Измена. Право на семью (СИ)

— Да.
— И то, в котором она говорит, что ты ее любишь?
Я вот себе не позволяю в последние месяцы даже подумать о том, что Валерий может меня полюбить.
— Что это? — он усмехается. — Ревность?
— Нет, — качаю головой. — Валер, ты не считаешь, что надо тратить жизнь на любимых людей?
— Ближе к сути, Вика, — едва заметно щурится, и взгляд становится не просто холодным, а ледяным.
— Ради любви можно и развестись, — мило улыбаюсь. — Правда? Но это только в том случае, если ты действительно испытываешь к этой очаровательно наглой красавице глубокие чувства. Ты на них способен?
— Какой развод, Вика? — обнажает зубы в улыбке.
— Обычный развод, Валера, — вздыхаю я.
— У нас любого развода не будет, — Валера пожимает плечами. — По крайней мере, до того момента, пока жив мой и твой отцы.
— Он мой дядя, Валера, — сжимаю переносицу.
— Каждый раз об этом забываю, — усмехается. — Мне опять тебе напомнить об условиях завещания моего отца и твоего дяди?
— Да каждый из них может дожить лет до ста из вредности, — закрываю глаза и медленно выдыхаю. — Валер, ты предлагаешь десятки лет прожить вот так?
— Как?
— В презрении, ненависти друг к другу, — тихо отвечаю я и смотрю на него в упор, а он смеется.
— Вика, у меня нет к тебе презрения и ненависти, — клонит голову набок и улыбается. — Наш брак для меня совместный проект, и мы друг для друга должны быть прежде всего деловыми партнерами. Понимаешь?
— Меня от тебя тошнит.
— Ты хочешь меня порадовать хорошей новостью? — он со лживым восторгом подается в мою сторону, а затем разочарованно вновь откидывается, — хотя постой… Ты же меня не подпускаешь к себе.
Я сжимаю кулаки и до скрежета стискиваю зубы. Да, не подпускаю, ведь потом последует горькое разочарование от того, что меня используют лишь, как инкубатор.
— Я звонил твоему врачу, Вика, — его верхняя губа дергается в гневе. — Регулы в прошлом месяце вернулись, ты восстановилась, все анализы в норме, между ног у тебя все в порядке.
— Еще рано, — сглатываю горчащую отчаянием слюну.
— Ты вновь отказываешься от супружеского долга? — вопросительно изгибает бровь. — И удивляешься тому, почему у меня любовница?
— Если я и удивляюсь чему, — тихо чеканю каждое слово и встаю, — то это тому, откуда твоя любовница знает мой номер.
— Вероятно, каким-то образом схитрила, подгадала время и стащила мой телефон, когда он был разблокирован. Отыскала в списке контактов “жена”, — с издевкой ухмыляется. — Тайна раскрыта. Чему тут удивляться?
Шагаю к столу, подхватываю телефон и окидываю Валерия раздраженным взглядом.
— Проект? Партнеры?
— Именно так, дорогая.
— Ты ведь знаешь, как для бизнеса и партнеров важна репутация, да? — говорю медленно и отчетливо. — Меня не волнует, с кем ты возишься на шелковых простынях, но ты бы не мог свою шлюху щелкнуть по носу? И еще, милый, мужчины не просто так скрывают измены, понимаешь? Не надо бросать тень на красивую картинку благополучной семьи, в которой ты — приличный, любящий супруг и идеальный отец.
— В этом я с тобой согласен, — покачивается в кресле.
— И вопрос супружеского долга стоит обсудить тогда, когда мой цикл полностью восстановится и я смогу четко определить фертильные дни, — сдерживаю в себе желание схватить со стола ноутбук и разбить его о голову Валерия. — И еще. Мне потребуются справки о том, что ты чист на наличие заболеваний передающихся половым путем.
Валерий хмыкает, окидывает меня оценивающим взором и поднимает равнодушные глаза:
— Резонное требование, дорогая, и его удовлетворю, но спешу заверить, что я предохраняюсь, ведь я против незаконнорожденных детей даже от любимой женщины.
— Какой же ты мерзавец, Валера, — с легким осуждением качаю головой.
— Надежда сбагрить муженька любовнице идет трещинами? И ты осознаешь, что в случае развода я могу у тебя забрать Соню? — медленно встает, и в его глазах пробегает темная тень.
— Ты ведь можешь родить детей с любимой.
— А Соню за борт с матерью-истеричкой? — вглядывается в глаза. — Вика, будь рациональной женщиной. Все твои “ах, я несчастлива”, “ах, я терпеть не могу мужа”, “ах, меня вынудили выйти замуж за мерзавца” мне надоели. Если у тебя послеродовая депрессия, то я найму тебе психолога, чтобы он чуток подправил твои мозги.
 
