Предел прочности (СИ)

— Как дела? — очередная дежурная фраза Михаила, произнесённая надменным тоном и подкрепляемая холодным отблеском его глаз. Но на этот раз в его лице сквозит какое-то новое выражение: не извечное раздражение, а скорее ироничный укор, будто он в уме прикидывает, на сколько баллов по шкале ликвидности она может потянуть, и, судя по его нахмуренным бровям, ликвидность эта невысока…
— Нормально… — отвечает Ульяна.— Только живот немного тянет, но Серафима Яновна сказала, что этот вопрос терпит до следующей консультации.
Она поправляет футболку и поудобней устраивается на кровати.
— Раз она так сказала, то не стоит заниматься самодеятельностью. Незачем лишний раз мотаться по городу,— наставительно произносит Михаил, ещё больше мрачнея.
Он отворачивается к комоду и внимательно рассматривает расставленные на нём безделушки, словно видит их впервые.
Решив, что очередная попытка нормально поговорить потерпела фиаско, Уля берёт пульт от телевизора, убавляет его громкость, мешающую ей размышлять.
— Ульяш, я давно хотел спросить. А ты с родней так и не общаешься? — вдруг спрашивает её муж, резко поворачиваясь и встречаясь с ней взглядом.
Вопрос выбивает Ульяну из равновесия, и приятные мысли о пригорке и Дровосеке странным образом исчезают из головы.
— Ты же знаешь, что после развода с Егором все от меня отвернулись,— жалобным голосом объясняет она.
Ей до сих пор неприятно вспоминать те невесёлые времена, Уле чудятся слёзы мамы, когда она буквально умоляла её потерпеть ещё немного, дать ему встать на ноги, только не бросать… Но вкусив другую жизнь, Ульяна уже не могла оставаться с Егором, не могла врать…
— Как говорят, сколько лет, сколько зим прошло… Вот уже и пора бы с ними помириться,— поучительно проговаривает Михаил и машинально пытается ослабить узел несуществующего галстука.
— Не думаю, что именно сейчас удачный момент для этого. Я не знаю, как они отреагируют, а если честно, то мне совсем не хочется лишнего стресса,— не соглашается Уля.
Несмотря на то, что в доме очень тепло, она накрывается покрывалом, будто отгораживаясь от этого сомнительного предложения.
— Но позвонить-то маме можно. Сказать буквально пару слов, думаю, что она будет рада.
— Хорошо,— с трудом выговаривает она сквозь сомкнутые губы, желая, чтобы он поскорее ушёл из спальни, а ещё лучше, вообще не попадался в ближайшее время ей на глаза.
— Не буду отвлекать, спокойной вам ночи.
Послав Ульяне воздушный поцелуй, Михаил наконец-то удаляется.
***
Прежде чем выйти из дома на очередную прогулку, Уля благоразумно смотрит прогноз погоды, с недовольством читая, что синоптики обещают в ближайшее время небольшой дождь. Когда-то она обожала гулять под тёплым моросящим дождём, любоваться яркой зеленью раскидистых деревьев в парке возле их дома, сравнивая резные листочки с редкими изумрудами. Но теперь ей лучше поберечься. Поэтому Ульяна выглядывает в окно, где видит по-прежнему чистое небо без единого облачка, и охотно выходит из дома, забывая взять зонтик.
Направляясь к месту встречи, она даже не сомневается, что встретит Демьяна, и они пару часов просидят за праздными разговорами. Чем больше она проводит с ним времени, тем больше ей интересно узнать его историю: кем была та самая женщина, которая разбила ему сердце и которая не поддержала разорившегося мужа. Ульяна интуитивно предполагает, что дело не обошлось без личной драмы.
На этой мысли Уля резко останавливается, чувствуя, как в сердце отдаётся горечь от собственных воспоминаний, но она решительно их с себя стряхивает. С каждым новым витком размышлений о падении Егора Ульяна всё охотнее соглашается с тем, что в его случае повинно гораздо больше людей, чем ей до этого представлялось…
Например, его мама, которая шла на поводу его амбиций, становясь совершенно близорукой к очевидным вещам. Реальность же была такова, что Егор не мог вытянуть установленную для него планку и под гнетом нереализованных замыслов неизбежно скатывался всё ниже и ниже. Ульяне удавалось лишь отчасти тормозить это падение, но никак не предотвратить.
