается какое-то невнятное тихое ворчание. Опять тишина.
— Валера, — заглядываю в комнату и замираю.
Спит. Развалился на заправленной кровати в одном полотенце и закинув руки за голову. Незамедлительно краснею, дыхание предательски сбивается. Я будто не супруга своего вижу спящим и нагим, а чужого мужчину, и от него не отвести взгляда. И дело не в его мышцах, прессе, мускулистой груди, а том, какой он во сне умиротворенный и уютный.
— Валер…
— Мммм… — отвечает он сквозь сон.
— Завтрак?
— Толкни… через пять минут, — переворачивается на бок ко мне спиной, и полотенце соскальзывает, оголяя его крепкие ягодицы. — Пять минут… Виктория Романовна… Пять минут… и толкни…
— Ладно, — сипло отвечаю я.
Медленно прикрываю дверь, приваливаюсь к косяку, прижав руки к груди, в котором сумасшедшим моторчиком стучит сердце. Засекаю на наручных часах пять минут, и стою в тишине, широко распахнув глаза. Может, оставить его? Но я дала обещание его разбудить. И, наверное, разозлиться, если он весь день проспит, ведь ему сейчас свой проект надо развивать и тащить вперед.
— Валер, — заглядываю в комнату через долгие пять минут, стараясь игнорировать его зад и смотреть на люстру. — Просыпайся.
Ноль реакции. Повысить голос?
— Валер!
Все равно его имя выходит хриплым и прерывистым шепотом. Сглатываю и опять шепчу, хотя хочу крикнуть:
— Валер, проснись! Пять минут прошло!
Я ног не чувствую, а руки дрожат от волнения, которое гулкими ударами отзываются в висках.
— Валер, пожалуйста, проснись?
Сквозь сон тяжело вздыхает и накрывает рукой голову. Затихает.
— Елки-палки, — кусаю губы и на носочках вхожу.
Как я давно не была в этой комнате. И ни разу я сюда не заглядывала с таким испугом, трепетом и потными ладонями.
— Валер, — едва слышно говорю я. — Просыпайся.
И в ответ ничего, только тихое сопение. Кусаю губы, подхожу к кровати и неуверенно толкаю Валеру в плечо:
— Проснись…
С мычанием переворачивается на спину, морщится и с трудом разлепляет глаза:
— Не сплю я, не сплю.
И тут я понимаю, что его бессовестное полотенце с его передней части сползло. И эта передняя часть в боевой готовности, пусть и сам ее хозяин еще не проснулся. Я цепенею при взгляде на нижнюю половину Валерия, и медленно выдыхаю. Я должна бежать, но мои ноги будто приросли к полу, а глазные мышцы одеревенели.
— Валер…
— Да, я встаю… Угу-м.
Несколько минут молчания, и он сонно вздыхает:
— Пардон, это мое обычное состояние с утра. Это физиология.
И тут-то я, наконец, могу отвернуться, но не более:
— Извини.
Матрас поскрипывает, и зажмуриваюсь. Почему я не могу и шага сделать?
— Все, я проснулся, — Валера зевает и тяжело вздыхает. — Пять минут, и я спущусь к завтраку. Или у тебя что-то срочное ко мне?
— Что именно? — недоуменно спрашиваю я.
— Это ты мне скажи.
Матрас опять поскрипывает, и я могу сделать вывод, что Валерий встал. Оглядываюсь и шепчу, стараясь не опускать взора: