Любовь на капоте
В общем, сегодняшнее утро – еще одно теплое августовское утро, наполненное радостью быть рядом с любимым мужчиной. Правда, через каких-то сорок минут мы расстанемся больше чем на сутки: у меня по графику очередное дежурство до утра, плавно переходящее в обычную дневную смену.
По этой причине мой инструктор хмур и молчалив. Он пока молчит, держится, крепится, но я читаю в его глазах немой протест каждый раз, когда ухожу на сутки. Боюсь, рано или поздно терпение Александра Аркадьевича лопнет, и он все же выскажет мне свое недовольство. Что я тогда буду делать? Не знаю. Пока не знаю…
***
Рабочий день начался с непростого выезда: нетрезвый парень взобрался на подоконник на шестом этаже и кричал, что собирается прыгать вниз. Кто-то из прохожих не поленился вызвать нас, спасателей.
Такое в нашей работе тоже случается: приходится спасать людей даже против их воли. Удивительно, как мало некоторые ценят свою жизнь, и как плохо понимают, что смертью ничего не исправить.
Домчались быстро: молодой человек все еще стоял в окне, не решаясь сделать последний шаг. Пока ребята-спасатели пытались добраться до окосевшего от алкоголя товарища сверху, с крыши, и с балкона этажом ниже, я начала переговоры:
– Эй, привет! Меня зовут Полина! Поговори со мной!
– Пошла ты… – молодой человек выматерился. Тем не менее, я осталась довольна: он, во всяком случае, не проигнорировал меня, пошел на контакт. Теперь главное – не потерять эту тонкую ниточку…
– А я никуда не тороплюсь! А ты? Давно решил, что надо из окна выпрыгнуть, или эта идея пришла тебе в голову только сегодня? – западные психологи рекомендуют в случаях, когда необходимо предотвратить попытку сделать с собой что-то плохое, говорить с человеком о времени. Что ж. Буду придумывать подходящие вопросы.
Мой собеседник озадачился, задумался: похоже, пытался вспомнить, с чего вдруг полез в окно.
– Не твое дело! – проорал, наконец, по-прежнему демонстрируя злость и недовольство.
– Ну, почему же? Я же тут стою – значит, мое! – аргумент, конечно, так себе, но для пьяного вполне годится.
– Ну так иди отсюда! – снова попытался прогнать меня парень.
– Так я уже говорила тебе, что никуда не спешу! – снова заверила его, что вот так просто он от меня не избавится. – Слушай, а почему вдруг ты решил прыгать утром?
Молодой человек снова завис, пытаясь сообразить, как ответить на мой вопрос. Потом заявил:
– Слышь телка, ты дура, да?
– Почему дура? – деланно удивилась я. Обижаться на высказывание молодого человека мне даже не пришло в голову: что возьмешь с того, кто с утра пораньше пьян в стельку? Да и не положено нам, психологам МЧС, обижаться на тех, кого спасаешь.
– Вопросы задаешь какие-то дурацкие!
– Нормальный вопрос, – я пожала плечами и задала следующий вопрос: – А ты вообще какое время суток больше любишь? День? Вечер? Ночь?
Пока молодой человек раздумывал над очередным ответом, я увидела, что ребята из моей бригады уже пробрались на крышу и начинают устанавливать специальное устройство для спуска. Что ж! Мне нужно потянуть еще совсем чуть-чуть.
– Так что ты любишь больше: день, вечер или ночь? – снова окликнула парня.
– Вечер люблю, – наконец определился он.
– Ранний вечер? Или попозже, когда уже почти ночь?
– Да млять, сказал же – вечер! – психанул мой нетрезвый собеседник. Все бы хорошо, но он по-прежнему стоял в оконном проеме и мог в любой момент ненароком сорваться вниз.
– Ладно, не злись! Я поняла, – расспрашивать, почему вечер, я не рискнула – так парень может вспомнить, что его натолкнуло на мысль попытаться выйти из окна утром. Вместо этого решила перейти к временам года: – А какие вечера ты больше любишь – летние или зимние?
– Млять… ну ты… – возмутился парень, – какая нах… разница?
– А тебе что – трудно ответить? – вроде как слегка обиделась я.
Про себя заметила, что злиться мой собеседник стал намного меньше, и матюгался, скорее, чтобы не терять лицо.
– Капец! Осень я люблю, поняла? Осень!