 
Хотя эти мысли кажутся ей жестокими, но близкими к истине — такой вывод сделала Уля благодаря общению с Дровосеком. Она безошибочно чувствует, что их разговоры помогают им обоим, на смену его показной отстранённости и угрюмости всё чаще приходит лёгкая улыбка с кокетливыми ямочками на колючих щеках, да и она сама будто оживает в его компании. Ульяна хорошо понимает, что напрасно так тянется к совершенно постороннему мужчине, заведомо зная, что не может ничего ему предложить, кроме общения. По крайней мере в ближайшее время…
И пока она ведёт сама с собой борьбу за моральный облик, осуждая потаённые желания, ноги упорно ведут её на пригорок к излюбленному месту. Не увидев на месте своего приятеля, Ульяна с опаской смотрит на плед, наброшенный на лавочку, сначала она думает, что в их закутке появилась влюблённая парочка, но не успевает расстроиться.
— Привет,— слышится у неё за спиной знакомый голос.— Располагайся, я сейчас.
Ульяна охотно садится на скамейку, искренне радуясь, что в их отношениях всё стабильно и ничего не предвещает перемен.
— Привет, я смотрю, ты решил утеплиться,— улыбается ему она.
— Это для тебя, чтобы поясницу не продуло,— будничным тоном произносит Демьян, всем своим видом показывая, что он не напрашивается на комплимент.
— Спасибо… Слушай, а наши соседи и правда из этих… Ну как их? — спрашивает Ульяна и заливается румянцем.— Они нас когда-то приглашали в гости. Я, в принципе, и не собиралась, а после этой сенсационной новости тем более.
— Свингеров? — непринуждённо улыбается он, присаживаясь на скамейку.— Если что, то я просто неудачно пошутил, они как-то делали у меня заказ, и оба довольно странно себя вели, давая почву для размышлений.
— Теперь я не знаю, радоваться или огорчаться этой новости.— Уля умело изображает показное сомнение, но тут же вновь становится серьёзной: — Демьян, а ты откуда-то приехал в наш город?
— Да… Но переезд для меня ничего особенного не значил, никого не осталось из тех, кто был бы этому огорчён.
— Извини, наверное, я снова лезу не в своё дело.— Уля опускает глаза на свой джинсовый комбинезон, сокрушаясь тому, что в обществе Дровосека она уже который раз напрочь забывает о такте и хороших манерах.
— Дождь,— говорит он, задумчиво глядя на небо, откуда только что прилетела пара хлёстких капель.
Уля нервно передёргивает плечами, понимая, что пока она дойдёт до дома, то промокнет до нитки, а зонт по-прежнему лежит на диване в гостиной, где она его так непредусмотрительно оставила. Ульяна снимает с себя кофту, чтобы сделать над головой эдакое подобие козырька, и вызывает своими действиями ироничную улыбку Демьяна.
Он подхватывает со скамейки плед и помогает ей укрыться под ним от дождя.
— Предлагаю зайти ко мне: во-первых, мой дом ближе, заодно шкатулку посмотришь. Если ты, конечно, не боишься общественного порицания,— говорит он на ходу, непроизвольно проверяя надёжность укрытия от дождя.
— Меня никто не знает, для всех я серая фигурка, иногда гуляющая по местным улицам,— соглашается она.
В доме Дровосека по-прежнему светло и уютно и так же пахнет разносортной древесиной.
— Я, конечно, ещё в прошлый раз об этом говорила, но мне очень понравился этот дом,— замечает Уля.
Она аккуратно складывает плед, передаёт его в руки Демьяну и задумчиво смотрит в сторону лестницы, куда он буквально убегает.
— Проходи на кухню, я сейчас чай поставлю,— слышится откуда-то издалека.
— Можно я здесь осмотрюсь? — как можно громче кричит Ульяна, но ответом ей служит полнейшая тишина.
Не в силах бороться с природным любопытством, она подходит к коробкам, где таится портрет рыжеволосой женщины и, недолго думая, достаёт его. Картина её удивляет, вернее, в портрете женщины ничего особенного нет, чего не скажешь о вырезанном куске полотна по правую сторону от неё. Именно его отсутствие заставляет воображение разыграться на всю катушку, представляя, кто мог бы составить пару холодной красоте незнакомки.