Дар для проклятого (СИ)

- Страницу не помню, - цежу так, что само собой получается рычание.
- Где-то пятидесятая.
- Спасибо.
- Всегда пожалуйста.
Вот выздоровеет и тресну его по лицу обязательно. Ради такого даже вылечить не жалко.
***
- Я не могу больше! – стон страдающего больного разносится по всей спальне.
- Можешь, - тетушка Мисси жалости не знает. – Там еще две тарелки и отвар.
- Уилфред!
- Уилфреда нет, он занят.
- Чем?!
- Тебе лучше не знать, мой мальчик.
- Тетушка, я в конце концов давно уже не мальчик, - тот, который не мальчик, бросает взгляд на сидящую в кресле неподалеку меня.
Продолжаю делать вид, что дочитываю книгу.
- Конечно не мальчик, но при лечении каждый раз ведешь себя как ребенок.
- Да я за день столько не ем, сколько ты мне на один прием пищи приносишь!
- Организму нужны силы.
- Да, чтобы переварить такое количество блюд силы действительно нужны, но у меня их уже не осталось!
Где-то в глубине души мне давно стало его жалко, но я так глубоко в свою душу обычно не заглядываю. Поэтому читаю.
- Давай, ложечку за меня, ложечку за Уилфреда… то есть вот так ты нас любишь. Тогда ложечку за Гретэль…
Незаметно смещаю взгляд, чтобы посмотреть, съел ли он за меня ложечку.
Съел.
Снова просыпается жалость, но я давлю ее в зародыше. После недолгого послеобеденного сна, Бадлмер проснулся ослабшим настолько, что даже поесть самостоятельно не смог. Это напугало нас всех, поэтому лечили его сейчас с утроенной силой. И не зная пощады.
- Всё! При всем уважении, катитесь прочь из моей спальни! – таки рявкнул герцог еще одну тарелку спустя. Ивлин и еще пара помощниц тут же выскочили за дверь, но тетушка Мисси только поддакнула:
- Хорошая идея, мой мальчик, раз уж завел жену, так пусть она за тобой ухаживает. Гретэль?
- Думаю, ему уже хватит, - невнятно бормочу, склоняясь над книгой.
- Разве что отвар, - звучит внезапно.
- Вот и правильно, вот и умница, - довольно кудахчет тетушка, - Грета, солнышко, иди сюда, сядь рядом. - Тяжело вздыхаю и, закрыв книгу, плетусь обратно к кровати. - Вон та кружечка, - указывает мне тетушка на целую плеяду всяких стоящих на тумбочке емкостей, от запаха которых даже мне становится плохо.
- Может, мы просто спать пораньше ляжем? – вношу дельное предложение.
- Нравится мне это «мы», - хитро тянет экономка, - ну так и быть, ложитесь.
Люто краснею.
- Я совсем не это…
- Да-да. Милая, а ты знаешь, что при активации своего дара можешь дарить Кристиану силы?
- Нет, - задумчиво кошусь на мужа.
- Ну теперь знаешь. Спокойной ночи, дети мои.
Оставшись наедине, мы затихаем в неловком молчании.
- Может я… - начинаю.
- Нет.
- Тогда отвар?
- Нет.
- Мне пойти к себе?
- Нет. В смысле… как хотите.
- Тогда останусь, вдруг вам снова станет плохо, - принимаю решение и иду в ванную.
Через полчаса, чистая и закутанная в самую целомудренную ночнушку из всех возможных, я аккуратно укладываюсь по другую сторону кровати.
- Может я все-таки…
- Нет.
- Да почему?
- Чем чаще вы активируете дар, тем больше вероятность, что вам… будет нехорошо, если он погаснет.
То есть тем больше вероятность, что я умру. Весело.
Но непредсказуемое состояние Кристиана, которому целый день становилось то хуже, то лучше, пугает, поэтому крепко зажмуриваюсь и… вспоминаю сегодняшний поцелуй.
Дар отзывается мгновенно, засияв теплым солнышком в груди.
- А как нужно передавать силу? – тихо шепчу.
- Гретэль!
- Уже поздно ругаться. Так что нужно делать?
- Ничего, - ворчание. – Просто быть рядом со мной.
- А может я лучше отдам вам тот кулон? Он у меня здесь, на шее.
- Я уже говорил, леди, что кулон отдать так просто не получится.
- Значит, просто быть рядом?
- Да.