В этот момент Кит – тот самый балагур, весельчак, а по совместительству – рыцарь и джентльмен – наконец, спустился с крыши до нужного этажа и завис перед обалдевшим от такой неожиданности парнем.
– Ну, что – в гости пригласишь? – спросил, цепляясь руками за края оконного проема и вставая ногами на подоконник.
– А… так это… ладно, давай, – попятился вглубь квартиры несостоявшийся «парашютист» …
Никита исчез в квартире, отцепил от пояса трос. Окно закрылось.
Я вошла подъезд и побежала, прыгая через ступеньку, на шестой этаж: сейчас Никита откроет мне дверь, мы вместе с парнем дождемся прибытия бригады скорой помощи. Оставлять его одного нельзя: может снова попытаться что-нибудь сделать с собой...
Сдав нетрезвого молодого человека с рук на руки медикам, мы вернулись в часть. И тут начальник управления МЧС нашего района вызвал меня к себе и огорошил новостью:
– Полина Владимировна, готовьтесь ехать на учебу!
– Куда? Надолго?
– В Питер, точнее, на базу под Питером. На месяц, – «обрадовало» меня «высокое» начальство. – Завтра освобождаю тебя от дневной смены. Утром уйдешь домой, сутки тебе на сборы, послезавтра должна выехать. Позвони в кассы, закажи билет на самолет.
Учиться я любила и люблю, об очередных курсах уже второй год мечтаю. Но как же они сейчас некстати! Уехать от Казанцева на месяц за тридевять земель, когда мы только-только съехались, когда все еще так хрупко между нами? Но и отказаться невозможно: не в той я структуре работаю, чтобы обсуждать приказы…
– Не слышу слов радости и благодарности, Лисицына! – нахмурился подполковник Сомов. – Ты еще скажи, что недовольна. Сама же просилась!
– А… кто-нибудь еще из наших едет? – уточнила я, просто чтобы сказать хоть что-то.
– Да, кум твой, Алексей Подгорный, – проявил осведомленность в делах коллектива наш биг-босс. – Все, отставить разговоры. Ступай!
– Так точно. Спасибо, товарищ подполковник! – кивнула я и потопала обратно к своим: делиться новостями.
Надо сказать, Алексей Подгорный предстоящей поездке обрадовался куда больше, чем я. Жену он свою очень любил, сына – тоже, но все-таки от декретного отпуска, в котором третий год сидела его замечательная супруга, успел немного подустать.
– Эх, Кума! Вот нам с тобой подфартило, – от избытка чувств Леший схватил меня под ягодицы, поднял и закружил. – И хорошо, что тебя отправляют: Леська моя спокойнее отнесется. Она ж уверена, что ты за мной присматриваешь, а если надо, то и шпионить будешь в ее пользу!
– А я и буду! И присматривать, и шпионить, – вцепившись в широкие плечи кума, уверила я с самым серьезным видом. – Отпусти уже, бугай!
– Не отпущу, пока не поклянешься, что пойдешь со мной в загул, а Леська ничего не узнает! Клянешься?
– Не-а.
Леший снова завертелся волчком, не выпуская меня из рук.
– Клянись!
– Ладно, все. Отпусти уже. Гульнем перед отъездом где-нить в хорошей кафешке.
– Другое дело! – Алексей спустил меня на пол, сам плюхнулся на диван, отдуваясь. – Вредная ты, Кума. И упрямая.
– И сама себя такая люблю, и сама себе такая нравлюсь! – припечатала я. – Давай звонить, билеты заказывать.
– Зачем звонить, если есть онлайн-бронирование? – вмешался Никита. – Ты, Кума, совсем соображать перестала на радостях?
– А и правда, чего это я?
Парни хохотнули, Леший взял планшетник и полез искать нужный сайт.
Через четверть часа два места на послезавтрашний вечерний рейс на Питер были забронированы, а я встала перед дилеммой: позвонить и рассказать о предстоящем отъезде Казанцеву сразу, или подождать до завтра, до того момента, когда мы сможем увидеться и поговорить лицом к лицу?
Словно почуяв неладное, Александр Аркадьевич позвонил сам.
– Саша? Привет, – ответила на вызов. – Ну, как ты? В академии с лекциями отстрелялся?
– Да, все по плану. Сейчас заскочу домой перекусить и поеду в ЭргоДрайв. А ты как там? Есть новости?