— Кто бы твои подправил, — телефон в моей ладони поскрипывает.
— Это не я тут сопли на кулак наматываю, — глухо рычит.
Я касаюсь влажной щеки, в изумлении растираю в пальцах слезы, которых не заметила. Расплакалась?
— Свободна, если больше нечего сказать, — Валерий возвращается в кресло и раздраженно ослабляет галстук.
— Да был бы смысл тебе что-то говорить, — разворачиваюсь и шагаю прочь.
— Что тебе не хватает? — догоняет меня злой голос Валерия у двери.
Оглядываюсь, и он смеривает меня уничижительным взором:
— Ответь на вопрос, будь добра — его голос вибрирует черным гневом.
— Хотя бы элементарного уважения.
— Уважения? — повышает голос и встает. Неожиданно бьет кулаком по столу, и я вздрагиваю. — А ты меня уважаешь?
— Это не я тебе изменяю и не тебе пишут мои любовники про то, где твоя гордость! — возвращаюсь к столу и поддаюсь с оскалом неприязни в его сторону. — Держи своих потаскух на коротком поводке, милый, если не планируешь обрадовать меня разводом. Я не хочу быть в глазах других терпилой. Если она написала мне, то может пойти и дальше в борьбе за любимого.
— Я решу этот вопрос, — сжимает кулаки, обходит стол размашистым шагом и идет мимо.
— Ты сильно ее не тирань…
Замирает у двери и оглядывается. Сколько в нем ярости, эмоций и жизни. Я его таким еще не видела.
— И не забудь о резинке, — с трудом выдерживаю его взгляд. — А то ты сейчас на взводе, милый.
— Закрой свою пасть… — хрипло и прерывисто выдыхает.
— И что ты сделаешь?
— Заткну твой рот и отымею на этом столе. Без резинки, Вика, — скрипит зубами, — с презрением и отвращением, но дети не возникают из воздуха, увы.
Шарюсь рукой по столу и стискиваю ручку. Он не посмеет. Меня окатывает холодный ужас перед бледными супругом, чьи глаза горят угольками ненависти.
— У тебя одна задача, Вика. Быть хорошей женой, а хорошие жены ведут себя тихо, — прерывисто шепчет. — Ты все уяснила? Мое терпение на исходе, Вика. Не можешь держать себя в руках, так я тебя воспитаю. Помнишь слова своего дяди на нашей свадьбе?
Не дожидаясь от меня ответа, выходит и хлопает дверью. Я помню слова дяди. Они въелись в мой мозг и теперь сочатся гноем.
“Идеальную жену можно воспитать, Валера. Все в твоих руках”
  
Глава 3. Это какое-то безумие
 
Валерий прекрасно проживет без наследства и бизнеса, который он ведет вместе с отцом, однако я понимаю его нежелание его терять в случае недовольства папули. Кто ж в здравом уме откажется от миллиардов, кучи недвижки, сети строительных компаний в крупных городах? Ко всему прочему, и мой дядя сделал его своим партнером, а он у нас владеет крупными карьерами известняка, асбеста и гранита.
Мои истерики на фоне всего этого — глупые капризы. Валерий вместе с отцом и моим дядей ворочают большими деньгами, а я тут топаю ножкой и требую развода, потому что меня не любит и не уважает муж.
— Это глупо, что вы вцепились в наш брак когтями, — говорю я дяде, который расселся на диване в нашей гостиной, как король.
— Я хочу, чтобы мое дело в итоге перешло в руки моим потомкам, потомкам моего отца и деда, которому не повезло с двумя сыновьями, Вика. У одного бесплодие, второй идиот, — дядя улыбается. — И я его хочу преумножить, расширить и утвердить. Валерий толковый мужик, но он не моей крови, а ты да. Ты родишь мне внуков. Да, твой отец не занимался твоим воспитанием и вложил в твою хорошенькую голову много глупостей. И это меня невероятно печалит.
— Он мне изменяет. У него есть любовница.