- Буду, - совершенно случайно прозвучало как угроза.
На удивление, уснули мы оба быстро.
И снова мне снится Бруно. Еще сильнее похудевший брат сидел в окружении других детей на летней полянке и сосредоточенно собирал что-то из очищенных веток.
 
- Даже не жди, она не вернется, - с бравадой выговаривает ему какой-то подросток, стоящий рядом, - они все говорят, что вернутся, а на самом деле не возвращаются.
- Моя вернется, - тихий ответ сквозь сжатые зубы.
- Все так говорят, а потом остаются тут навсегда. Твоя сестра тебя бросила, смирись.
- Она меня не бросала.
- Ну да, а трава голубая! – рассмеялся подросток так, словно пошутил что-то очень удачное.
Но Бруно вдруг вскочил, подбежал к сидящей рядом с отсутствующим видом девочке, схватил ее баночки с краской, выбрал синюю и размашисто выплеснул содержимое на всё вокруг.
- Синяя! – закричал. – Трава синяя! А моя сестра вернется!
Резко просыпаюсь.
- Грета? – раздается вдруг тихий шепот в темноте. – Ты плачешь?
Вместо ответа изо рта вырывается всхлип. Не знаю, что это был за сон: вещий ли, или просто выражение тревог моих подсознательных мыслей, но тоска по Бруно накатила вдруг так сильно и резко, что сдерживаться уже не хватает сил.
- Грета… Грета, милая… - успокаивающий голос и теплые объятия, от которых хочется рыдать еще сильнее. – Это всего лишь кошмар, я не подпущу к тебе никаких монстров, слышишь?
- Это был не кошмар, - всхлипываю, утыкаясь носом в крепкое плечо.
- Тебе приснился дом? – быстро догадывается мужчина.
- Мне приснился мой брат, - выговариваю и сама замираю от собственной смелости и слов, которые обещала никогда при Бадлмере не произносить. Но его руки так нежно обнимали, а страх за брата так измучил, что силы терпеть кончились.
- Понимаю, - Кристиан, кажется, решил, что меня мучают воспоминания, - иногда те, кого мы потеряли, возвращаются к нам болью, которая, казалось, уже прошла. Но нужно просто это переждать, моя хорошая, немного потерпеть и боль утихнет.
- Ты тоже терял? – спрашиваю тихо, подумав о родителях. – Маму и папу?
- Нет, их я не знал, семью мне заменили слуги. Но однажды я потерял друга, который был мне ближе всех. Даже двух друзей, если быть точным. Правда, второй всё еще жив.
Неожиданная откровенность и прозвучавшая в голосе затаенная боль обезоруживают окончательно и я, тихо и робко, выдыхаю:
- Мой брат жив.
Руки Кристиана на миг каменеют, а в комнате повисает напряженная тишина.
- И где он? – звучит наконец холодный вопрос.
- Эрдик спрятал его… где-то, - о том, что знаю о местонахождении брата решаю не говорить, чтобы не подставлять графа и себя еще сильнее. – Он не сказал мне где. И он запретил мне всё тебе рассказывать, а я… не могу больше молчать.
- Все-таки убью, - будничное. – Почему так долго не говорила?
- А ты бы на моем месте смог довериться? – отвечаю вопросом на вопрос.
Кристиан тяжело вздыхает.
- Не знаю. До утра подождать сможешь?
- Чего подождать? – непонимающе отстраняюсь и заглядываю в серьезные глаза.
- Отъезда, конечно, чего еще. Поедем убивать Эрдика.
- Ты серьезно? – ничего не понимаю, но уже чувствую, как бешено заколотилось сердце.
- Более чем. Давно у меня мелькала мысль навестить дорогих родственников, только всё как-то Грань не позволяла. Но учитывая твои последние подвиги, думаю, можем рискнуть, если нигде не задерживаться.
- Вот так легко? – шепчу непослушными губами.
Бадлмер невесело улыбается.
- Если у тебя есть родной брат, я обязан о нем позаботиться, - говорит мягко. - Как минимум потому, что это моя прямая обязанность с тех пор, как ты стала моей женой.
- Мы привезем его сюда?
- Не уверен, что это лучшее место для ребенка. Но, думаю, нам стоит решить это после того, как вы встретитесь. А что в таком случае с твоими родителями? Они тоже живы?
- Нет, - сглатываю, слишком шокированная, чтобы почувствовать закопанную глубоко внутри боль. – Не думаю.