Янтарные глаза
По гостиной в этот момент проплывал гигантский космический Корабль.
— Первый паром с колонистами вошел вчера в Солнечную систему через портал «Фобос», обычно ограниченный в использовании правительственными и дипломатическими целями. Сегодня после полудня судно начало приближение к базе Деймос II,— сообщал комментатор.— Кроме представителей вооруженных сил, на Деймосе II находятся врачи, психологи и сотрудники Совета по исследованию космоса, которые обеспечат колонистам первый личный контакт с главной ветвью земной цивилизации, от которой они были насильно оторваны множество поколений назад…
София оперлась локтями на высокую спинку кресла. «Представители вооруженных сил… да, конечно»,— с улыбкой подумала она. Лукас не делился с ней тайнами Совета, но брошенные им две-три осторожные фразы она без проблем истолковала. Солдат будет штук десять, а врачей — восемь с половиной. Д-альфа — проблема сферы политики, а не безопасности, и для карантина причин просто не существует. Совет же воспользовался предоставленной законом возможностью объявить так называемое чрезвычайное положение при контакте с инопланетным объектом, что давало ему право потребовать от правительства вмешательства вооруженных отрядов, которые перейдут непосредственно под командование Совета. Благодаря этому все находилось в руках Совета, и он мог закрыть территорию для медиантов. И в этом была единственная настоящая причина всей этой грандиозной операции по обеспечению безопасности: удержать в надлежащих границах касту сверхлюдей из Медианета, которой закон об информации давал неприлично большую силу.
София побежала на кухню добавить в маринад настоящую ӧссенскую ӱэверӧгикалӱкс, которую она хранила в пузырьке с шлифованной крышечкой и добавляла в еду на кончике ножа, когда предстояло исключительное событие. Она тут же окунула палец в маринад и попробовала. Вот теперь она достигла нужной остроты — райское наслаждение и блаженство! Сырые ломтики лосося уже поджидали на разделочной доске, когда София бросит их в миску. В общем-то, ничего другого, кроме как замариновать рыбу с вином и ӱэверӧгикалӱкс, ей и не оставалось. Ее привередливый брат придет завтра на обед.
На стене тем временем космический Корабль сменился кадрами из студии. София допивала из бутылки вино, оставшееся после приготовления маринада, и смотрела в сияющие глаза человека, с которым меньше недели назад плела интриги. У Роя Стэффорда была действительно импозантная борода и волосы, поседевшие точно так же, как у папы. Но, в отличие от Джайлза Хильдебрандта, он производил впечатление вполне дружелюбного человека.
— Нет, нет, нет,— добродушно защищался он.— Мы с вами неправильно друг друга поняли. Конечно, у Совета нет достаточно большой команды психологов и социологов, чтобы собственными силами обеспечить колонистам с Д-альфы беспрепятственную адаптацию к жизни на Земле. Но мы обратились в профессиональное объединение психологов и психотерапевтов «Коммуникация без границ», комитет которого пообещал нам…
София зевнула. Это было далеко не первое интервью со Стэффордом, которое она когда-либо слышала. «Как ему удается не упустить ни одной единицы информации? — подумала она.— Хотя… установленное определение гласит, что информация — это такое сообщение, которое влияет на поведение адресата. Так что это все, наверное, сплошная информация. Так сильно на меня влияет, что я сейчас усну».
— Возможно, психологи действительно будут кстати,— высказалась ведущая.— Или же парапсихологи. Насколько правдиво то, что среди колонистов находится человек с экстрасенсорными способностями?
София поперхнулась. Чуть не задохнулась. Хорошо, что вино было белым, ведь она облила весь диван.
Рой Стэффорд и бровью не повел.
— Ничего подобного не слышал.
«Он лжет! Господи, он осмелился врать медиантке!» — почти с ужасом думала София.
— Могу ли я считать данное утверждение вашим законным заявлением? — переспросила ведущая.
Стэффорд развел руками.
— Ну конечно! — добродушно пробурчал он, хотя была в этом и доля лукавства.— Не стану ведь я вам лгать.
София тяжело рухнула на диван прямо возле винного пятна.
«Фомальхиванин на корабле. Он там, господи!
И медианты узнáют об этом.
После такого заявления Стэффорду придется доказывать в суде, что он действительно не знал… что будет нелегко, если выяснится, что он послал за фомальхиванином двоих человек!»
Дальше интервью в Медианете шло гладко, без сучка без задоринки.
— Официальное торжественное приветствие состоится после прибытия последнего парома. Оно пройдет на Земле в присутствии высших правительственных…
София едва воспринимала комментарии. «Боже. Человек с экстрасенсорными способностями. Кто только сказал этим крючкотворам?»
Трясущейся рукой она поставила бутылку на столик. Ну, совершенно кто угодно. Уборщица, прочитавшая это на столе у Лукаса. Почтальон и теплотехник. Любой ответственный, законопослушный гражданин.
«Лукас, Стэффорд, та Фергюссон, коллега Лукаса, и я сама совершаем преступление, не сообщая СМИ эту… как же звучит этот закон? Эту „неизвестную информацию существенного значения, причем „немедленно и безотлагательно после того, как стали ее реципиентами“»
Она рассмеялась. Медиантов и их лобби, протолкнувшее этот отвратительный закон, она не жаловала так же, как и большинство людей, причем, как и большинство людей, она их опасалась. София знала, что должна была сообщить о существовании фомальхиванина СМИ еще в тот момент, как ей позвонил Стэффорд; вот только во время того ночного разговора она неосмотрительно упомянула, что уже знает о Фомальхиве, и таким образом стала соучастницей. Тогда она махнула рукой, ведь не бежать же сразу сдаваться, совершив маленький проступок, о котором никто и не узнает! У нее было вполне четкое мнение о законе об информации, потому совесть ее не мучила. Более того, в этом деле был замешан и Лукас, и куда больше, чем она, так что выдать пришлось бы и его. А Лукас, очевидно, не верил, что медианты смогут до этого докопаться. Пока был спокоен он, у нее не было причин поддаваться панике.
Но теперь дело становилось серьезным.
«А Лукас этого не знает. Что, если Стэффорд обманул нас обоих? — вдруг подумалось ей.— Медведь гризли на вид — тоже улыбчивый добряк. Видимо, Стэффорд старался впутать Лукаса именно для этого: чтобы было, на кого все свалить, когда все пойдет прахом! А раз Лукас летит на Марс, никого не предупредив, Стэффорд вполне может утверждать, что он ни о чем не подозревал».
София встряхнулась. Нет, ей не хотелось клеветать на Стэффорда; может, он и не планировал все именно так. Но она не сомневалась, что он подставит Лукаса, когда запахнет жареным. Она видела своими глазами: Стэффорд может лгать не краснея.
Программа в Медианете как раз кончилась, на фоне космических кадров с Деймоса II шли титры.
«Я должна отговорить Лукаса от этой поездки, сейчас же,— задумала она.— Я еще успею его предупредить.
Это по-настоящему опасно».
Она уже почти открыла нетлог, но тут же вспомнила, как тяжело убедить Луса хоть в чем-то. Если она вот так безрассудно позвонит ему посреди ночи, он двумя фразами разобьет в пух и прах все ее опасения. Ну уж нет — она, зная своего братишку Сарумана с его суперубедительным Голосом уже тридцать пять лет, такой ошибки не допустит! Если она хочет обеспечить своей кампании шанс на успех, ей нужно подготовить пуленепробиваемые аргументы, включая пуленепробиваемое объяснение, откуда она сама знает об этом деле.
Завтра будет возможность куда лучше. Достаточно времени, продуманные маневры, взятка в виде лосося.
Ведь ее брат придет к ней на обед.
* * *Рой Стэффорд задавался тем же вопросом, что и София Хильдебрандт у стереовизора: «Кто только сказал этим крючкотворам?!»
Из студии он вышел в худшем настроении из возможных. Если быть честным с самим собой, то стоило признать, что настроение такого типа лучше всего характеризует выражение «панический страх». Еще в такси он скачал запись только что закончившегося показательного выступления и почувствовал определенную меру гордости за свое бравурное лицемерие; однако его медиальное исполнение было не так удивительно, если принять во внимание, как часто он за последние дни размышлял, что бы ответил на подобный прямой вопрос.